Борода сочувственно кивал, а журналисты просто молчали. Кончив занудствовать, Макс, наконец, уехал.
Ерш задумчиво смотрел в окно на отъезжающий джип… Некоторые вопросы вот уже пол дня не давали ему покоя.
— А все-таки странно… Что делал Шитман в морге, если у них с солисткой было полно денег? Нафига ему торговать органами?.. И вообще, как это они умудрились договориться — и это после того, как Шитман сдал ее бандитам, а солистка послала свою двойняшку его застрелить?
Борода загадочно ухмыльнулся:
— Любовь слепа… Когда относишься к человеку с эмоциями, можно простить ему что угодно. А морг — это для Шитмана что-то вроде хобби. Он вполне мог заняться этим просто для удовольствия.
Неожиданно подал голос Валера. Пристально посмотрев на Бороду, он, улыбясь одними глазами, укоризненно покачал головой:
— Иван Петрович, что-то с этими бабками нечисто… А что, если мы предположим, что у солистки с Шитманом настоящих денег тоже нет?..
Повисла тишина.
Борода ухмылялся все шире. Валера подошел к стоящему в углу цветному ксероксу и, подняв крышку, достал оттуда настоящую стодолларовую банкноту.
Борода расхохотался… Ерш ровным счетом ничего не понимал. Валера, видя его недоумение, пояснил:
— Как и планировала солистка, в подвале мы уставились на труп Шурика. Предугадать это было несложно — в подвале почти темно, и чтобы рассмотреть, надо подойти поближе. Я еще удивился — чего это Борода застрял тогда у двери…
Валера стряхнул пепел в стоящую на ксероксе пепельницу:
— И потом: когда мы уже вернулись домой, я подумал — зачем вам понадобился такой большой рюкзак? Это снаружи торчали ломик, лопата, пила — а что там внутри?.. Почему перед тем, как ехать к подвалу, который в двух кварталах от дома фотографа, вам обязательно нужно было заехать к себе домой за этим самым рюкзаком?..
Валера многозначительно помолчал.
— Ну? — подогнал его Ерш.
— Я вспомнил о фотосумке — Борода упоминал, что дома у него есть такая же.
Валера повернулся к Бороде:
— Итак, куда бы могли исчезнуть настоящие баксы?
Борода добродушно рассмеялся:
— Ну ты наглец! Ладно, хвалю. Не такие уж вы тупые, как можно было ожидать по вашим фильмам.
Подойдя к шкафу, он достал оттуда фотосумку, от которой исходил отчетливый трупный запах, открыл ее и высыпал содержимое на ковер…
Это были пачки стодолларовых бумажек — самых настоящих, перевязанных цветными резинками.
— Сумку подменил я… Разгадать пакость солистки было совсем нетрудно — помните, как она сбивчиво говорила о месте, где они спрятали Шурика? Весь остальной ее рассказ был ровным, без запинок, а здесь что-то вдруг стала врать и путать — какой-то «погреб», «за городом», «в заброшенной деревне»… Чушь, в общем. Она хорошо знала этот подвал и правильно рассчитала, что вполне сможет оказаться около входа без нас. Поэтому я заехал домой, напихал полную сумку сделанных на ксероксе баксов и сунул ее в свой рюкзак. Хвалю за наблюдательность… Надеюсь, десяти процентов с вас хватит?
Валера вспомнил о полутора миллионах. Глаза его загорелись:
— Это… сто пятьдесят тысяч баксов? Без налогов, чистыми?..
Борода назидательно поднял указательный палец и ткнул им в потолок, покрытый кровавыми разводами:
— Чистыми? Как бы не так. Ремонт квартиры — за ваш счет.
