Свидетельство Н.Д. Быкова об удачном сватовстве Пушкина к Олениной, записанное Железновым, не внушает доверия также из – за отсутствия данных о том, что академический гувернёр посещал дом Олениных и был в курсе их семейных дел. Однако вряд ли это свидетельство основано лишь на пустых слухах. Объяснение А.С. Пушкина и А.Н. Оленина по поводу Анны Алексеевны после опоздания поэта на какой – нибудь званый обед вполне могло состояться. Это не противоречит этикету пушкинской эпохи. Пример объяснений такого рода в случае неуверенности жениха в успехе сватовства есть в воспоминаниях Елизаветы Петровны Яньковой, один из двоюродных братьев которой, граф Пётр Степанович Толстой, прежде чем делать формальное предложение её дочери Аграфене Дмитриевне, решил благоразумно выяснить мнение семьи: «Однажды он говорит мне: «Ma cousine, что бы вы мне сказали, если бы я посватался за одну из ваших дочерей, за Agrippine?». Я спрашиваю его: «Да что ты это в шутку мне говоришь?»
– Нет, ma cousine, очень серьёзно, – отвечал он.
– Ну, и я скажу тебе серьёзно, что мы слишком близкие родные, чтобы я согласилась отдать за тебя которую – нибудь из моих дочерей. Твоя мать мне родная тётка, и вдруг Грушенька будет ей снохой: да этого брака и архиерей не разрешит…»25.
Разговор состоялся в конце 1810–х или начале 1820–х годов. Е.П. Янькова относилась к этому разговору как к неформальному сватовству и говорила, что её дочь могла быть замужем за П.С. Толстым.
Другим косвенным аргументом в пользу неформального сватовства к Олениной можно считать рисунки Пушкина в рукописи неоконченной поэмы «Тазит»26. Опоэтизированный портрет Анны Алексеевны и профиль её отца начертаны на листе с описанием сцены неудачного сватовства главного героя:
…И он, не властный превозмочьВолнений сердца, раз приходитК её отцу, его отводитИ говорит: «Твоя мне дочьДавно мила. По ней тоскуя,Один и сир, давно живу я.Благослови любовь мою…»<…>Но с неприязненною думойЕму внимал старик угрюмый,Главою белой покачал,Махнул рукой и отвечал:<…>«…Какой безумец, сам ты знаешь,Отдаст любимое дитя!Ты мой рассудок искушаешь,Иль празднословя, иль шутя.Ступай, оставь меня в покое»27.
В письме Вяземскому, начатом 19–20 августа и законченном 1 сентября 1828 года, Пушкин пишет: «Я пустился в свет, потому что бесприютен. Если б не твоя Медная Венера28, то я бы с тоски умер»29. Объяснение поэта с Олениным, полностью развеявшее его иллюзии в отношении брака с Анной, могло состояться именно в те дни. Вяземский ответил другу вопросом – каламбуром: «Разве тебя более в Приютино не пускают…?»
А.Н. и А.А. Оленины.
Рисунок Пушкина в рукописи поэмы «Тазит»
В Приютино Пушкина, конечно, приглашали. 5 сентября он приехал на праздник в честь именин Елизаветы Марковны Олениной и, наверное, с грустью смотрел, как очаровательная Анна блистает во всех трёх действиях театрализованной шарады «Меломания». «Прощаясь, Пушкин сказал мне, что должен ехать в свои имения, если только ему достанет решимости – добавил он с чувством»30, – записала Анна. Это был последний визит поэта в имение Олениных. Двери их дома по – прежнему оставались для него открытыми, но бывать там, где он пережил глубокое разочарование и обиду, видимо, поэт уже не хотел.
После его отъезда состоялся важный разговор Анны Олениной с Сергеем Григорьевичем Голицыным («Фирсом»), который был её другом и своего рода сердечным поверенным. Анна записала в дневнике: «…Я напомнила Сержу Гол<ицыну> его обещание рассказать мне о некоторых вещах. Поломавшись, он сказал мне, что это касается поэта. Он умолял меня не менять своего поведения, укорял маменьку за суровость, с которой она обращалась с ним, сказав, что таким средством его не образумить. Когда я рассказала ему о дерзости, с которой Штерич разговаривал со мной у графини Кутайсовой о любви Пушкина, он объявил, что тоже отчитал его, сказав, что это не его дело, и что я очень хорошо ему ответила. А когда я выразила ему своё возмущение высказываниями Пушкина на мой счёт, он мне возразил: «По – вашему, он говорил: «Мне бы только с родными сладить, а с девчонкой уж я слажу», – не так ли. Но ведь это при мне было, и не так сказано, но ведь я знаю, кто вам сказал и зачем. Вам сказала Вар<вара> Д<митриевна>. И тут я подумала, что у него такие же веские доводы, как и у меня, и умолкла»31.
Из разговора следует, что, хотя Елизавета Марковна Оленина выказывала «суровость» в отношении поэта, Анна вела себя с ним более мягко и тактично. Она старалась «образумить» поэта, не задев его самолюбия. Для неё нежелательны были светские толки об их отношениях, поэтому она резко осадила молодого камер – юнкера Е.П. Штерича, бестактно вмешавшегося не в своё дело. Однако и Оленины, и Пушкин были слишком на виду у всех, и слухов о неудачном сватовстве поэта избежать не удалось.
Сергей Голицын сыграл роль примирителя сторон, убеждая Анну не менять поведения по отношению к Пушкину, и сумел успокоить её в отношении неловкого высказывания поэта, намеренно искажённого В.Д. Полторацкой. Судя по всему, Оленина смогла и в дальнейшем выдержать нужный тон по отношению к Пушкину: крушение надежд на брак с нею тогда отозвалось в сочинениях и зарисовках поэта ностальгическими мечтами и печалью, а не раздражением. В черновиках «Полтавы», к работе над которой Пушкин вернулся в октябре 1828 года, остались портреты Анны, её инициалы, анаграммы и даже густо зачёркнутая надпись по – французски «Annette Poushkine». Перед отъездом поэт написал стихотворение «Город пышный, город бедный…», в котором высказывал сожаление о разлуке с мрачноватым Петербургом, где остаётся очаровавшая его девушка:
Всё же мне вас жаль немножко,Потому что здесь поройХодит маленькая ножка,Вьётся локон золотой32.
Может быть, собираясь в дорогу, поэт вспоминал, как ещё недавно рисовал гирлянды из маленьких женских ножек33 вокруг стихотворений, вписанных им в альбомы миниатюрной светловолосой красавицы Олениной…
Пушкин едет в Малинники, имение П.А. Осиповой в Старицком уезде, где дорабатывает «Полтаву», пишет к ней Посвящение, сочиняет лирические стихи, работает над 7–й главой «Евгения Онегина». В начале декабря поэт приезжает в Москву, где получает письмо А.А. Дельвига, который пишет: «Город Петербург полагает отсутствие твоё не бесцельным. Первый голос сомневается, точно ли ты без нужды уехал, не проигрыш ли какой был причиною; 2–й уверяет, что ты для материалов 7–й песни «Евгения Онегина» отправился; 3–й уверяет, что ты остепенился и в Торжке думаешь жениться; 4–й же догадывается, что ты составляешь авангард Олениных, которые собираются в Москву…»34.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
