стал метить прямо в мою многострадальную тушку, и после каждого попадания меня буквально скрючивало — как от боли, так и от неконтролируемого спазма мышц.
Казалось, прошла вечность, прежде чем пузырь купола лопнул. Вечность, полная пытки, боли, страданий, мучений и агонии…
Выдохнув и утерев пот, я медленно распрямился. Бледно улыбнулся, оглядывая «поле боя».
«Закончилось?! Неужели закон…»
Внезапно от Иквуса пришла тугая, резкая волна, сметшая меня с места, кубарем прокатившая по полу и впечатавшая в груду сдвинутых парт.
А затем всё тело буквально взорвалось болью. В ногах, в руках, отбитых об ученическую мебель. Жаром полыхнуло в боку, а по голове, стекая на лоб, что-то потекло. Я коснулся пятернёй лба и, почти не удивившись, увидел густую тёмную кровь.
— Не стоит расслабляться, — донеслись до меня глухие, словно шли издалека, слова подошедшего завхоза. — Даже когда вы уверены, что всё закончилось. Беспечный маг — мёртвый маг.
А затем меня переклинило. С полубезумным рыком я бросился к стоявшей передо мной тёмной фигуре, наплевав на саднящее тело и простреливший резкой болью бок.
Удар в живот согнул не ожидавшего такого от меня завхоза. И пусть это слабо походило на действительно сильный удар, а больше на толчок… ему хватило.
Вцепившись в треснувшую под моими пальцами ткань камзола, я неумело добавил Иквусу пару раз с колена, а затем, навалившись всеми своими ста двадцатью килограммами, прижал того к полу и принялся ребром ладони остервенело гвоздить по длинной и худой шее. Почему именно ребром ладони — даже я потом затруднялся ответить. Ни разу не каратист, но, может, когда-то просмотренные фильмы повлияли? Впрочем, если судить по ощущениям, то так просто было удобнее всего наносить удары.
— Хорош, хорош!
Красная пелена спала, и я пришёл в себя в железной хватке Глушакова, оттаскиваемый от скрюченной фигуры на полу.
— Ему хватит, — увещевал меня Сергей, умело блокируя все мои рефлекторные попытки высвободиться.
Я ещё подергался для проформы, а затем обмяк, прекращая всякое сопротивление. Не те у нас с трудовиком весовые категории.
— А чё он?.. — сипло прошипел я, аккуратно, но жёстко удерживаемый рукой за горло. — Сам же говорил, что после снятия барьера дуэль окончена.
Захват трудовика ослаб. Убедившись, что я больше не рвусь бить морды, Сергей отпустил меня окончательно и ответил — негромко и глядя мне в глаза:
— Это было необходимо. Реальность такова, что честной дуэли может и не быть. У тебя нет высоких покровителей или сильных союзников. Ну, по крайней мере, так считается. Взвод девчонок-первокурсниц тоже не котируется. Поэтому ты должен был понять, что расслабляться не следует.
— А просто сказать нельзя было? — чуть с обидой произнёс я.
— Нельзя. Считай это шоковой терапией.
— Не этот случаем придумал? — кивнул я на медленно поднимающегося с пола Иквуса, растерявшего весь свой напускной лоск и чванство.
Глушаков ничего не ответил, но чуть кивнул, подтверждая мои подозрения. С мстительным удовольствием я снова посмотрел на пытающегося пригладить волосы, растрёпанного, в расхристанном камзоле с полуоторванным рукавом завхоза. Подумал: «А хорошо, что я ему всё-таки врезал, скотине этакой».
— Но ты меня порадовал, — заявил вдруг Сергей. — И уроком это будет не только тебе, но и ему. Маги часто недооценивают эффективность обычного удара кулаком, предпочитая чистую магию. Они сосредотачиваются на развитии своих магических сил, игнорируя физические. В этом их сила, но в то же время и слабость, которую ты так удачно продемонстрировал. И это — твой козырь, твой шанс на победу.
— Хорош шанс, — скептически хмыкнул я.
Слова Глушакова были мне приятны, да и чувство удовлетворения от того, что я впервые в жизни надрал задницу, да не просто кому-то там, а настоящему магу, грело душу, но умом я понимал, что это была счастливая случайность. Иквус просто не ожидал от меня такого. Во второй раз такое с ним не пройдёт. Что, собственно, завхоз и подтвердил.
Своим прежним холодным и надменным голосом он произнёс за нашими спинами:
— Спасибо за урок. Впредь подобной ошибки я не совершу.
— Потому что маг, который не учится на ошибках — плохой маг? — поддел я его.
— Нет, — бесстрастно ответил Иквус, и ухом не поведя на мой саркастический тон. — Не плохой, а мёртвый, и не всегда посмертие от этого лечит, — а затем уел меня, добавив: — И это тоже запомни накрепко.
Иквус уже ушёл, когда я наконец обработал заживляющей мазью все доставшиеся мне ссадины и гематомы, благо обошлось без поломанных костей. Сергей тем временем притащил откуда-то пару запотевших кружек с пивом литрового объёма.
— Ну, за первое боевое крещение! — поднял он тост, и мы выпили, звонко хрястнувшись стеклом кружек.
Сделав пару глотков, Глушаков задумчиво посмотрел на меня, а затем вдруг произнёс:
— Не помню точно, кто сказал, но знай, что путь в тысячу шагов начинается с первого шага — и он, этот шаг, тобою сделан. А значит, прохождение всего пути — лишь вопрос времени.
— Угу. Главное — не оступиться, — отметил я.
— А на что ж тогда товарищи? — улыбнулся Сергей.
Глава 11
Неделя больничного, ставшая для меня неделей интенсивных тренировок, подходила к концу. От звука электрических искр уже рефлекторно начинал дёргаться глаз и прогрессировало заикание. Меж тем на магическом фронте было без перемен — я всё ещё болтался где-то в самом начале пути, едва научившись формировать простенькую паутину проклятия. Да, именно паутину то, во что следовало превратить сырую силу, напоминало больше всего. А формировалась паутина звуковыми конструкциями, типа наговоры.
Вот с последнего я балдел больше всего. Начинаешь речитатив — этакий рэп, причём иной раз состоящий из звуков, напоминающих речь каких-нибудь фэнтезийных орков или «ктулху фхтагн» какой — и видишь, как сгустки силы буквально вытягиваются, на ходу превращаясь в трёхмерное кружево.
Всё было важно: концентрация, внимание и даже настрой. Прямо как с непростительными из «Гарри Поттера» — если ты не хочешь по-настоящему пытать человека, то от твоего Круцио он лишь почешется. Здесь принцип тот же: хочешь качественно проклясть — вложи эмоции. Это тоже, кстати, было побочным явлением способностей к ведьмачеству, в смысле, эмоциональная активность, я бы даже сказал — агрессивность.
Вот только для чего-то серьёзного у меня не хватало, во-первых, запаса силы, и во-вторых, концентрации, чтобы мысленным усилием удерживать создаваемую конструкцию от расползания. А
