Ему хотелось развернуться и уйти, но его глаза уже привыкли к полумраку, и он решил завершить начатый осмотр. Саша шел мимо распотрошенных коробок и ящиков, перешагивал через пустые бутылки и упаковки из-под разнообразной снеди. Под ногами хрустела никому не нужная мелочь вроде телефонных карточек, канцелярской мелочи и сувенирчиков; призывно шелестели рекламные буклеты, приглашая купить товары, которые не понадобится людям в ближайшую тысячу лет. Ничего интересного. Только источающие зловоние ворохи скомканных газет и журналов с вырванными страницами, которые явно использовали по назначению. И труп в трико и майке с проломленной головой.
Мертвец лежал на спине, и красноватый свет ближайшего костра, пролившийся через разбитое окно, дал Саше возможность разглядеть все. Он увидел багровые провалы там, где должны были быть глаза, и дыру в черепе, покрытую запекшейся бурой коркой. Хрящи, подчистую объеденные то ли крысами, то ли кем-то еще.
От неожиданности Данилов вздрогнул, но овладел собой почти моментально. Он и не такое видел. Поежившись, парень вышел из магазина и быстро зашагал в сторону самого большого скопления людей, у которых он твердо решил узнать дорогу.
Александр собирался перейти совершенно пустую улицу, когда из-за поворота вылетело нечто, двигавшееся так быстро, что оно предстало перед ним смазанным изображением на фотографии. Он не успел толком испугаться — мимо пролетела машина, обдав его запахом гари и бензина. Только когда она скрылась из виду, парень сообразил, что, не отскочи он в последний момент, она могла бы зацепить его крылом. И вряд ли он отделался бы ушибами.
Саша еще не пришел в себя, когда вслед за первой по дороге, перестраиваясь из ряда в ряд и лихо объезжая брошенные легковушки, которых в этой части города было немного, пронеслись со скоростью гоночных болидов еще три автомобиля. Их он, стоя на относительно безопасном тротуаре, рассмотрел гораздо лучше. Это были джипы, судя по размеру, количеству фар и громкому реву — мощные и дорогие. Все они до самых колес были изгвазданы в жидкой грязи.
Народ бросался в стороны, и только чудом никто не попал под колеса. Проезжая по лужам, каждый водитель будто специально давал газу, и брызги веером разлетались вокруг.
Данилов выругался вслед лихачам. Словно услышав его, на другом конце улицы взвизгнули тормоза, дико заревела резина, сгорающая от трения. Заложив крутой вираж, гонщики возвращались. Парня ослепил слитный свет шестнадцати галогенных фар, когда четверка всадников апокалипсиса снова пронеслась мимо и исчезла в темноте.
Только когда рев моторов стих вдали, люди, предусмотрительно державшиеся на расстоянии от проезжей части, начали возвращаться к своим делам.
Что это еще за Безумные Максы?
Через пять минут, истошно вопя сиреной, примчалась давешняя машина патрульно-постовой службы. Выскочивший из нее мужик в сером камуфляже что-то спросил у семейства в испачканной сажей одежде, расположившегося прямо на обочине со спальными мешками, сумками и коробками. Те в ответ только пожали плечами. Старший патруля повторил вопрос, на этот раз бродяге с уродливым ожогом на лице, облюбовавшему уличную скамейку. Тот в точности повторил жест. Тогда, выругавшись и махнув рукой, старший заскочил обратно в автомобиль. Тот тронулся в верном направлении, но, не доехав даже до конца улицы, затормозил, постоял пару минут, развернулся и укатил восвояси.
Александр проходил мимо сгоревшего трехэтажного дома, от которого остались только кирпичные стены, стояки отопления и печные трубы. Возможно, причиной этого была сигарета, газовый баллон или головешка, выкатившаяся на палас из буржуйки. Да мало ли что.
Саша перешел дорогу, приблизился к развалинам и увидел среди груды чугунных батарей и обломков шифера лестницу, уходящую вниз, в подвал. То, что нужно. Смешно. Культура вот-вот погибнет, а он до сих пор живет под властью идиотских предрассудков — ищет общественный туалет в городе-лагере, хотя любому понятно, что почти каждый его обитатель использует для этого кусты или ближайший подъезд.
В подвале было темно, что естественно, но совсем не сыро. И воздух был не спертым, а вполне пригодным для дыхания, и не пахло землей, как обычно бывает в подвальных помещениях. Можно бы было заночевать здесь, и ну его к черту этот эвакопункт. Подстелить картонок, тряпья — и вот вам, пожалуйста, постель.
Ага. И без пяти минут кандидат наук заночует как вонючий бомж. Ну уж нет. Нельзя. Почему? А просто нельзя. Что-то внутри не дает. Придется искать этот пункт, выхода нет.
Он уже хотел уходить, когда до его слуха донеслось жалобное поскуливание. Похоже, он был не один. Данилов направил фонарик в дальний угол. Это была маленькая собачка, угадать первоначальный цвет которой было невозможно. Вся в саже и грязи, с подпалинами на шерсти, повисшей неопрятными колтунами. Откуда она? Что стало с ее хозяевами?
Данилов давно предпочитал человеческой компании общение с животными или с компьютерами, но никогда особенно не любил собак. С ними надо гулять, да и места они занимают много. Ему больше нравились кошки. Но он просто не мог пройти мимо. Настолько осмысленным был взгляд этой собаки, столько в нем было страдания и невысказанной горечи. Что это — тоска по потерянному хозяину, боль ожогов или муки голода, парень не знал, но его сердце, которое он считал бесчувственным куском льда, наполнила жалость. В этом существе он увидел товарища по несчастью. Родственную душу.
Разум подсказывал Саше, что не стоит этого делать, пускай себе лежит. Вдруг она заразная или даже бешеная?! Но к разуму он прислушивался нечасто.
— Ну и что мне с тобой делать? — пробормотал Саша, глядя на беспомощную тварь.
При его приближении она не зарычала, как должна была бы, но и не завиляла хвостом, как он втайне надеялся. Просто взглянула исподлобья, если это выражение применимо к собакам, не узнала этого человека и тут же потеряла интерес к нему.
Это огорчило парня, но не сильно. Она поймет, что он хороший, — надо только немного расположить ее к себе. Саша вспомнил, что у него в кармане завалялась упаковка печенья, вытащил одну штучку и положил на длинный обломок шифера, прямо перед умильной мордой. Собака недоверчиво взглянула на него своими карими глазами с зелеными ободками, но от еды не отказалась, фыркнула и съела все до последней крошки.
Похоже, она не была ранена и уж точно не болела бешенством. Живое создание не проявило никакой агрессии, когда он позволил себе погладить его, а потом и поднять на вытянутых руках. Саша ликовал — контакт был налажен. Он уже хотел было подобрать песика и аккуратно посадить в рюкзак прямо на сложенную наверху одежду, когда внезапно подпрыгнул как от удара током.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
