– А сам мотоциклист?
На этот вопрос Жора лишь со вздохом развел руками.
– Боюсь, не найти его! – качал он головой. – Такие дела – тухляк!
– Тогда чего ты так светишься? – не поняла я.
– Так дело-то не мое! – радовался Жора. – Жертв-то нет, понимаешь? У меня и дела-то мокрого нет! А ДТП – это не по моей части! Это пусть дорожники отдуваются!
– Понятно. А скажи-ка мне, Жора, нет ли у тебя другого дела? Молодой кавказец, убит около недели назад. Боюсь ошибиться, но, скорее всего ножевое.
Жора наморщил лоб и встревоженно посмотрел на меня.
– Ты ничего не путаешь, Охотникова? Я все текущие дела знаю!
– Может, и путаю, – призналась я. – Но ты посмотри в неопознанных трупах.
Жора тотчас вызвал к себе какого-то лейтенанта и поручил ему принести сводку по неопознанным трупам, в которой очень скоро я обнаружила то, на что и рассчитывала. Молодой кавказец, приблизительно двадцати лет, был найден мертвым в Глебучевом овраге. На него случайно наткнулся какой-то человек с собакой, иначе тело могло пролежать там очень долго. Единственное, в чем я ошиблась, – он был убит не ножом. Найден был парень со сломанной шеей.
– Я почему сразу про этот труп не вспомнил, – оправдывался Жора. – Потому что думали, что, может, не криминал.
– Увы, должна тебя разочаровать, – сказала я. – Это точно криминал. И имя убитого – Алимхан Айларов.
– Уверена? – скосился на меня Жора.
– Тело где? – вместо ответа спросила я.
– Где и положено – в морге.
– Вот давай не будем гадать, а поедем туда, – сказала я. – Тогда я скажу тебе абсолютно точно!
Сколько в морге ни бываешь, а работать там мне бы не хотелось. Хотя смертей я повидала немало и даже была виновницей многих из них, но это совсем другое дело. Это борьба, схватка, это, в конце концов, справедливость. Здесь же, в этих холодных тусклых стенах, все кажется каким-то бессмысленным. Впрочем, смерть и впрямь бывает бессмысленной, особенно когда за здорово живешь гибнет молодой человек, и тогда становится особенно обидно.
Жора поддерживал меня под руку, но это было абсолютно зря – я уж точно не хлопнусь в обморок при виде тела. Едва патологоанатом отдернул простыню, как я сразу же повернулась к Авдеенко:
– Да, это Алимхан Айларов. Настоящий. Я видела его фотографию в институте. Так что, Жора, у тебя есть еще одно дело. И оно пересекается с моим. И не мешало бы нам с тобой объединить наши усилия.
Авдеенко, который при виде трупа всегда становился не просто серьезным, а каким-то окаменевшим, покивал, и мы пошли на выход. И даже осенний дождь, брызнувший мне в лицо, показался мне радостным и обнадеживающим по сравнению с той атмосферой, в которой мне только что пришлось побывать.
Глава восьмая
По всему выходило, что теперь нужно выяснять личность того человека, который выдавал себя за Алимхана. Я показала его фотографию Жоре Авдеенко, но тот, конечно, ничего не мог сказать. Единственное, чем он мог помочь, это загрузить снимок неизвестного в компьютерную базу данных, но это не дало никаких результатов: человек этот там не значился.
– Ты хотя бы предполагаешь, кто это может быть? – спрашивал Жора, наливая мне чай, так как видел мое расстроенное лицо.
Я отрицательно покачала головой, машинально размешивая ложечкой сахар. Чай был слабым и невкусным, но мне сейчас было не до этого.
– Могу только сказать, что, скорее всего, это и есть убийца Алимхана Айларова, – сказала я. – А также загадочный мотоциклист, который сбил сегодня Теймураза Айларова. А также… Также тот, по вине которого исчезла моя клиентка.
– Да за что же он так взъелся на их семью? – изумился Жора. – Устранил племянника, дядю, дочку…
– Замолчи! – перебила я его. – Никто не видел трупа Мадины, и я не хочу думать о том, что она мертва.
Авдеенко смущенно засопел.
– Жора, он звонил мне вот с этого номера! – доставая телефон, воскликнула я. – Пробей его, Жора!
– Сейчас, – тут же ответил Авдеенко, но здесь нас подстерегало новое разочарование. Впрочем, этого следовало ожидать: сим-карта принадлежала некой Горяевой Зинаиде Федоровне, сорокового года рождения, которая неделю назад потеряла свой сотовый.
– Значит, сим-карта левая, по ней его не найдешь, – заключил Авдеенко.
Я отодвинула чашку с недопитым чаем и решительно поднялась.
– Куда ты? – тут же спросил Жора.
– На встречу с Теймуразом Айларовым, – сообщила я. – Если он, конечно, в состоянии будет меня принять. У меня надежда только на то, что он знает этого человека. Он явно с Кавказа. Уверена, что из Осетии, может быть, даже из Алагира.
– Давай я поеду с тобой, – предложил Жора, но я отказалась. Я думала, что Айларов вряд ли захочет афишировать свое местонахождение, и еще неизвестно, согласится ли встретиться со мной. Так что Жора сейчас был мне не нужен.
Выйдя из здания РУВД, я набрала тот самый номер, с которого Теймураз Майрамович звонил мне в свой приезд. Вскоре в трубке послышался посторонний голос:
– Слушаю!
– Могу я поговорить с Теймуразом Майрамовичем? – спросила я.
– Он сейчас спит, – после паузы ответил голос.
– Пожалуйста, передайте ему, когда проснется, что звонила Женя. У меня есть новости, – сказала я.
В трубке снова повисла пауза, а через несколько секунд тот же голос произнес:
– Подъезжайте через полчаса на Привокзальную площадь. Вас встретят.
– Спасибо, – поблагодарила я.
Время близилось к вечеру, и я только тут вспомнила, что ела последний раз утром. Так как в районе нашего железнодорожного вокзала, как ни странно, приличных кафе не было, я решила заскочить в «Улей» на Московской, чтобы хотя бы наспех утолить голод.
Долго рассиживаться я там не стала – салатик, расстегай и чашка кофе – и вот я уже снова отправилась в свой путь, правда, чувствовала себя уже гораздо лучше.
На Привокзальной площади я просто припарковалась в более-менее подходящем месте, так как конкретного ориентира мне не указали, и стала ждать. Ровно через полчаса после моего разговора с неизвестным раздался звонок на мой сотовый.
– Женя? – все тот же голос с акцентом, ровный и безэмоциональный.
– Да, я жду в «Фольксвагене», – подтвердила я.
– Оставьте машину и подходите к остановке, – сказали мне, и я послушно покинула салон своего автомобиля.
Едва я стала на остановке, от которой одна за другой отъезжали маршрутки с разными номерами, а также троллейбусы, как от здания музыкальной школы отъехал уже знакомый мне «Мицубиси Паджеро» с Джанхотом за рулем. Он подъехал к остановке, на ходу открыл дверцу и сказал:
– Садитесь!
Мне не нужно повторять дважды. Я тут же поднялась на ступеньку и оказалась в просторном салоне рядом с Джанхотом. Кроме нас двоих, в машине больше никого не было. Джанхот моментально продолжил движение. Машина покинула Привокзальную площадь и поехала по улице Аткарской, свернула направо, нырнула под железнодорожный мост, обогнула здание свинцово-аккумуляторного завода, повернула на улицу Шелковичную и поехала по ней вверх.
Я поняла, что едем мы, скорее всего, в «Октябрьское ущелье» – больше ничего впереди не было, кроме обычных домов. Вряд ли Теймураз Айларов находился в одной из этих девятиэтажек.
Так и вышло: машина поднималась все выше и выше и затем поехала по дороге, ведущей к санаторию. Лицо Джанхота было непроницаемым, он не вступал со мной в беседу, да и я не пыталась завязать разговор. Я думала о встрече с Айларовым.
«Мицубиси Паджеро» въехал в ворота санатория «Октябрьское ущелье» и остановился. Джанхот вышел и молча кивнул мне. Мы вместе направились к корпусу.
На вахте нам никто не задал ни единого вопроса. Джанхот провел меня через сверкающий вестибюль к лифту, на котором мы поднялись на третий этаж. Там, в одной из палат, на широкой кровати с полированными спинками, лежал Теймураз Айларов. Голова его по-прежнему была забинтована, а в правую руку вставлен катетер: Айларову ставили капельницу.
Увидев меня, он слабо улыбнулся и сказал:
– Вот, витамины капают, еще что-то… Через два дня буду как новенький.
Нам никто не мешал из персонала, никто не задавал вопросов – видимо, Айларов с Джанхотом решили этот вопрос так, чтобы Теймуразу Майрамовичу оказывалась необходимая помощь и были предоставлены другие услуги, и все на этом. Остальное врачей не должно было волновать. В углу палаты на стене висел современный телевизор. Здесь же находились холодильник и душевая кабина. Кроме того, на стуле лежал ноутбук, который сейчас, правда, был выключен.
Вошла сестра, поменяла флакон в капельнице, спросила, как самочувствие, и, получив ответ, что все отлично, вышла. Я присела на стул. Пока что решила не говорить Айларову о смерти Алимхана. Вместо этого я достала фотографию неизвестного, назвавшего себя его именем, и протянула ее Айларову. Тот внимательно посмотрел на снимок и перевел на меня вопросительный взгляд.
