- В каком смысле "тянется"? - по-прежнему глядя в сторону, подал голос Габ.
- Это трудно объяснить, - я задумалась.
- Это точно была леди Адриана? - задал вопрос Ларс.
- Сэр Джордас назвал ее Ана, не "Анна", а именно так, "Ана". И да, голос похож. Но все равно, это только догадки.
- Ты считаешь, они говорили о короле? Короле Грионе? Король ждет от них каких-то результатов? Каких?
- Да откуда мне знать?! Я вообще ничего не поняла. Но все это было странно. И...они упомянули сэра Лаэна. Сказали, что с ним что-то не так.
Призрак Анны вынырнул из шиповниковой колючей ограды совершенно внезапно, завис перед нами, я тоже резко остановилась. Не понимаю, зачем так глупо пугать, какое удовольствие она от этого испытывает..? Ларс тоже дернулся, а вот Габриэль и не дрогнул, а даже слегка улыбнулся, приложив ладонь к губам. Чётко очерченные, словно нарисованные губы Анны расплылись в улыбке, но неподвижный взгляд был настороженным.
- Анна, добрый вечер, - я старательно улыбнулась, почти силой раздвигая губы в улыбке. -А мы тут...
-Мы бы хотели посмотреть на твоих питомцев, - внезапно произнёс Габ. Мы с Ларсом только недоуменно покосились на него. Какие ещё питомцы?
Волосы призрака затрепетали, словно парус в шторм.
- Иди, Габ-ри-эль, - мертвая девушка с явным удовольствием растянула имя своего любимца. - Эти - не пойдут.
- Только с этими, - твердо и четко произнес Габ. - Это мои друзья, только с ними, Анна. ...Не знаю, как Ларс, а я в этот момент чуть не загорелась от счастья.
Волосы призрака опали, словно паруса в штиль. Она проскользнула сквозь шиповниковую ограду, и я пошла за ней первой, раздвигая ветки, как тогда, когда вела в целительское крыло раненого профессора.
Мы шли гуськом по траве, на каком-то этапе Габ обогнал меня.
- Анна, - спросил он, словно бы небрежно, - примерно лет двадцать назад в Академии учились адепты Маргарита Хэйер и Энтони Фокс, они, возможно, встречались друг с другом...
Призрак замер, мы тоже остановились. Серебристое сияние полупрозрачной фигуры немного освещало темный лес, и все же сумрак побеждал, тьма отвоевывала себе шаг за шагом с каждой секундой. Анна спустилась и оказалась за спиной у Габа, длинные серебряные пряди обхватили его за плечи, словно нежные женские руки. Мне мучительно
захотелось повыдергивать лишнее этой желеобразной образине, которая даром что умерла, а все еще вешается на...
- Это было не двадцать, а двадцать пять лет назад. - прошелестела Анна, словно нарочно прижимаясь к Габу со спины. - Я помню Энтони Фокса. Такой красивый, молчаливый молодой человек.. .такой умный, такой талантливый...жаль, что он потерял голову от Нелли, она совершенно была его недостойна!
- От кого? - почти хором спросили мы с Габриэлем.
- Нелли Менел, Корнелии Менел, - совершенно спокойно ответствовал призрак. - Одна из выпускниц факультета смерти. Они с адептом Фоксом учились вместе на одном факультете, и все знали, что у них. - голос Анны стал едва слышен. - Это самое.
Любовь.
- А как же адептка Хэйер? - растерянно спросил Габ, пока я судорожно пыталась собрать разбегающиеся мысли в кучку.
- Фамилия мне знакома, но не более. Выпускница факультета жизни.
- Ты уверена, что Энтони Фокс встречался именно с Корнелией Менел?
- Безусловно, - почти что кокетливо прошуршала Анна. - Я столько раз их видела! Они та-ак целовались. - волосы наконец-то отцепились от Габа и сложились в некое подобие сердечка, после чего призрак вдруг исчез и появился на тропинке гораздо дальше.
- С какой радости я видел во сне бывшую возлюбленную твоего отца? - мрачно спросила я. Габриэль только пожал плечами.
Глава 29.
Анна привела нас на ту же поляну, где мы были с Ларсом сразу же после нашего поступления. С углублением осени и медленной подготовкой к зиме время заката и, соответственно, заветный разговорный час становились все раньше и раньше. Для адептов он имел поистине сакральный, священный смысл, словно дождь в засушливых краях -интересы каждого из адептов становились неоспоримыми, прекращались любые ссоры и споры, мы словно стремились уложить целый день в этот короткий, но ярчайший временной промежуток. Впрочем, надо сказать, споров и ссор у нас практически не бывало. Во-первых, уроков было много, мы уставали от физических нагрузок - не менее трех часов с самого раннего утра, потом лекции и выматывающие медитативные и дыхательные занятия. Во-вторых, ссориться и выяснять отношения без разговоров оказалось очень и очень непросто. А уж тратить на это единственный час... При этом некоторые ребята и вовсе не заводили никаких дружеских связей и даже в час говорения бродили по территории Академии в тишине в одиночку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Так что сейчас, в прохладном и тихом ноябре мы оказались в лесу еще до ужина. В самом начале учебы у нас еще были лекции в это время. Теперь же "добрые и понимающие" преподаватели ожидали студентов после ужина, осоловелых, чуть озябших и зачастую засыпающих на ходу.
Сперва послезакатный лес выглядел скорее грустно, чем мрачно. Деревья, частично скинувшие листву, казались замерзшими оголодавшими нищими, просившими подаяния и ночлега. Ветер гулял между ними, растерянный и печальный путник, обрывающий пряно пахнущие бурые листья, словно... На полянке-кладбище мое поэтическое настроение начисто испарилось. Украшенные всякой потрепанной ерундой могильные холмики в полумраке смотрелись особенно жутко. Габриэль не выказывал никакого удивления, из чего я сделала вывод, что тут он уже был. Один. Без нас... А с чего я, собственно, взяла, что никто иной не сможет сюда пройти? Какая неуместная самонадеянность. Пора бы перестать недооценивать других, даже несмотря на то, что мы здесь в большинстве своем все сами по себе...
Тем временем Габ достал из кармана словно бы скомканную тряпочку, на поверку оказавшуюся небольшой тряпичной куклой. Такие делала бабушка Рина - наша соседка на хуторе: без лица, с длинными нитяными волосами, перевязанными разноцветными лентами. У меня тоже в детстве была такая, а откуда она у Габриэля? И зачем?
Тем временем Габ склонился перед одним из холмиков на одно колено и бережно водрузил на него куклу. Крошечная фигурка белела в темноте, совершенно не вписываясь в общую картинку побуревших от времени, земли и дождей старых потрепанных безделиц. Анна наблюдала за действиями юноши серьезно и молча, потом склонила голову. Ее демонические живые пряди вытянулись в разные стороны, а холмики зашевелились - беззвучно, почти что буднично. Я почему-то представила, как мои короткие волосы тоже шевелятся на голове - то ли от страха, то ли от магии. Если эта магия была.
Маленькие питомцы Анны выбирались наружу. Магия - или что-то иное - удерживала косточки рядом, стягивала их вместе, отчего белесые скелетики передвигались, вполне сносно сохраняя звероподобную форму. Я завороженно уставилась на подбежавшую к моим ногам маленькую белку - или кого-то, очень напоминающего белку, череп, чуть крупнее индюшачьего яйца, длинный хвост, похожий на изогнутый костяной хлыст, крохотные передние лапки, трогательно прижатые к ребрам.
- Меня сейчас стошнит, - прошептал Ларс. Я обернулась на голос - парень был бледен, едва ли не бледнее призрака.
"Слабак. Этак он тут долго не продержится"
Впрочем, не похоже было, что Ларс боится. Скорее, ему было очень, очень противно. Я вспомнила слова Джарда об энергетическом конфликте жизневиков и смертников. Возможно, это было именно энергетическое воздействие магии смерти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Такие чистые старые кости, - тихонько сказала я Габриэлю. - Свежих питомцев Анна не заводит?
Габ покосился на меня с интересом.
- Судя по всему.
- Как ты узнал об...этом?
- Ну, она же моя соседка. И, в отличие от тебя, куда более разговорчивая.
Что-то боднуло меня в спину, Габ фыркнул.
