- Хм… Традиции, говоришь? И какие они еще тут есть?
- Разные. У каждой службы своя имеется.
- И что, руководство этому не препятствует?
- Нет. Даже негласно одобряет. Считается, что они способствуют укреплению коллектива.
- Везде бы так…
- Да, неплохо было бы.
Мы еще посидели около получаса. Потом в кармане у Антона снова забормотала рация и он, извинившись, поднялся со скамейки и ушел куда-то в темноту. Следом за ним ушел и я.
Войдя в дом, я подошел к шкафу и на ощупь отыскал там начатую бутылку коньяка. Плеснул себе в рюмку и сел с ней у камина.
Ну, что, везунчик, пришло время отдавать долги? С какого это бы рожна? Я им тут что, на шею вешался? Изо всех переделок сам вылез, да еще и с прибытком для Управления. Так? Так. Могу я их сейчас послать? Да, запросто. Приказа такого мне никто не отдаст, да и не смогут со мной без моего желания что-либо сделать. Академик это прямо сказал. И чем все это мне грозит? Выпрут на пенсию? Три раза 'ха'. Можно подумать, что я там с голоду подохну. Да и не станут они это делать, им тоже обратного хода нет. Автокатастрофу организуют? А зачем? По злобе что ли? Нет, не те тут люди собрались. А что они тогда сделают? Воображение услужливо нарисовало мне еще несколько дверей с соответствующими табличками. Да, вот это они могут, запросто. Собственно говоря, другого выхода у них нет. Так, что делать-то будем?
Отыскав в кармане телефон, я нажал на нем нужную клавишу. Гудок, еще один…
- Слушаю?
- Товарищ генерал-лейтенант?
- А кого вы тут ожидали найти? В половине третьего ночи?
- Извините товарищ генерал-лейтенант, просто дело важное.
- Излагайте.
- У меня нет телефона Александра Яковлевича, я хотел ему позвонить…
- На предмет?
- Я согласен на 'выход'.
Голос Яковлева дрогнул.
- Вы серьезно!? В вашем-то возрасте?
- Как давно я вернулся? Уже постареть успел?
- Нет, но… Я ему перезвоню, утром он будет у вас!
- Хорошо. Дождусь утра.
- Да, конечно! Мы будем оба.
- До свидания, товарищ генерал-лейтенант. Извините за поздний звонок, и спокойной вам ночи.
- И вам тоже! И… спасибо вам, Александр Сергеевич!
- Не за что пока.
Я положил трубку, поставил на стол нетронутый коньяк. Голова теперь должна быть свежей…
И вновь наш кортеж заруливает на уже знакомую мне площадку в 'госпитале'. Невидимая, как и прежде, охрана закрывает за нами ворота. На площадке уже стоят два автомобиля. Генеральская 'Волга' и черный 'Шевроле' — фургон. Я уже видел такие в Москве — эдакий кабинет на колесах.
Генерал ждал нас на площадке, прохаживаясь перед своей машиной. Сегодня он был в полной форме, с немаленьким иконостасом наград на груди. Однако же! Я понимал, конечно, что он дядя заслуженный. Но, чтобы вот настолько…
- Добрый день, Александр Сергеевич!
- Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!
- Как самочувствие?
- Да, нормально все, жив-здоров, чего и вам желаю. А это кто пожаловал? — показал я на черный фургон.
- Травников приехал. Чувствует он себя неважно, вот с ним врачи и путешествуют повсюду.
Да, академик изрядно сдал за последнее время. В течение всего периода подготовки (а был он весьма недолгим), мы встречались с ним трижды и было видно, что происшедшее давит на него тяжелым грузом. Вообще, я был удивлен той активностью, которую проявили все эти 'веселые ребята' из медицинского центра. Складывалось впечатление, что я попал на хорошо отлаженный конвейер по подготовке — кого? Я и сам не понимал. В основном вся подготовка велась во время моего погружения в какое-то полусонное состояние. Что происходило в этот момент, так и осталось для меня загадкой. По пробуждении я не помнил практически ничего. На мои вопросы Киреев отвечал весьма подробно. Но, лучше бы он этого и не делал вовсе. Ибо из его пространных объяснений об активизации N-процесса в височных долях головного мозга, я понял только то, что являюсь абсолютным профаном в этой области. Ситуация зашла в тупик. Объяснить эти манипуляции простыми словами Олег не мог. А сложных объяснений я не понимал. Утешало лишь то, что Травников в категорической форме запретил производить надо мною какие-либо капитальные 'модернизации' и улучшения. Дабы не повлиять таким образом на мой, и без того натруженный, мозг. Этот запрет привел 'веселых ребят' в некоторое уныние. Как мне пояснил Олег, они могли в короткие сроки сделать из меня кандидата в академики. А пришлось ограничиться лишь кратким обучающим курсом. И это их весьма печалило. Уже расставаясь, я спросил его, за каким хреном эти процедуры были вообще нужны, ибо в первый мой 'выход' я прекрасно обошелся и без них?
- Этой области вашего сознания мы вообще не касались.
- Так что же вы, в итоге, надо мною все неделю шаманили? Зачем?
- Мы слегка усилили ваши способности и несколько расширили багаж знаний, которыми вы можете теперь пользоваться.
- То есть, я теперь на третий этаж с места прыгать буду?
- Нет. Это же относится к вашему здешнему телу, а вот куда и в кого вас занесет — этого мы планировать пока не можем. Значит, и повлиять на него прямо не сумеем. Но вот ваши знания мы расширили существенно! Большинство языков вы теперь можете понимать и на некоторых можете общаться. Основательно добавили вам и медицинских познаний, ну и чисто военных — тоже. Это уж само собой разумеется. Чуток расширили и ваши аналитические способности. Ну, они у вас и так были весьма неплохи. Так что президентом банка, по возвращении, работать сможете.
- Что-то вот не ощущаю я в себе лингвистических способностей…
- Должен пройти небольшой период активации этих способностей. Это нормально. Да и особой потребности у вас в этом пока нет.
- Иначе говоря — припрет и на суахили заговорю?
- Это вряд ли. Данный язык мы не рассматривали в качестве необходимого. А что, вы чувствуете эту потребность? Так время пока еще есть…
- Типун тебе на язык! Я просто так сказал!
- Ох, сомневаюсь я… Просто так в голову ничего не приходит. Особенно у вас…
На этой ноте мы и расстались. Дай им волю, они такого наворотят!
Между тем, мы подошли к знакомому домику. Генерал открыл дверь и вошел. Я поднялся следом. В помещении прохаживался Травников. Увидев меня, он подошел и обнял меня. Отпустил, похлопал по плечу и, ничего не говоря, вышел из кабинета. Я проводил его взглядом.
- Чего это он так?
- Переживает. К внуку пошел.
Яковлев сел за стол и указал мне на кресло напротив.
- Присаживайтесь, Александр Сергеевич.
- Спасибо.
- Вы все взвесили? Ваше решение является осознанным и окончательным?
- Да, товарищ генерал-лейтенант. Все взвесил и продумал.
- Вы не встретились с семьей, почему?
- Не хочу их чрезмерно перенапрягать. Я им в последнее время часто звонил, подолгу разговаривал. Надеюсь, что не разорю контору счетами за межгород? Сейчас они спокойны. Ну, во всяком случае не ожидают чего-то особенного. Я им сказал, что отъеду на некоторое время в командировку. Вот письма, — я протянул генералу пачку исписанных листов. — Даты проставите, я там пояснил, что звонить отсюда проблематично, не говоря уже и обо всем прочем. Пару моих фотографий в экзотической обстановке добавьте. Ну, да вы и сами все это лучше меня знаете.
- Сделаем. Не волнуйтесь. Еще какие-нибудь пожелания у вас есть?
- Коньяку бы хлопнул на дорожку, но ведь нельзя?
- Увы, — развел руками генерал. — Не тот случай. Но уж по возвращении… Обязательно отметим!
Он встал из-за стола, одернул мундир. Я тоже поднялся.
- Товарищ подполковник! Александр Сергеевич! Мы отправляем вас на серьезное и ответственное задание. Вы сами знаете степень его рискованности и опасности. Любые мои предостережения сейчас будут звучать, по меньшей мере, странно. Вы единственный из нас, кто уже был т а м. И намного лучше нас ориентируетесь в тогдашней обстановке. Мы не можем снабдить вас современным вооружением, наделить вас сверхспособностями и железным здоровьем. Все, что мы можем вам дать — это знания. И умения применять их по необходимости. Мы все будем вас ждать. Всегда. Помните об этом!
- Готовы? — склонился надо мною Травников.
- Готов.
- Приблизительное время вашего перехода — весна 1942 года. Местонахождение возможного 'реципиента' недалеко от Харькова. Мы предполагаем, и наши расчеты это подтверждают, что это будет кто-то из командиров среднего звена сто сорок второго маршевого полка. Это подразделение попало под удар немецкой авиации еще на подходе к линии фронта. Большая часть его переменного и постоянного состава сейчас находится в госпиталях и медсанбатах на излечении. Так что, у вас будет время на вхождение в образ. Вам понятно?
