— Ты должна понять, Киприенна, что то, что я тебе рассказываю, должен знать каждый, но никому не следует повторять это в обществе. Общество полно опаснейших ловушек, поэтому постарайся как можно лучше воспользоваться тем, что я тебе расскажу.
Среди нарисованных им портретов два привлекли мое особое внимание, возможно потому, что отец остановился на них гораздо дольше, чем на остальных.
Этими людьми был полковник Фриц, близкий друг отца, и барон Матифо, имя которого, по-видимому, знает весь мир.
— Человек этот, — заявил отец, — знаменитый банкир и вся его жизнь является подтверждением парадоксальной пословицы: «Честность — лучший способ мошенничества». Этот феноменальный бизнесмен, самый богатый и честный человек во Франции, прибыл в Париж из Лиможа, подобно господину де Пурсаньяку, только на этот раз господин де Пурсаньяк оказался гением и покорил Париж вместо того, чтобы выставить себя здесь на всеобщее осмеяние.
Отец и дальше продолжал говорить о нем в том же двусмысленном тоне и мне показалось, что он вовсе не любит этого барона, которым на первый взгляд так восхищается. Скорее всего, он просто не может простить ему одной вещи — его низкого происхождения и новоиспеченного баронства.
Расскажу тебе вспомнившийся мне эпизод из жизни этого барона Матифо.
Все знают ужасную историю графини де Кверан-Ранкон, отравившей своего мужа. В свое время этот уголовный процесс вызвал настоящую сенсацию.
В то время господин Матифо имел долю в железоделательном заводе в Нуармоне. Скончавшаяся в тюрьме графиня оставила после себя маленькую дочь, опекуном которой сделался господин Матифо.
Случилось так, что завод, управление которым находилось в руках Эркюля Шампиона, дальнего родственника графини де Ранкон, стал приносить убытки. Затем последовало банкротство и Шампион скрылся за границу, оставив после себя огромный дефицит.
Для маленькой Бланш это означало нищету, а для Матифо — почти полное разорение, ибо он потерял плоды почти двадцатилетнего упорного труда.
Но этот отважный человек не упал духом и не бросил бедную сиротку, лишившуюся с бегством Шампиона своего последнего родственника.
У Матифо хватило духу рискнуть своими последними сбережениями и купить завод, половину которого он записал на имя воспитанницы. После этого он с энтузиазмом приступил к работе.
Через год он уже заплатил кредиторам по дивиденду. Банкротство по всем признакам оказалось злостным мошенничеством, но для признания Шампиона виновным в обмане не хватало доказательств.
Увидев завод в руках такого опытного и скрупулезно честного человека, как Матифо, люди вернули ему свое доверие и выделили кредиты.
Вскоре Нуармон стал первоклассным предприятием.
Но вот среди этого процветания на Матифо внезапно свалилось страшное несчастье. Крошку Бланш он любил, как родную дочь, но, к несчастью, она была весьма слабого здоровья и силы ее таяли с каждым днем.
Вызванный к ней доктор с удивлением обнаружил у девочки симптомы душевной болезни, вызванной безысходным отчаянием. Тайна этого отчаяния раскрылась лишь на ее смертном одре.
Несмотря на все предосторожности своего опекуна, несчастное дитя узнало от одной из служанок о страшном преступлении, совершенном ее матерью.
Душа ее была смертельно ранена и рана эта оказалась слишком глубокой для маленького и слабого тельца ребенка.
Вызвав к больной самых прославленных врачей, среди которых находился сам доктор Озам, Матифо предложил им огромные суммы за спасение своей любимицы.
Врачи посоветовали совершить поездку на юг.
В Неаполе бедный ребенок испустил дух на руках своего опекуна.
Господин Матифо вернулся домой в одиночестве и попытался отвлечься от своего горя с помощью лихорадочной деловой активности.
Однако все вокруг по-прежнему напоминало ему о том ангеле, который навеки покинул эту землю.
Продав завод в Нуармоне, он основал больницу на те деньги, которые причитались его подопечной.
Переехав затем в один из северных департаментов, он занялся там крупномасштабными сделками, принесшими ему огромное состояние.
— И вы еще можете смеяться над таким человеком? — с негодованием воскликнула я, когда отец закончил свой рассказ.
Я была действительно возмущена, ибо эта история произвела на меня чрезвычайно глубокое впечатление.
С улыбкой выслушав мои слова, отец весело воскликнул:
— Дорогая, ты говоришь так, не подумав. Никогда не забывай, что в нашем мире энтузиазм чрезвычайно вреден, ведь если ты чрезмерно восхищаешься чем-то, то косвенно как бы признаешь, что сама не способна на это. Помни, что в обществе, где тебе придется жить, главное правило заключается в том, чтобы никогда не признавать над собой чужого превосходства ни в красоте, ни в богатстве, ни в уме.
Делая мне этот маленький выговор, отец, тем не менее, казался полностью довольным моей реакцией.
— Раз уж ты так полюбила своего Матифо, — добавил он наконец, — то мы никогда больше не позволим себе смотреть на его новоиспеченное баронство, как на вещь нелепую и смешную.
Тут в комнату вошла моя мать и Потель. Их сопровождала модистка мадам Розель, за которой слуги внесли множество коробок и свертков.
Это вторжение заставило моего отца подать сигнал к отступлению.
— Я дал тебе первый жизненный урок, Кипри, — быстро сказал он, — сейчас ты получишь второй и я совершенно уверен, что он понравится тебе гораздо больше первого.
Тут отец оказался совершенно прав.
Мне пришлось примерять платья и шляпы, а также выбирать подходящие цвета. Матушка сказала, что у меня прекрасный вкус.
Прежде чем закончить на сегодня, мне осталось рассказать тебе еще о двух людях.
Сначала упомяну о полковнике Фрице, близком друге моего отца, а затем расскажу тебе об одной знатной иностранке, о которой говорит сейчас весь Париж.
О полковнике Фрице отец сказал мне лишь несколько слов, но их тесная дружба заинтересовал меня и я решила спросить об этом у матушки.
Вопрос мой, кажется, сильно взволновал ее, но она ограничилась лишь самым коротким ответом:
— Полковник — друг твоего отца, Киприенна.
Я сразу поняла, что этот друг моего отца отнюдь не был другом моей матери и решила повнимательнее понаблюдать за полковником во время обеда — дело в том, что он обедает у нас почти каждый день.
Полковник Фриц показался мне человеком чрезвычайно вежливым, хотя и несколько холодным на вид.
Он худощав, высок, одет очень элегантно и все еще кажется молодым, хотя ему уже за сорок.
