- Если бы русские так же зажимали калбитов как нас, ни один бы из них дальше пастуха не пошёл.
Тогда Наиль не воспринял этих слов как оскорбление и для него, как бы забыв, что написано в его метрике в графе мать. А теперь... теперь он почти не сомневался: если в семье Гули узнали об этом... Скорее всего, так оно и случилось.
4
Вернуться к действительности заставил порыв ветра, сорвавший с него фуражку. Наиль недоумённо поднял голову, проследил, как фуражка исчезла в серых мрачных волнах. Он огляделся и обнаружил, что "Дора" отошла от плотины всего километра на полтора, но погода настолько ухудшилась, что бетонное её тело виделось с трудом, словно в туманной дымке. Потемнело всё вокруг, вода казалось вот-вот сольётся в одно целое с тучами, как слились с ними вершины гор. "Дора" тяжело разрезала неспокойную толщу вод. До пристани, на которой их должна ждать машина с "точки" было ещё очень далеко. Наиль глянул вперёд, потом назад - вернуться пока еще гораздо ближе. Валентина куталась в тёплую кофту и опасливо косилась на волнующуюся стихию. Старшина... Мухамеджанов буквально вцепился в борт и, округлив полные ужаса глаза, вращал головой то вправо, то влево. Ветер был боковой, перпендикулярно курсу и волны всё чаше перехлёстывали через борт.
- Поверни чуть к ветру, а то нас заливает!- скомандовал Наиль.
- Тогда плыть долго придётся!- перекрикивая ветер отозвался моторист, поворачивая руль.
- Наиль, возьми накидку, холодно,- Валентина протягивала одну из плащ-палаток, которые обычно возила с собой для укрытия товара.
Наиль уже и сам, будучи в одной рубашке без кителя, чувствовал, что у него зуб на зуб... За короткий промежуток времени, температура резко упала, и уже ничего не напоминало, что где-то с час назад было не менее двадцати пяти градусов тепла. Тяжело гружёная "Дора" всё хуже слушалась руля. Вода по-прежнему перехлёстывала борта, её набралось едва не по щиколотки. Повернуть назад в почти штормовом море было уже невозможно. Ко всему пошёл секущий дождь, сначала мелкий, потом сильнее.
- Вычерпывайте воду!- кричал Наиль.- Валь, у тебя там банки какие-нибудь есть!?
- Посуда... миски есть... но они в ящиках... сейчас не найти,- продавщица беспомощно всплеснула руками.
- Там кружки, банки консервные... под лавкой!- кричал с кормы, с трудом удерживая руль Разбицкий.
- Да ты что... какие банки, это всё-равно, что чайной ложкой!... Эх фуражка улетела... Габдраш, давай фуражку!
Старшина посмотрел на Наиля так, что стало ясно, он не понял, что от него требуют, и вообще оторвать его от борта, казалось, можно было, только отрубив руки. Наиль сорвал с него фуражку и стал в бешеном темпе вычерпывать ею воду из баркаса. Валентина соорудила что-то вроде черпака из какой-то клеёнки и тоже выливала воду за борт... старшина бессмысленно наблюдал... Разбицкий не мог удержать лодку на курсе, её как флюгер постепенно разворачивало кормой к ветру. Волны теперь всё сильнее заливали корму... и движок. Наиль кинулся на помощь Разбицкому, но опоздал, мотор, получив очередную порцию воды, чихнул несколько раз и замолк. Неуправляемый баркас понесло прямо на скалы, но до них оставалось ещё где-то метров четыреста, а волны хлестали, и дождь усиливался. Вода прибывала, баркас оседал...
- Разбицкий ты плавать умеешь?!- кричал безуспешно пытающемуся запустить движёк мотористу Наиль.
- Умею... но не очень... Тут далеко и волны... не знаю... боюсь не доплыву.
С остановкой движка невозможно было не почувствовать свою полную беспомощность. Хотя Наиль ощущал это в меньшей степени, ведь он прекрасный пловец. Что такое для него, выросшего на берегу бурного Иртыша четыреста метров. Мальчишкой он переплывал свою реку туда и обратно на спор, и на перегонки, а это больше километра при сильном течении. И сейчас он боялся не за себя. Он боялся, что если "Дора" пойдёт ко дну, он сможет спасти только одного...
- Я нет... я как топор!- дрожала всем телом Валентина.
Наиль повернулся к старшине...
- Брат... брат!!- Мухамеджанов, наконец, отцепился от борта, чтобы теперь мёртвой хваткой вцепиться в Наиля.- Спаси меня брат... я совсем не умею плавать... спаси!
- Ты что Габдраш пусти... лодку надо спасать... да пусти, ты что сдурел! Возьми себя в руки, ты что... вон женщина и та воду черпает, а ты...
- Да шайтан с ней с сукой, пусть черпает... Брат, ты же мусульманин... мы с тобой мусульмане, а они... они неверные, пусть подохнут, ты должен меня спасти!!- старшина с мокрыми, иссиня чёрными всклокоченными волосами и дикими глазами сам походил на перепуганного сатану.
- Кончай базар, бери чего-нибудь и воду вычерпывай, тонем ведь!- Наиль оттолкнул старшину, и тот отлетел к борту.- Всем воду вычерпывать!
Но это не помогало, вода прибывала и "Дора" явно не успевала к берегу - чем ниже она оседала, тем медленнее двигалась.
- Брезент!... Разбицкий срывай брезент, парус делаем!
- Там же под ним товары, продукты... они же промокнут,- запричитала Валентина, стоя уже почти по колено в воде.
- Какие продукты!?... Мы сами сорошке на корм пойдём!- закричал на неё Наиль.
Нашли шесты, которые старшина загрузил по заданию замполита, для наглядной агитации, сделали мачту с перекладиной, закрепили на ней брезент... Не бог весть какой парус, но "Дора" сразу пошла быстрее. Наиль с Разбицким удерживали прибитую к лавке мачту с парусом, чтобы не унесло, а Валентина из последних сил отчерпывала воду... Когда стало очевидным, что лодка всё-таки дойдёт до берега, к ней вдруг присоединился и старшина, хватая воду пригоршнями. Валентина оправилась от испуга и злобно шипела на него:
- Быстрее клешнями шевели, калбит проклятый... Приедем, я тебе покажу и суку, и мусульманина, ты у меня попляшешь...
Их прибило к отвесной скале. Опять же с помощью самодельного паруса Наиль с Разбицким сумели направить баркас вдоль скалы, а потом завести в небольшую бухточку, образованную впадающей в водохранилище речушкой. Чтобы вытащить "Дору" на каменистый берег пришлось её частично разгрузить. На этот раз работали все и старшина. Он старался задобрить Валентину, преданно заглядывал в глаза, хватал самые тяжёлые ящики – она действительно могла довести до сведения вышестоящего командования слова, вырвавшиеся у него в критической ситуации. И тогда неминуем вызов в политотдел, с непредсказуемыми последствиями. Сама же Валентина выглядела мокрой курицей, дрожала от холода и перенесённого стресса. Далеко не красавица, сейчас она смотрелась просто неприятной. Её тяжёлый бюст и плечи особенно уродливо выделялись на фоне сравнительно узких бёдер и худых ног. В своих мокрых, облепивших её брюках она напоминала персонаж карикатурного творчества Кукрыниксов.
Когда баркас вытащили, а выгруженный груз укрыли брезентом, столь успешно выполнившим роль паруса, Наиль понимая, что стоять нельзя, иначе все замёрзнут, скомандовал:
- Пойдём вдоль берега, тут километра три до "Голубого залива"!
Впрочем, все и без команды понимали, что для них единственное спасение как можно скорее дойти до Дома отдыха, расположенного на берегу водохранилища несколько дальше. Там можно обогреться и обсушиться, позвонить в полк... Но Наиль намеренно неправильно определил расстояние – до Дома отдыха было километров шесть-семь. Он боялся, что кого-то это может вновь повергнуть в апатию. Однако Валентина вдруг воспротивилась совсем по иному поводу – она не хотела бросать без присмотра товар, значительная часть которого всё равно промокла и пропала. Бегая вокруг брезента, она заглядывала под него и причитала:
- Так и есть... так я и знала... порошок стиральный намок... Безбородиха заказывала, она же меня убьёт...
Не без основания опасаясь гнева архичистоплотной командирши, Валентина вовсе не собиралась сама остаться сторожить свой товар. Она хотела, чтобы Наиль приказал солдату... Если бы Наиль пребывал в том же расположении духа, что и с утра, возможно, он бы даже не возмутился, он бы вежливо терпеливо объяснил продавщице... Но Наиль был уже не тот.
- А если он здесь кони двинет, барахло твоё сторожа!?... Люди вы или!?...- Наиль не договорил, бросив презрительный взгляд сначала на Валентину, потом на Мухамеджанова. – Всё, отставить разговоры, вперёд и не отставать! Дождь вроде заканчивается.
Он двинулся вперёд, остальные гуськом вслед. Никто уже не перечил, не давал советы, все подчинялись беспрекословно. Метров сто прошли по берегу, потом пришлось свернуть, подняться на сопку. Наиль прокладывал дорогу через кусты, иногда останавливался, чтобы подождать отстающую Валентину... Часа через полтора дошли до соснового леса. Здесь оказалось значительно теплее, ветер не так пронизывал... Ещё через полчаса они вышли на такое место, откуда открылась живописная картина на раскинувшуюся внизу долину, упирающуюся в побережье, где возвышались коробки корпусов Дома отдыха. До них оставалось ещё где-то с час хода.
