- Значит, так. Прослушку мы обоим Аскеровым впихнули уже давно, так что были в курсе многих их махинаций. Даже и того, что мы за это время услышали, лет на десять им бы за глаза хватило. Но нам не просто посадить их было надо, надо было еще и пользу от этого получить. Вот, тогда и рассчитали эту комбинацию. Опер тот, что с Генрихом сидел в кабинете, давно уже, в основном, на него и пахал. Вот мы и рассчитали, что он папе стукнет обязательно, ежели с сыном что-то стрясется. А уж когда он и вашу фамилию назвал… У папы аж в зобу дыханье сперло! Разом двух зайцев убить можно. И сына спасти, и перед американцами оправдаться. Чай, за предыдущий провал они ему благодарность не выписывали. Вот он с собой тоже камеру-то и прихватил.
- Он, что, совсем умом подвинулся?
- Ну, из страны ему и так и так линять приходилось, так что стесняться было нечего. Сам момент нападения они, естественно, снять не успели. Но, вот подготовку к нему, да и дату еще специально перед камерой назвали — это они зафиксировали. Да и не в камере дело! С 'папой' в машине должен был еще и куратор сидеть, чтобы лично во всем убедиться.
- Да ну, на фиг! Неужто мы его проворонили? Там же, кроме боевиков не было больше никого? Куда ж он делся?
- А он из машины, еще на подъезде к отделению, вышел. Не совсем же дурак, есть голова-то на плечах? Только вот то, что мы эти машины уже полчаса, как пасем плотно, он знать не мог. Вот и попался на глаза ребятам из 'наружки'. А они сей факт прилежно задокументировали. Так что, 'сюрприз' мы американцам изрядный приготовили. Где там коньяк? Плесните еще по чуть-чуть.
Мы повторили. Коньяк пошел хорошо!
- Так вот. После того, как опер этот панику поднял и фамилию вашу сообщил, 'папа' задергался. Сразу же начал своих 'быков' собирать, Мирону позвонил. Выслали они 'Камаз' и троих автоматчиков на перекресток. Ну, это мы еще раньше предвидели, не зря же к отделению только одна дорога и осталась, на другой ремонт идет. И движение там одностороннее. Так что, отъезжать вы могли только в одну сторону. Поэтому и укрытие вам заранее приготовили, ну, да это вы и сами знаете. Да и, кроме того, там еще с ночи снайперы в засаде сидели, и все поспешные приготовления этих умников срисовали.
- И засняли…
- Экий вы хитрый! Это не мы! Это, скажем так, сознательные граждане.
- Ну, да… А если ко всему этому еще и материалы прослушки присовокупить…
- А то! Благо, что все это было сделано насквозь официально, в рамках расследования дела о нападении на вас. Так что, гонорар адвокату тут не светит. 'Папа', надо отдать ему должное, это понял. И теперь поет, как соловей.
- А сынок? Не поумнел пока?
- В шоке пребывает. Мы ж его успели просветить в том плане, что покушение было именно на него. Дабы не слишком болтал на следствии.
- Во как? Это кто же такой добрый отыскался? Среди ваших-то волкодавов?
- Гребельников. Я, когда сам в его честные глаза смотрю, тоже во все, что угодно, поверить готов. Есть у человека дар убеждения. Так мозги закомпостировать может, что перестаешь соображать — где ты и что с тобой происходит.
Яковлев расправился с бутербродами и встал.
- Ну, давайте еще по одной, и на этом — хорош! Эту страничку мы перевернули, дело дальше само собой пойдет. Тут уже много народу за дверью ждет, когда им отмашку дадут. Вот, пускай они эту телегу и тянут. А мы с вами, Александр Сергеевич, к прямым своим обязанностям вернемся. Медицинские обследования ваши, в основном, завершены. Так что — ждите гостя.
- Травникова?
- Так точно. Он вас в курс дела вводить будет, пора уже.
Мы выпили еще по рюмке коньяку и генерал вышел на улицу. Я проводил его до машины. Неслышной тенью около нее стоял Антон.
- Вот, кстати, — обернулся к нему Яковлев. — Сколько твои ребята сегодня патронов расстреляли?
- Штук сто, товарищ генерал-лейтенант.
- А скольких подстрелили?
- Одного, товарищ генерал-лейтенант.
- А вы, Александр Сергеевич?
- Тоже одного. Четыре патрона расстрелял.
- Вот! — поднял палец генерал. — А вы, товарищ капитан, меня спрашивали, чем отличается старая п р а в и л ь н а я школа от современного обучения!
- Так… товарищ генерал-лейтенант, мы ж еще и по движкам стреляли! И по окнам.
- И много тому окну пуль надо, чтобы стекло вынесло? Да и на движки магазина хватит, на оба.
-…
- Не расстраивайтесь, капитан. Сработали вы все сегодня на уровне! Хрен с ними, с патронами, главное, что задачу выполнили на пять с плюсом! Ребятам передайте мою личную благодарность, а обо всем прочем отдел кадров позаботится. А что до выучки — вот вам учитель! — Яковлев похлопал меня по плечу. — Пока время есть, мотайте на ус! Ну, счастливо вам тут всем оставаться! До встречи!
Габаритные огни его 'Волги' скрылись за поворотом. Я не пошел в дом, а присел на лавочку около крыльца. Привычные дела закончились, надо ждать Травникова. Что же он мне расскажет на этот раз?
Травников приехал через день. Выглядел он устало и видно было, что спал он в последнее время недостаточно. Войдя в дом, академик поздоровался и грузно сел в кресло. Покачав головой, я налил ему кофе и пододвинул поближе столик. Травников благодарно кивнул головой и взяв в руку чашку, отпил из нее немного.
- Александр Яковлевич, что-то вы выглядите неважнецки. Случилось что-нибудь? Или так по работе перенапряглись?
- Да, всего понемногу, Александр Сергеевич. И напрягов хватает, и случайности всякие… Всего и не перечислить, — он махнул рукой. — У вас тут где-то коньяк есть, так ведь?
- Есть. И коньяк есть и водка вон там, в шкафу, стоит. Вам чего?
- Водки налейте.
Немало этому подивившись, я достал из шкафа бутылку водки и набулькал академику грамм сто. Плеснул и себе, хотя и не так щедро. Достал из холодильника тарелку с ветчинной нарезкой, поставил все это на стол перед ним. Ни слова не говоря, Травников махнул водку залпом, поставил стакан и поднявшись, зашагал по комнате. Что-то с ним сегодня было не то… Походив немного, он снова уселся в кресло и поднял телефонную трубку.
- Здесь Травников. С кем говорю? Машенька? Милая моя, сделайте пожалуйста легкий перекус на двоих. Александр Сергеевич, вы что будете?
- Да… Все равно, то же, что и вы.
- Хорошо. Машенька, нам без изысков, на ваше усмотрение.
Академик положил трубку и снова о чем-то задумался. Тряхнул головой, повертел в руках пустой стакан и, перевернув его вверх дном, поставил на стол. Да, что это с ним сегодня?
- Ладно, — он хлопнул ладонями по коленям. — Пока там девушки собираются, начнем, благословясь… Как вы себя чувствуете, Александр Сергеевич?
- Нормально чувствую, а что?
- Сны какие-нибудь тревожные не беспокоят?
- Да я вообще последнее время их не вижу. Сплю, как младенец.
- После этой вашей стычки с 'папашей' настроение в норме?
- И даже более чем. Нечасто случается в наше время, чтобы крутого бизнесмена можно было бы безнаказанно и по делу мордой в асфальт положить. Это, знаете ли, очень повышению морального тонуса способствует.
- И никак вы не наиграетесь… эх! Прямо как дети малые!
Я представил себе Антона и его ребят, играющими в песочнице и, не удержавшись, фыркнул. Травников удивленно на меня покосился.
- Значит так, Александр Сергеевич, ваше обследование завершено. Надо сказать, что кое-что интересное мы, в процессе этого действия, получили. Только вот, особенных успехов нам достичь так и не удалось. Не скрою, первоначальные наши намерения подверглись самой серьезной корректировке. Некоторые моменты дорабатывались прямо на ходу. И, тем не менее, результат вышел, мягко говоря — не тот.
- Что-то я вас, Александр Яковлевич, не понимаю. Вы мне тут рассказываете, а я ни уха, ни рыла в данной теме.
- Да, извините, это я малость поторопился. Короче, получив результаты вашего обследования, мы решили, что наконец нашли нужный алгоритм действий. У вас в организме имеются некоторые любопытные особенности. Вот мы и решили, что в этом-то и кроется разгадка 'феномена Манзырева'. Тем более, что по отдельности, данные явления были нами неплохо изучены и раньше. Просто, в такой комбинации, они до того не встречались. Мы умеем задавать человеческому мозгу определенные, если хотите, матрицы поведения. Так, что человек на некоторое время приобретает способности, ранее ему недоступные. Ну, например, как знание иностранного языка. Это понятно?
- Что-то вроде скоростного обучения?
- И даже сверхскоростного. Надолго этот эффект не закрепляется. Но, это пока! Раньше у нас, вообще, удавалось достичь стойкости… э-э-э…, ну, скажем, наведенной памяти, всего на несколько дней.
- А сейчас?
- До года.
- Ого!
- Ну, так! Не лаптем щи хлебаем. Кроме того, действие наведенной памяти ослабевает постепенно, многое, хотя и не все, остается уже в памяти, так сказать, естественной. То есть, человек запоминает полученные знания.
