Бичем подумал, что цена этих сокровищ невысока, но здесь так чудесно, что и он бы не прочь их иметь.
— Эти края бесплодны, словно пустыня. Ни жирной земли, чтобы вырастить хлеб, ни подходящего места для строительства домов, ни даже порядочных лугов для выпаса скота. Только бесконечные заросли тростника, подмаренника и ряды песчаных дюн, покрытых желтыми примулами.
— Я купила эту землю, потому что знаю: лампа где-то здесь.
Бичем кивнул. Он, вероятно, сделал бы то же самое. Беда в том, что любой способен явиться сюда и начать поиски. Никаких заборов, хотя вряд ли заборы послужат преградой для охотника за сокровищами.
— Здесь даже растут необыкновенные розовые болотные орхидеи! — похвасталась Хелен. — Тебе понравилось бы, брось я в тебя орхидеей. Но простых грубых болотных растений куда больше. Да, здесь пустыня, но я не променяла бы ее на цветущие сады. И мне ничего не нужно от нее, кроме лампы.
— Весьма большие ожидания, ничего не скажешь.
— Зато поиски все оправдывают! — выпалила она, и Бичем не мог с ней не согласиться. Он чувствовал то же самое.
Хелен наклонилась и сорвала цветок.
— Это дикая ромашка, — сообщила она, выпрямляясь. — Вдохните запах, лорд Бичем. Миссис Стокли заваривает восхитительный чай с ромашкой.
— Аромат неплох, но вам не принадлежит. Кажется, ее рука чуть дрогнула? Скорее всего нет.
— Послушайте, лорд Бичем. В вашей жизни настал не совсем обычный период, когда ваш блестящий ум занят другими делами, кроме поиска плотских наслаждений.
— Хочешь, чтобы я забыл нежную белую плоть твоих бедер?
— Ты даже не успел разглядеть ее как следует.
— Верно, я слишком торопился, совершенно обезумел от похоти и не успел насладиться многими восхитительно-сладостными подробностями. Попытаюсь быть более сдержанным в следующий раз. — Он тут же опровергнул свое обещание, схватив ее за руку. — Беда в том, Хелен, что я жажду немедленно очутиться в тебе. Так глубоко, что, когда ты сжимаешь мое естество, я взрываюсь, и нет большего счастья, чем взорваться в тебе. И твои длинные ноги, обвивающие меня.., как раз за секунду до того, как ты закричишь от наслаждения.., я обожаю целовать бьющийся на твоей шее пульс.
— Язык у вас прекрасно подвешен, и вы, как библейский змей, способны заворожить словами кого угодно, но я заткнула уши, лорд Бичем. И все эти затейливые тирады улетели в воздух, растворились, словно их и не было. Никакого следующего раза не будет. Я долго об этом размышляла. Вы остаетесь моим партнером, ни больше ни меньше, все остальное не имеет смысла. Я вполне серьезно, лорд Бичем. А теперь пора возвращаться в Шагборо-Холл. Пообедаем — и за работу.
Спенсер провел пальцем по ее щеке, заправил за ухо выбившуюся прядь волос, коснулся губами губ. И едва удержался при этом на ногах. Но все же удержался, отстранился, улыбнулся ей, погладил по плечу и, насвистывая, отошел.
— Вас необходимо приструнить! — крикнула она вслед. Он повернулся и задумчиво воззрился на нее.
— Наказание от рук эксперта в подобных делах может быть изумительной вещью, мисс Мейберри. Но возможно, мы сумеем в этом посостязаться. Что вы на этот счет думаете? Не можете хоть приблизительно вообразить, что я когда-нибудь сделаю с вами?
— Прежде чем это случится, вас скорее всего пристрелят. Бичем расхохотался. Последнее время он совсем распустился. Разве можно так громко смеяться? Но ему это нравилось! В душе что-то теплело, согревалось, и он, как ни странно, становился человечнее и добрее.
Хелен распрощалась с ним у поворота на Шагборо-Холл.
— Я должна найти Уолтера Джонса — того молодого человека, кто женится на Тини. Кроме того, нужно присмотреть за парнями в гостинице и убедиться, что миссис Туп держит в кулаке кухарку и Гвен. Я скоро приду.
— А если парни ленятся?
— Они очень об этом пожалеют.
Помедлив секунду, она наградила его ослепительно нежной улыбкой, мгновенно превратившей его в обезумевшее от похоти животное. Он рвался к ней куда ретивее, чем козел к первой молодой травке.
— Они прекрасно осведомлены о моих методах наказания, лорд Бичем, и только в редчайших случаях осмеливаются отлынивать отдела. Только когда до них доходят слухи о новом изощренном наказании, они нарочно принимаются лодырничать.
Бичем раскрыл рот от удивления. Хелен жизнерадостно махнула ему рукой и пришпорила Элинор, которая явно хотела вернуться в родное стойло и поэтому ржала и упиралась.
— Погодите! — крикнул он. — Я тоже хочу посмотреть вашу гостиницу!
Глава 14
Торговый городок Корт-Хэммеринг находился всего в трех милях к востоку от Оксфорда и в двух милях от Шагборо-Холла. Будь поблизости какие-нибудь возвышенности, оттуда можно было бы увидеть море. Но повсюду виднелись лишь покатые зеленые холмы, густые рощи дубов и кленов и старинные каменные ограды — вероятно, времен друидов.
Корт-Хэммеринг не отличался особой красотой, зато в нем царила атмосфера всеобщего довольства и спокойствия. В самом центре высилась прелестная церковь, сложенная из местного светло-серого камня и окруженная широкой зеленой лужайкой с живописным прудом, по берегу которого росли плакучие ивы. В густых ветвях прыгали и щебетали птички. Неплохой город! Вполне подходящий для мастерицы наказаний.
К несчастью, “Лампа короля Эдуарда”, лучшая гостиница в городе, была захвачена бойкими студентами Кембриджа, прибывшими сюда специально, чтобы посмотреть кулачные бои. А пока они до полусмерти накачивались элем в пивной, чего никогда не допускалось в присутствии Хелен. Заслышав гвалт, она устремилась в гостиницу с самым воинственным видом. Лорд Бичем заметил яростный блеск ее глаз и радостно ухмыльнулся, предвкушая очередное развлечение.
Пивная представляла собой длинный узкий зал с низким потолком, перекрещенным тяжелыми балками, натертым до блеска дубовым полом и большим камином с широкой каменной топкой. По стенам тянулись длинные столы со скамьями, в середине были расставлены три столика поменьше и стулья. В глубине виднелись ряд окон и дверь, выходившая на кухню.
Здесь было уютно и тепло, как в материнском чреве. Настоящее мужское прибежище, спасительная гавань. В воздухе разливались густые аппетитные запахи эля и свежеиспеченного хлеба.
Стоило лорду Бичему шагнуть через порог, и в уши ударил оглушительный шум. Неужели он точно так же дебоширил в свою бытность в Оксфорде?
Какой-то молодой задира с выбившейся из штанов рубашкой стоял на столе и орал во все горло песню, другой костерил на чем свет стоит смазливую служанку, в то время как его приятель пытался усадить ее к себе на колени. Бледный как смерть повеса валялся рядом прямо на полу, скорее всего в пьяном забытьи. За другим столом бросали кости: слышались торжествующие вопли, горестные стоны и азартные выкрики.
