Я повела плечами, точно говоря ей: «Не понимаю, чего ты бесишься», и вышла в широкий холл.
В этот час в хамаме никого не было. Я закрыла дверь на щеколду, разделась и плеснула полный таз горячей воды на широкий мраморный постамент. Струйки пара взвились под потолок, а я с наслаждением растянулась на горячем камне.
Мысли роились в голове, словно пчелы, и больно жалили в самое сердце. Дэрья Хатун права. Что станет со мной, когда я увижу, как за Фатьмой и Джаханом закроется дверь? Валиде поцелует меня в лоб и погладит по голове, а Джахан удовлетворенно улыбнется мне и подарит новое кольцо? И подарит ли? Разве мог он полюбить меня за то короткое время, что мы провели вместе? Разве достаточно ему двух жарких ночей и моих сладких речей? Или я всего лишь одна из тысячи?
Боже, что же мне делать? Как скорее пережить этот день и эту ночь?
Я встала и взяла с лавки мочалку из конского волоса и начала с ожесточением тереть себя. Нервное напряжение оказалось настолько сильным, что я заплакала. Сначала тихо, подрагивая подбородком и хлюпая носом, а затем навзрыд. Я опустилась на колени и рыдала, поливая себя теплой водой из медной чаши. Эти слезы приносили облегчение. Гремучая смесь ядов ревности, страха, боли и злости выходила из меня вместе с соленой водой.
Из всей тучи одолевавших меня мыслей в голове осталась только одна — зачем мне мужчина, который готов променять меня на любую другую рабыню? Незачем.
Если он выберет Фатьму, если он закроет передо мной дверь — я уйду. Вот и все.
Выйдя в узкий коридор, я чувствовала себя не только посвежевшей и очистившейся от пыли, но и свободной от мучительного выбора — как поступить со своей жизнью в случае провала «операции».
Когда я вернулась в свои покои, Лерка уже проснулась и сидела на диване в ворохе новых нарядов, которые, по всей видимости, принесла портниха.
— Выспалась? — спросила я, улыбаясь.
— Ты только посмотри на эту красоту! — воскликнула она, беря в руки восхитительное сиреневое платье, вышитое золотыми нитками и украшенное по линии декольте тончайшим венецианским кружевом с нашитыми драгоценными камнями.
Я невольно залюбовалась нарядом, испытывая непреодолимое желание поскорее его надеть и повертеться перед зеркалом. Несмотря на все трудности и перипетии гаремной жизни, во мне по-прежнему жила обычная девчонка, для которой новое платье сродни празднику.
Но, прежде чем заняться примеркой, я все же задала подруге мучавший меня все утро вопрос:
— Скажи мне, что тебе известно о портале? Неужели он постоянно находится в том месте и мы в любое время можем бежать?
Лерка насупилась и отложила платье в сторону.
— Нет, все не так просто. Как рассказал мне Первиз, портал возникает в том месте, куда падает свет от первой звезды ночью или первый солнечный луч на рассвете. Это место нельзя увидеть обычному человеку, и добраться до него может лишь потомок семьи первого великого визиря государства Мустафы-паши, который знал законы времени и движения планет и был целителем.
— Разве Первиз этот потомок? И если это так — как он узнает, куда ему нужно идти? Неужели он караулит каждую ночь первую звезду и потом вычерчивает траектории падения ее лучей? Это же бред!
Вся эта околомагическая чертовщина никак не укладывалась в моей голове. У меня даже макушка начала чесаться от мысленного перенапряжения.
— Первиз потомок династии Салманов. Именно род Салманов дал государству первого великого визиря, который обладал сверхъестественными способностями. Он лечил болезни наложением рук, молитвой останавливал вражеское войско и во сне видел будущее. Вскоре первый правитель династии, шах Аббас, заподозрил его в колдовстве, что в исламе карается смертью, и приставил к нему охрану, чтобы те следили за ним и все докладывали падишаху. Но предок Первиза, Мустафа-паша, ничего не мог поделать со своими способностями, это было ему дано свыше. Однажды он увидел во сне свое страшное будущее — казнь через отсечение головы мечом. Он также увидел во сне, что у всех его потомков будет по сыну и что каждый из сыновей будет иметь часть его силы. В ту ночь ему приснился и этот портал в будущее.
— Лера, ты говоришь такие вещи, что у меня волосы на голове встают дыбом, — прошептала я, хватая ее за руку.
— После того, как я своими глазами видела ту масляную стену, — я уже ничему не удивляюсь, — с нервным смешком ответила подруга.
— Так его казнили? — спросила я. — Этого Мустафу-пашу?
— У Мустафы-паши был сын. Наутро после этого сна он вышел на балкон своего дворца подышать воздухом и увидел черного ворона, который кружил над ним, словно зазывая куда-то. Мустафа-паша все понял — это знак. Он взял сына, сел на лошадь и поскакал за вороном. Птица привела его к стене.
— И что дальше?
— Он передал ребенка семье пастуха верблюдов, которая жила неподалеку в деревне бедуинов, и дал им мешок золота, чтобы они воспитали его как родного, но при этом не утаивали, кто его великий предок. От этого мальчика и пошел весь дальнейший род Салманов, в том числе и Первиз.
— Значит, он такой же маг, как и Мустафа-паша? — спросила я, пытаясь осознать смысл своих же слов.
Мне всегда казалось, что маги, вурдалаки, оборотни и вампиры, ведьмы и всякие феи — не более чем выдумка голливудских сценаристов да всяких Гансов Христианов Андерсенов. Мне все никак не удавалось внутренне принять рассказ подруги. Я чувствовала себя заложницей устоявшихся стереотипов общества двадцать первого века.
— Нет, не такой же. Он только видит во сне, что портал откроется, и следует за вороном. Как и предсказал Мустафа-паша, у его потомков только часть его силы.
— То есть вы вчера всю ночь гнались за летящим в небе вороном? — удивленно спросила я, чувствуя, как к горлу подкатывает истерический смех.
— Именно. Если бы ты слышала, как кричала эта Зейнаб-калфа! — Лерка устало закатила глаза, всем своим видом показывая, что эта старуха доставила им кучу неудобств во время «поездки».
Я не удержалась и рассмеялась в голос — защитная реакция моего головного мозга на услышанное.
— А я-то думала, что у вас была «ночь любви и страсти», — выдала я, захлебываясь от смеха.
— Ага, почти! — Лерка улыбнулась, затем хихикнула, а потом, заразившись моим весельем, начала хохотать от души, удерживая трясущийся живот и смахивая смешливые слезы.
Немного успокоившись, я вспомнила еще одно непонятное обстоятельство.
— А как наш похититель, этот душка-пастух Ахмед пронюхал про портал? И почему он вообще отправляет сюда девушек?
— Я тоже спросила об этом у Первиза, — сказала Лерка. — Он говорит, что до встречи с Ахмедом всегда только рассматривал людей по ту сторону, никак не выдавая своего присутствия, но в тот день ему захотелось потрогать их, из праздного любопытства. Он просунул сквозь стену руку и ухватил Ахмеда за шею. Тот со страха чуть не помер. Кричал как потерпевший. Пришлось Первизу его за стену втянуть да пригрозить — мол, будешь теперь в гарем девушек приводить, иначе попадешь в ад. Вчера ему повезло — получил сварливую бабу в качестве награды за свои труды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
