Брехт всю дорогу сомневался, нужно ли ему вообще заезжать с гусарами в город. Опять торжественный прием и бал. Как же, из самой Москвы господа офицеры пожаловали. Да еще, вон, какой генерал бравый у них за главного. Непременно прием и бал.
Не хотел задерживаться. Две вещи заставили передумать. Во-первых, отряду нужно помыться, побриться, постирать одежду и отдохнуть, а во-вторых, фамилии персонажа Брехт не помнил, но что первым станет производить масло подсолнечное крестьянин из Воронежской губернии вскоре уже – это факт. Можно будет поинтересоваться у помещиков про подсолнухи с большими семечками.
Нужно же попаданцу прогрессорствовать.
Событие сорок пятое
Лучший способ тренировать силу воли – это щелкать семечки, а зернышки выплевывать.
От вредной привычки грызть семечки избавляет курение.
От приема и бала увернуться не удалось. Ну, зато помылись, постирались, поели супчику французского черепахового. Брехт отправил Ванек и Сему пройтись по рынку и купить семечек, если будут продавать.
– Походите, поищите самые крупные. У человечка этого спросите, кто он и откуда. И договоритесь, что в самом конце августа, когда поедем назад, то пару мешков семечек у него купим, пусть приготовит, – напутствовал Брехт дезертиров и пацаненка.
С ним два Ивашки и Сема доедут до Ростова, а там их пути разделятся. Будущие виноградари поплывут из Ростова морем в Крым, а они с гусарами по горной дороге порысят в крепость Владикавказ. Там уж сориентируются, как оттуда попасть в Чечню, которая пока совсем не Россия. Чечню присоединят лет через шестьдесят в результате целой кучи кавказских войн. И начнутся они только в 1817-м или даже 1818 году. И при этом Грузия, которая гораздо южнее, уже в составе России, хоть и не имеет с ней общей границы. Анклав, пока соединенный дорогой как раз через крепость Владикавказ. В принципе, чтобы из Владикавказа попасть в Дербент короткой дорогой, не выписывая круголей, через Чеченский имамат и нужно ехать. Или, может, эта территория и государство сейчас по-другому называется. Не силен был Брехт в географии и политике Кавказа в этом времени. А от Витгенштейна то, что осталось в памяти, тоже не сильно помогало. Он в армии Валериана Зубова с противоположной стороны на Кавказе воевал, там была просто узкая полоса побережья вдоль Каспийского моря. А сейчас они будут вынуждены мостики с не сильно дружественными Российской империи народами наводить в самом центре Кавказа.
Прием давал как раз предводитель дворянства губернского в своем новом недавно построенном дворце. Большой, красивый с колоннами. Даже с кусочком английского парка. Пришлось покружиться Петру Христиановичу в танце с той самой Евдокией Степановной – женой Черткова, которая ему огромное приданое принесла. Женщина была не старая, лет тридцать, но располневшая и какая-то рыхлая. Зато оказалось, что она не просто так мильёнщица, она рулит всем огромным этим сельскохозяйственным предприятием. Не бегает, конечно, проверять надои, у нее целый штат из немецких и французских управляющих, но она за ними все проверяет, даже в отчеты залазит по каждой деревне, по каждому селу. Все оставшееся время, до конца бала Брехт не танцевал, а под злыми взглядами местных дам, причисляющих себя к высшему обществу, отошел в сторонку и разговаривал с Чертковой. Вот здесь можно попрогрессорствовать. Рассказал ей все, что знал о спорынье и способах борьбы с ней. О вреде, который она приносит здоровью человека. Потом поделился знаниями про овсюг и пятиполье, про глубокую вспашку плугом, чтобы избавиться от сорняков и спорыньи. Разговор плавно перешел на сады, и Брехт рассказал о создании лесополос вдоль рек и о снегозадержании. Даже и не заметил, как бал закончился. Вывел их из обсуждения способов увеличения урожайности яблонь путем создания пасек, чем чаще, тем лучше, кашель над ухом. Сам предводитель дворянства пришел сообщить, что гости расходятся, бал окончен и хозяйке надо с гостями попрощаться. А его превосходительству тоже с дороги отдохнуть надо, и Верка, вон, проводит графа в отведенную ему комнату.
Верка только называлась Веркой. На самом деле была бабушкой почти, из-под платка седые волосы вылезают, усики тоже седеть начали, бельмо на глазу. Гад этот Чертков и скупердяй, пожалел для графа Витгенштейна настоящей Верки. Есть ведь в этом огромном дворце хоть одна молодая приличная Верка. Ладно, зато выспался. Даже клопы не смогли разбудить. Только утром обнаружил, что простыня в ногах вся в крови, а ноги эти чешутся.
Тронулись с утра, не дожидаясь, пока начнутся уговоры остаться на обед, да съездить в гости к тайному советнику губернатору Воронежской губернии Пушкину Федору Алексеевичу. Это еще день терять. Надо отдать должное Пушкину, непонятно за чей счет, то ли местных властей, то ли самого Пушкина, а то и мадам Чертковой, но их коляска, переделанная в телегу, была под завязку забита провизией. Как Брехт и объяснил, все то, что под южным уже солнцем не может за неделю испортиться. Ровно за столько надеялись добраться до Ростова. До него все те же пятьсот двадцать километров или четыреста девяносто верст[11]. Крупы положили разные, вяленое мясо, воблу и даже несколько деревянных клеток, под завязку курями забитые, примостили сверху. Про яйца тоже не забыли. Даже картошки и морковки по мешку сунули. В первые дни Брехт опасался, выдержат ли рессоры. Но время шло, и амбарчик на колесах пустел, прокормить пятьдесят пять человек и сто с лишним коней непростое мероприятие.
Ивашки с Семой порадовали, они на рынке в Воронеже нашли мужика, который вполне себе большими семечками торговал. Мужик пообещал специально для графа засеять дополнительно десятину земли прямо завтра и все, что соберет, приберечь к возвращению генерала. Найти его просто будет, спросить на рынке этом про Федора Кулака. Почему Кулака? Так первейший кулачный боец в Воронеже.
Петр Христианович горстку из мешочка достал и начал лузгать, сидя в бричке. Семечки как семечки, точно такие и помнил из детства. Вот тут точно нужно будет прогрессорствовать. Что он, обычный пресс для отжима масла не придумает? Сложнее с халвой, там ведь очищать от шелухи нужно. Ничего, время есть, придумает, как это сделать.
Событие сорок шестое
Вино скотинит и зверит человека, ожесточает его и отвлекает от светлых мыслей, тупит его.
Федор Михайлович Достоевский
Если дорога от Москвы до Воронежа была вполне себе оживленной и практически вся местность была заселена, тут и там деревеньки и большие села вдоль дороги утопали в цветущих яблонях, то чем дальше они продвигались на юг, тем все пустыннее становилась дорога и пустыннее местность. Пока ехали вдоль Дона, еще время от времени попадались казачьи станицы, издали на плоской, как стол, равнине, сообщая о них куполами церквей, а когда Дон вильнул на восток к Волге, то и станицы закончились. Зеленая бескрайняя степь. Сотни километров не заселенной благодатной земли. Сколько тут можно вырастить кукурузы и подсолнечника?! Проблема с водой. Ну, судя по карте, чуть западнее течет река Калитва и еще кое-где реки и озера обозначены. Вот интересно, откуда у англичан такие неплохие карты. У Российской империи есть такие?
График движения не поменялся. И за все те же семь дней добрались до Ростова. Ростов-на-Дону, в котором Брехт был один раз – это огромный миллионный город. Но это через двести лет он вырастет. Сейчас население Ростова, который всего пять лет как получил статус города, до этого просто крепостью был, всего четыре тысячи человек. Об этом комендант крепости майор Рукавишников и поведал Витгенштейну. Гарнизон крепости и многие жители города Ростова занимались интереснейшим делом. И за их работой и правда можно было смотреть вечно. Они дружно с уханьем и гиканьем разрушали крепость и город. Это не преувеличение и не метафора. Поступил приказ из Петербурга – крепость срыть.
