— Часа через два мы разобьем лагерь, — сказал Конан.
Элаши заметила:
— Я думала, что мы будем путешествовать и ночью, когда дорога пустынна, а путь освещает луна.
— Скир рано или поздно должен лечь спать, мы тоже нуждаемся в этом. По крайней мере, ты и я.
Но очень скоро Конан резко остановил своего коня. Он напряженно уставился в темноту, а потом повернулся к Элаши.
— Ты, кажется, говорила, что эти пауки любят тепло, так?
— Да, они водятся в основном в пустыне. Такой холодный воздух, как здесь, наверняка убьет их или парализует:
— Не думаю, что это так. Смотри!
Элаши напрягла глаза, всматриваясь в темноту.
— Я не вижу ничего, кроме маленького холмика впереди.
Конан повернулся к Туэнн.
— Я вижу их, — тихо отозвалась она.
— Их? Где? — Элаши привстала на стременах. Ее юбка с длинными разрезами сдвинулась, приот¬крыв крепкие бедра, и Конан подивился сильным мышцам ее ног.
— Холм, — сказал киммериец. — Посмотри на него внимательнее.
Прошла еще одна секунда, и тут Элаши восклик¬нула:
— Он передвигается!
— Да. Это пауки. Возможно, те, которые нахо¬дятся снаружи, погибли, но похоже, что те, которые внутри, смогут пережить и более холодную ночь.
— Но пауки никогда не ведут себя так!
— Обычные пауки не делают этого, верно, — ответила Туэнн. — Но эти пауки — необычные, на них наложены чары. Они должны выполнить свое предназначение.
Элаши содрогнулась, да и у Конана холодок про¬бежал по спине. Ему бы очень не хотелось стать объектом столь пристального внимания со стороны этих дьявольских тварей.
— Вернемся назад немного и разобьем лагерь на ночь.
— Я надеюсь, здесь безопасно? — спросила Элаши.
— И я надеюсь.
Глава XIII
Полосы материи, которыми его связали, были на¬столько легкими, что сбросить их не составляло большого труда, а вот от эмоций, обуревавших его, изба¬виться было куда труднее. Даже ночь была не в силах скрыть унижение Тайного Мастера; ему казалось, что кожа его светится в темноте, крича каждому прохо¬дящему мимо: “Меня опозорил варвар!” Это чувство терзало его, кусало, словно невидимая крыса, и каж¬дый такой “укус” причинял адские муки его гордо¬сти. Он чувствовал себя уязвленным. Задвадцать лет работы он ни разу не был. раскрыт, узнан. Бывало, конечно, что люди, никому не доверявшие, и на него бросали опасливые взоры, но ведь точно так же смот¬рели они и на всех остальных. Никто еще не сумел поймать его так, как это сделал мускулистый северя¬нин, и никто еще не сумел заметить его за работой. В душе Тайного Мастера всегда жило чувство гор¬дости за свое мастерство. Теперь же у него больше не было этой прекрасной, сияющей уверенности в себе. И хуже всего было то, что после такого страшного оскорбления этот негодяй варвар еще и ограбил его!
Тайный Мастер быстро шел по улице, кипя от гнева. Деньги мало значили для него. За годы работы он сумел сколотить солидное состояние, и у него было гораздо больше золота, чем он мог потратить. А вот искусство, его искусство — это другое дело. Искусство и честь. Сейчас его честь была оскорблена. Маленькое темное пятно на белоснежной одежде его честолюбия сделало ее серой. Конечно, правдой было и то, что всего один человек из тысяч сумел распо-знать его, и все же… Пятно оставалось пятном. Что же ему теперь делать? Решение, казалось, напраши¬вается-само собой. Пока варвар (Конан — кажется, так он себя называл) ходит по Земле Живых, честь Тайного Мастера не будет очищена. Живой варвар вечно будет служить ему напоминанием о позоре. Когда же он умрет, это будет предупреждением дру¬гим — ни один человек не сможет больше похвас¬таться, что он победил Тайного Мастера.
Да. Это был единственный выход. Тайному Мастеру и самому приходилось время от времени убивать, но он не считал себя профессионалом в этой области. К чему? У него было куда больше золота, чем он смог бы потратить, и были люди, куда более умелые в мастерстве быстрой смерти, готовые обменять свое мастерство на золото. Верховный Жрец не тревожил его больше своими просьбами — чужеземцы покинули город. Но честь Тайного Мастера требовала крови врага. Он покончит с варваром, даже если ради этого ему придется дойти до самого края Земли. Тогда-то он насладится видом варвара, пресмыкающегося у его ног, подобно червяку, и молящего о последнем милосердном ударе. Тайный Мастер улыбнулся… Это была приятная мысль. Решено, Конан из Варварии умрет и честь Тайного Мастера будет спасена. Он найдет людей и закупит лошадей и припасы в дорогу. Как можно скорее.
Элаши вскрикнула. Конан очнулся от сна и вскочил с мечом в руке, ожидая нападения врагов. Но при ближайшем рассмотрении непрошеный “гость” оказался не таким уж опасным. Один из черных пауков с шуршанием карабкался по одеялу Элаши. Не долго думая, Конан пяткой раздавил его. Мягкий хлюпающий звук послышался при этом. Снова повернувшись к Элаши, Конан увидел, что обе женщины сидят, прижавшись друг к другу.
— Это был один-единственный паук, — сказал он. — Наверное, он отстал по дороге от остальных.
— Я ненавижу их! — крикнула Элаши. И через секунду добавила: — Туэнн, какая же ты холодная, просто кусочек льда!
Белокожая бледная женщина кивнула:
— Мне было холодно долгое-долгое время, сколько я могу себя помнить. Это то неудобство, к которому мы, зомби, вынуждены привыкать.
Несколько мгновений все молчали. Потом Элаши взглянула на Конана. Она слегка приподняла левое колено, и ее юбка откинулась назад, обнажив красивое бедро, смуглое от загара. Ее кожа резко контрастировала с кожей Туэнн, и этот эффект был настолько Ошеломляющим, что дыхание Конана участилось.
— Ей холодно, Конан. Иди сюда и помоги мне согреть ее.
Сначала молодой киммериец понял ее слова буквально. Но когда Элаши раздвинула колени, подняв свою юбку так, что он явно различил темный треугольник, до него дошло, что ее намерения шли несколько дальше. Это-было приглашение, от которого он не собирался отказываться. Конан не стал спрашивать, почему она решила это сделать, — ему еще не случалось встречать мужчину, способного разобраться в поведении женщин.
— Да, — сказал он, снимая пояс с мечом, — мы согреем друг друга.
Туэнн и Элаши улыбнулись, усмехнулся и киммериец, присоединяясь к ним под теплым шерстяным одеялом.
От Брута несло потом и кислым вином, но для Тайного Мастера это не имело большого значения; в конце концов, этот человек был убийцей, и, как утверждали, лучшим в городе. Брут занимался этим ремеслом уже шесть лет, и то, что он до сих пор был жив, говорило о его опыте. Судя по информации, полученной Тайным Мастером, Брут (если у него и было другое имя, никто не знал о нем) убил в открытом поединке семнадцать человек; в добавление к этому, как минимум еще два раза по столько он убрал из-за угла. Он был громадным, грязным, жестоким и грубым. Именно такой человек и требовался Тайному Мастеру.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
