Гвоздем программы стал пирог с картошкой и курицей – румяный и еще горячий. Из трещинок в тесте струился жирный наваристый бульон. К блюду прилагались закуски. Бутерброды с нежной семгой и темно-бордовой копченой колбаской. Зеленый салат из молодых огурчиков и красных, мясистых помидорок упоительно пах свежестью и укропом.
И все это великолепие венчали ломтики сахарного арбуза, совершенно без косточек и сочные кусочки медовой дыни, разложенные на плоском блюде.
Ммм… Конечно же, китайки золотились в прозрачной вазочке.
Эльсу подали блюда попроще. Очередное мясо с подливкой, какие-то длинные голубоватые клубни, похожие на выкрашенную морковь и ломоть хлеба с икками – злаками с Ттории.
Телохранитель налил мне апельсинового соку в высокий граненый бокал, покосился на бутылку сухого вина дорогой нынче марки, но я помотала головой. Алкоголь – совсем уж не тот напиток, который нужен во время расследования, даже если я и решила немного расслабиться.
Я кивнула в сторону пухлого белого чайника. Эльс улыбнулся и налил еще чаю в высокую вместительную кружку.
Мы принялись за еду, а затем завели и беседу.
Ни Ед, ни Лленд так и не появились, и я этому лишь порадовалась. Мы общались с Эльсом, как старые приятели, шутили и разговаривали о его планете.
Время от времени телохранитель показывал трехмерные изображения на местном мониторе – от потолка до пола. Я оценила просторы и красоты Ттории чуть ли в полном размере и в отличном разрешении.
Фарфоровые горы – белоснежные хребты, абсолютно гладкие, блестящие, словно куски стекла. Из трещин струились прозрачные ручейки, стекаясь в озера «фарфоровых пещер». Дно каждого из них почти полностью покрывала такая же порода. Поэтому жить там могли далеко не все организмы. Но изобилие моллюсков и ракообразных потрясало.
Прозрачные рыбы напоминали плавучие скелеты с глазами и плавниками. Рачки в извилистых перламутровых домиках суетливо сновали в разные стороны. Моллюски – нечто среднее между улиткой и осьминогом – тело первой, а щупальца второго, опасливо прятались в совершенно круглых и гладких каменных расщелинах и практически полностью сливались с фоном.
Выглядело просто невероятно.
Леса напоминали земные джунгли времен тираннозавров и птеродактилей. Нечто вроде огромных хвощей, только чуть толще и еще крупнее взмывали в небо рядом с пальмами. Хвойные размером с небоскреб царапали небо длинными иглами.
Природа Ттории напоминала мне Эльса. Такая же необычная, дикая, мощная, но одновременно по-своему очаровательная.
Наши разговоры текли вокруг обычаев вальтархов, их уклада жизни и красот Ттории.
– А вы, правда, раньше захватывали страны и грабили?
– Это было не так уж и давно. На самом деле, мы занимались этим и в космосе. Первое время, когда еще не существовало галактического союза.
– Почему присоединились?
– Решили, что и в вашем, якобы цивилизованном обществе достаточно дикости. Возможности потешить силу и поиграть мускулами.
– А какая у вас обычно погода?
– На одном континенте всегда тепло, даже жарко временами, на другом довольно-таки холодно. Примерно, как на Земле, в средней полосе.
– Значит, как в моей бывшей России?
– Ага. Я рад, что туда попали олидианны. Ты дожила до момента, когда люди вышли в космос и мы встретились.
– Сколько лет живут вальтархи?
– Раньше считалось, что шесть тысячелетий. Но это пока мы друг друга убивали. А сейчас, когда мы убиваем другие расы… многие живут и гораздо дольше. Точно не скажу сколько – не знаю.
– А тебе сколько стукнуло?
– Для тебя я мальчик. Наверное, поэтому и ощущаю себя как подросток. В голову то и дело ударяют гормоны, и тело совсем перестало подчиняться. Мне две тысячи двести три года.
– Вы отмечаете дни рождения?
– Иногда. Иногда нет. Мы отмечаем не дни рождения, как прошедший год жизни, в земном стиле. А скорее празднуем те дни рождения, которые означают некую веху в нашей судьбе. Например, встретили женщину. Родили детей или еще что-то. Добились особенного положения в обществе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– В этом году отметишь?
– Посмотрим… Если ты станешь моей – отмечу. Со всей грандиозностью и размахом. Если нет, вероятно, отметит вальтарх, который убьет бешеного Эльса.
– Я не считаю тебя бешеным.
– А ты спроси об этом у Лленда. Он на собственной шкуре прочувствовал. А теперь ты мне скажи, малышка. Что такого в журналистской работе? Опасная, неприбыльная, мотаешься туда-сюда по Галактике ради одного-единственного материала…
– Ничего ты не понимаешь, варвар! Это творчество, удовольствие. И даже, когда захожу утром в сеть и вижу комментарии злопыхателей, конкурентов и просто троллей, смотрю на колы и гадкие рецензии к статье, в которую вкладывала душу, я вижу также и восторженные отзывы. Вижу, что настоящих читателей, действительно, затрагивают мои материалы. Кто-то открывает для себя нечто новое, кто-то вдруг осознает важность старого, кто-то хочет начать путешествовать… Я вдохновляю людей на что-то, и сама получаю от этого удовольствие. Я очень люблю свою работу.
– Особенно когда за тобой охотятся? И требуется опытный телохранитель?
– Не эту часть работы, конечно же.
– Тех моральных уродов, что, не читая, пишут к статье гадости? Я же видел эти комментарии. Ощущение, что люди даже не открывали материал, даже не знают, о чем он вообще. Или эти мерзкие завистливые отзывы явно от коллег, неудачливых журналистов, где тебя называют по имени… Ясно ведь, что ни один читатель не станет называть незнакомого автора уничижительно и по имени…
– Я люблю плыть на волнах творчества, дарить людям незабываемые эмоции. Показывать им далекие планеты, на которые читатели не летали и, возможно, не смогут попасть в силу материальных или других обстоятельств. И когда читаю настоящие отзывы, понимаю, что люди ощущают, как они воспринимают материалы, я еще раз влюбляюсь в собственную профессию. А недостатки есть у каждой работы… Не думаю, что тебе сильно нравится оказываться под завалами или закрывать меня от лазерных выстрелов…
– Тут не могу поспорить…
Мы засиделись допоздна. Примерно в десять по земному времени Эльс ткнул пальцем в призрачный монитор и сообщил:
– Пора спать. Давай провожу тебя до каюты.
С этими словами он встал, и мы прошлись по коридорам, словно подростки – взявшись за руки.
У нужных дверей мы с Эльсом остановились.
Вальтарх вдруг взял мою руку и поцеловал тыльную сторону запястья.
– Обойдусь безопасным поцелуем, чтобы сохранить на губах вкус твоей восхитительной кожи… Завтра жду в девять на завтрак.
Я даже не нашлась с ответом и просто скрылась за дверью.
Уфф… Как же все было здорово! Эльс такой… такой… замечательный. Интересный, открытый и честный. При этом еще и благородный. Я тысячу раз вспоминала свои вопросы и его ответы, наши смешки и объяснения.
Казалось, все в жизни налаживалось. Расследование сдвинулось с мертвой точки, мы с Эльсом нашли общий язык… Ох… Даже не только язык. Я все больше проникалась к варвару. И даже его порочные ответы порождали только улыбку.
Я разделась, приняла душ, намазала тело и лицо кремом, накинула пижаму и отправилась спать, когда поступил вызов от Лельхианны.
Что вдруг сейчас ей так срочно понадобилось? Да еще и в столь позднее время? За все время нашего расследования, Лельхианна еще ни разу не выходила на связь по собственной инициативе – неизменно ждала, когда я сама это сделаю.
А тут внезапно изменила привычке… Я немного забеспокоилось. Сладкое волнение резко схлынуло, пульс зачастил очень не к месту.
Я приняла вызов на браслете-компьютере и села на мягкий матрас постели.
– Что у вас там такое стряслось, Лина? Ты в порядке? Хотя бы цела и здорова?
Я даже растерялась от подобного вопроса. Вначале подумалось, что дело в отказе Эльса взять деньги за мою охрану. Вдруг Лельхианна решила, что со мной что-то приключилось и варвар возвращает средства, потому что не справился с миссией.
