Пост был распложен с умом — за крутым поворотом дороги, прикрытый от взглядов водителей зелеными насаждениями по ее краям. Если бы Данилов ехал на машине, то ему не миновать бы встречи с ними, но пеший мог обойти их с любой стороны и не бояться быть замеченным — вокруг были достаточно густые заросли.
Что-то здесь явно было не так. До него долетала разухабистая музыка, знакомое «умца-умца-умца», только слова непонятные, будто на незнакомом языке. Да и движения людей были слишком резкими, расхлябанными. Что еще за карнавал? Где-то рядом готовился шашлык, и ветер доносил до Александра восхитительный запах жарящегося мяса, от которого у него сразу свело желудок. Это что, по уставу теперь можно? Не покидая укрытия, Данилов повнимательней пригляделся к силуэтам и заметил чуть поодаль от них несколько женских. Чем дальше, тем страньше.
Может, стоит подойти и спросить, как пройти к эвакопункту или лагерю временного размещения? Разум говорил, что это будет самым логичным решением. Все-таки это представители власти, и они должны знать дорогу.
Но инстинкт советовал обойти их стороной. Да, прошло всего несколько дней. Вроде бы для разложения нормального подразделения нужно больше времени, и дисциплина не могла ослабнуть так быстро. Но береженого Бог бережет.
Внезапно сзади послышался шум подъезжающего автомобиля, белые галогенные фары мазнули по спящей роще. Не тратя времени на раздумья, Данилов нырнул в «зеленку».
Люди на посту засекли машину еще раньше и заметно оживились. Посторонние быстро скрылись с глаз, музыка смолкла, и через полминуты блокпост выглядел вполне цивильно, будто ждал начальство с инспекцией. Мангал был предусмотрительно расположен так, что увидеть его с дороги было невозможно.
Четверо встали возле заграждения, в тридцати метрах от скрывавшегося в кустах наблюдателя. На взгляд дилетанта Данилова, к их внешнему виду нельзя было придраться. Автоматы покоились на ремнях; у того, кто стоял ближе всех, можно было разглядеть фуражку на голове.
Маленький грузовичок «Mitsubishi» несся на полном ходу, еле успев затормозить перед шлагбаумом. К нему вразвалочку направился тот человек, на котором довольно криво сидела фуражка, — видимо старший. Или старшой? Остальные заняли места чуть в стороне.
Последовал краткий разговор через стекло, явно завершившийся приказом выйти из машины. Водитель подчинился, и только он захлопнул за собой дверь, как его подхватили под белы руки и куда-то повели, не обращая внимания на протестующие возгласы.
Они исчезли за гаишной будкой. Командир помахал тому, кто сидел в ней, похоже, требуя открыть шлагбаум. Когда тот начал подниматься, старшой занял место в кабине и перегнал грузовик на другую сторону, скрывшись из виду — не только для Саши, но и для тех, кто приедет по дороге следом.
В этот момент до него долетел истошный крик. Затем еще один, уже слабее. И третий, внезапно оборвавшийся. Дальше была только тишина.
Так подойти к ним? Нет уж, он как-нибудь сам справится. Данилов всегда стеснялся спрашивать дорогу, но теперь дело было в другом. Он далеко не был уверен в том, что задержанного водителя отпустили после проверки документов. Александр привык доверять своей интуиции.
Может, он становился параноиком, но в этом странном пире во время чумы ему чудилась угроза. Парень предпочел обойти поляну десятой дорогой, оставаясь в тени деревьев.
Глава 6
Лагерь
Он уже не верил, что это когда-нибудь случится, но они пришли. Данилов поднял глаза от земли и посмотрел туда, куда были устремлены взгляды тысяч и тысяч. На щите поверх рекламы выгодного тарифа сотовой связи светящейся краской было намалевано: «Коченево. Лагерь временного размещения — 5 км».
Последние километры пути Александр прошагал играючи. Его душа ликовала. Теперь, убеждал он себя, ему ничто не угрожает. Его накормят, о нем позаботятся. Как бы то ни было, худшее позади.
На окраине города им встретился еще один блокпост, но если от предыдущего за версту несло анархией, то здесь еще чувствовалась дисциплина. За бруствером из мешков с песком расположились шестеро. Даже семеро, если считать скучающую овчарку на поводке. Саша не сомневался, что ее скуку как рукой снимет команда бойца-кинолога. В направлении дороги смотрели стволы по крайней мере двух пулеметов.
Здесь не останавливали никого, кроме тех, кто был вооружен. Этих в категоричной форме убеждали оставить свои ружья и пистолеты, получив взамен расписку. Как ни странно, возражений не возникало. Сам вид людей, обличенных властью, действовал на толпу успокаивающе.
Прямо на въезде в лагерь, который присосался к городу как нарост, путников ждала еще одна преграда. Тут было всего пятеро — четверо сурового вида бойцов в камуфляже без знаков различия и один плотный мужчина в очках, которого Данилов принял за врача или санитара. Лица всех троих были защищены марлевыми повязками. И еще один пулемет.
Корректно, но твердо они делили бредущих по дороге на три потока. Александру понадобилось минут десять, прежде чем он понял, по какому принципу.
Только женщин с грудными детьми, а также травмированных и обожженных людей пропускали в лагерь. Большинство отправляли дальше — в сам небольшой городок, который, похоже, стал не чем иным, как его филиалом.
Тех, кто был совсем плох, — тяжелораненых, людей с явными признаками лучевой болезни и инфекционных заболеваний, — отправляли направо. В карантин. Там, на огороженном сеткой-рабицей пустыре площадью с гектар, томились уже человек сто, сидя на голой земле или расхаживая взад-вперед с видом пронзительной обреченности.
Данилов видел, как мужчина с забинтованным лицом, в измочаленном костюме, но при галстуке, подошел вплотную к забору и сквозь неплотные звенья сетки вполголоса переговаривался с женщиной, оставшейся по другую сторону. Парень был только рад, что не может видеть выражения их лиц. Ему хватало собственной горечи и тоски.
Бухенвальд. Заксенхаузен… Сцена вызвала у Саши ассоциации с ними, хотя он знал, что и сам смахивает на узника этих учреждений.
Но не похоже было, что кого-то держали тут силой. У ворот огороженной площадки маячили двое автоматчиков, но, судя по их поведению, они охраняли находящихся внутри от тех, кто мог угрожать им снаружи. И в этом был смысл. То, что среди беженцев хватало всякой сволочи, Александр знал по собственному опыту.
Так что это, медсанчасть? Гетто? Лепрозорий?
Рядом, дополняя зловещую картинку, фырчал мотором заляпанный грязью грузовик без номеров, смысл которых теперь отпал. Когда подошли рабочие и начали быстро выгружать из него тюки, богатое воображение Александра получило дополнительную пищу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
