Лодка стукнулась о плавучую платформу. Она была размером с боксерский ринг, и большую ее часть занимал громадный деревянный сарай, по краю почти не оставлявший места для узких мостков с перилами.
Бенни заглушил двигатель, бросил линь на крепительную утку и крепко завязал.
— Говорил я ему — оставь ты несчастного старого пердуна в покое, и что, он меня послушал? Конечно нет. — Вытащил со дна лодки мешок с кормом и плюхнул его на мостки. — Арни? АРНИ, У ТЕБЯ ГОСТИ! — Плюхнул еще один мешок. — АРНИ?
Молчание.
Было тихо и спокойно здесь, посреди залива, только солнечный свет сиял на окружавшей нас воде.
Я вылез на мостки. Дверь в сарай была широко раскрыта. Почти половину строения занимал металлический бункер, к нему было приделано что-то вроде двигателя и кусок трубы, исчезавший в стене. Небольшой стол и пара складных стульев. Крохотный дизельный генератор, переносной телевизор, электрический чайник, кружки, микроволновка и всякая разная мелочь. Отнюдь не роскошно. Одуряюще воняло кошачьим кормом. Никаких признаков Берджеса.
— Кажется, вы сказали, что он здесь.
— Здесь. — Бенни плюхнул еще один мешок на мостки.
— А он что, невидимый?
Пожал плечами.
Я прищурился на сверкающую воду:
— А может быть, он увидел патрульную машину и удрал?
— Скорее уж уплыл. — Еще мешок. — Лодка-то у нас одна.
Дизель-генератор закашлялся и смолк. За моим плечом появился Ройс с двумя кружками. Протянул мне одну:
— Печенья нет. Но если вы голодны, здесь очень много рыбьего корма.
— Арнольда Берджеса долго не будет?
— Кто его знает.
Я сделал глоток из кружки — это был кофе, но только по запаху.
Вдруг что-то всколыхнуло поверхность воды, где-то у самой дальней из трех клеток. Это была лысая голова — сияющее розовое темя, окруженное венчиком мокрых черных волос. Громадные очки для подводного плавания и загубник с шлангом, идущим к аквалангу. Затем это все исчезло.
Я перегнулся через перила, следя за поднимавшимися из-под воды пузырьками:
— Когда Берджес объявится, исчезните куда-нибудь на время. Вместе с этим маленьким орангутангом.
— Каким образом? — Ройс поджал губы и оглянулся. — Тут не очень-то много мест…
— Спуститесь в лодку, порыбачьте… Мне все равно.
— Хммм… — Он прихлебнул кофе. — Что-то вы уж очень раскомандовались для детектива-констебля.
Наглый ублюдок.
— Мне нужно всего десять минут. Максимум пятнадцать.
— Да, конечно, но только вы не забывайте, что именно я буду поддерживать порядок в этих местах, после того как вы отвалите в настоящий мир… А вот и он.
Лысая голова снова всплыла — на этот раз футов на двадцать ближе — и двинулась по направлению к барже. За ней что-то двигалось, подпрыгивая на волнах, — что-то похожее на флуоресцентный оранжевый буек. Через пару минут из воды вылез громадный мужик и взобрался на мостки. На нем был старый поношенный гидрокостюм. Руки, ноги и шея выглядели так, как будто когда-то они были черными, грудь и живот — потерто-желтого цвета. С густой каштановой бороды капала вода.
Арнольд Берджес.
Он стянул с лица очки для подводного плавания и, прищурившись, взглянул на Ройса:
— Старый ублюдок врет. Я был здесь всю ночь с Бенни. После этого чертового тюленя. Он повернулся к нам спиной, присел на корточки у края мостков и плюхнулся в воду.
Ройс вздохнул:
— Бенни уже сказал нам, что всю ночь провел с сестрой. Сколько раз можно к этому возвращаться? Оставьте вы наконец в покое доктора Форрестера.
Мужчина согнулся и потянул за синюю пластиковую веревку — буек, разрезав воду, приблизился к нему, и он ухватился за него.
— Еще семьсот рыбин прошлой ночью. Семь сотен. — Обернул веревку вокруг какой-то металлической штуковины и дернул за ручку.
— Я серьезно говорю, Арнольд, — оставь его в покое.
Из воды залива выглянула черная сеть — невысоко, на фут, — а большая ее часть осталась в воде. Внутри сверкали серебристые рыбьи тела. Берджес вытянул одну. Это был лосось длиной почти с его руку. Чешуя переливалась розовым, серебристым и серым, выдающаяся вперед челюсть широко раскрыта. Из живота вырван кусок, и на этом месте глубокая рана с рваными краями.
— Это видите? — Арнольд Берджес показал мне рыбину.
— Арнольд…
— Один укус. Просовывает нос в сетку, вырывает печень и оставляет подыхать. — Берджес оскалился и бросил лосося в пластиковый контейнер, расплескав воду по всему сараю. — Целую неделю достаю из клеток мертвую рыбу.
— Арнольд, это детектив-инспектор Хендерсон, он хочет поговорить с тобой.
Берджес вернулся к лебедке и еще немного приподнял сеть над водой:
— Бенни? Ты корм принес?
Бенни кивнул на гору мешков на барже:
— Двадцать мешков.
— Это не дело, черт возьми. Как мы протянем с двадцатью мешками…
— Не дави на меня, Арни Берджес. Я привез с собой еще и несколько пассажиров. Разве не так?
Ну и акцент — ничего понять невозможно. Как будто сами слова выдумывают.
Бенни запрыгнул в лодку:
— Поеду за оставшимися.
Я уставился на Ройса и мотнул головой в сторону берега.
Пауза, затем констебль кивнул:
— Да, конечно, почему бы нет? Давай я тебе помогу, Бенни? На двоих работы меньше. Пусть эта парочка останется здесь… побеседуют.
Звук лодочного мотора, удаляясь, перешел в ворчание, потом в шепот, а потом совсем затих.
Я прислонился к ржавому металлическому поручню:
— Держись, черт возьми, подальше от Генри Форрестера.
Берджес швырнул в контейнер еще одну рыбину:
— Удобрение. Больше они ни на что не годятся.
— Он ни в чем не виноват.
— Бесполезная трата хорошей рыбы.
— Слушайте, мистер Берджес, я знаю, что вы через многое прошли, но…
— Ты знаешь, через что я прошел? — ШЛЕП. Следующий лосось, не долетев до контейнера, упал на деревянную платформу прямо у моих ног. — Ты знаешь, черт возьми?
Да, я, черт возьми, знал.
— Это не…
— Моя Лорен мертва, констебль Хендерсон. О да, конечно, я знаю, кто вы такой. Видел я вас на этих чертовых пресс-конференциях. Называете себя кайфоломами — как будто это какая-то игра. Я вам вот что скажу — а не кайфануть ли и нам по поводу того, что какой-то больной ублюдок убил мою Лорен?
— Генри Форрестер сделал все, что мог для того, чтобы…
— Закажем мороженое с вареньем, — потому что кто-то вырвал ей зубы, изрезал ножом, вырвал ногти, отрезал голову и вспорол ей живот, как рыбе? Да? Давай кайфанем по-взрослому, мать вашу! — Лицо здоровяка потемнело, кровь залила круглые щеки. В том месте, где резиновый воротник костюма соприкасался с шеей, запульсировала вена.
Я стал смотреть на воду. Медленно и глубоко вздохнул. По крайней мере, он знал. Ему не нужно было дожидаться следующей открытки, чтобы узнать, что сделал этот ублюдок. Лорен была мертва, и Мальчик-день-рождения больше не мог причинить ей боли. А вот Ребекка…
Что-то случилось с моим горлом.
— Вы не единственный, кто потерял дочь, — выдавил я наконец.
— Ей еще тринадцати не было! — Вылетевшая из губ слюна сверкнула на солнце.
— Так обвиняйте в этом Мальчика-день-рождения, а не несчастного старого ублюдка, который…
— Если бы вы, никуда не годные уроды, сделали свою работу как надо и поймали его, Лорен была бы жива! — Он расправил плечи и выпятил покрытый бородой подбородок. — Два года. ДВА ГРЕБАНЫХ ГОДА было у вас до того, как он похитил ее! — Берджес сделал шаг вперед.
Ну вот, началось.
Я оттолкнулся от перил, сжимая занывшие от боли руки в кулаки:
— Лучше успокойтесь, а то больно будет.
— Вы хоть понимаете, что это такое? Ждать? Каждый день рождения ждать, чтобы увидеть, что он с ней сделал?
Да, и так все время.
Я закрыл глаза, сосчитал до пяти и сделал еще одну попытку:
— Генри Форрестер пытался помочь вам.
Берджес раскинул руки, и водолазный костюм затрещал по швам. Лысеющий медведь в резиновых ползунках, борода торчит как свалявшаяся шерсть.
— А почему он должен забыть? А? Почему для него все должно кончиться? Каждый год мы получаем новую открытку. Каждый, мать его, год! Мы переехали сюда, и он все равно нашел нас! Он снова на улицах, охотится со своей камерой и ножами за дочерями других людей, потому что вы, УБЛЮДКИ, не можете выполнить свою…
— Что мы должны сделать — заколдовать выродка, чтобы он возник из ниоткуда? — Еще громче. — Думаешь, это так легко? Тебе кажется, что только ты один страдаешь? Мы, по крайней мере, нашли тело Лорен, и вы можете…
Глаза Берджеса расширились, челюсть отвисла, а лицо приобрело сероватый оттенок.
