на полу. Все его действия, в соответствии с указаниями Такэси, снимал служащий компании.
Затем, соблюдая «социальную» дистанцию, выстроились другие гости, которые прощались с покойным, возжигали благовония и проходили перед Маё и Такэси к выходу. Помня наставления Такэси, Маё внимательно, но осторожно наблюдала за их поведением при виде лежащего в гробу Эйити.
Подошла очередь одноклассников. Касиваги с суровым выражением лица посмотрел на гроб и сложил руки. Под маской этого видно не было, но казалось, что губы его сложились в тонкую линию.
Нумакава и Макихара совершили церемонию, как и все остальные. Ничто в их поведении не привлекло внимания.
Последней была пара. Момоко и высокий мужчина – видимо, ее муж. Маё вспомнила, что на траурном подарке было написано «Рёсукэ Икэнага». Интересно, что сделал Эйити для этого мужчины, если тот чувствовал себя обязанным приехать на похороны из далекого Кансая.
Они скованно подошли к гробу. При взгляде на покойного Момоко болезненно нахмурилась. Рёсукэ Икэнага реагировал так же, только глаза его на мгновение расширились, словно от удивления.
Но дальше в их поведении не было видно ничего странного. Возжгли благовония, поклонились Маё и Такэси и вышли.
Вскоре ушел священник, закончив чтение молитв, и служащий похоронной компании объявил о завершении поминальной ночи.
Выйдя из зала, Маё увидела Момоко с мужем и подошла к ним.
– Спасибо, ты очень помогла с регистрацией. Устала, наверное?
– Ничего, все прошло гладко. Я поняла, что надо делать, так что завтра опять буду готова.
– Спасибо большое. – Она подняла взгляд на стоявшего рядом мужчину. – Спасибо, что приехали так издалека. И супруга ваша изо всех сил помогала… Просто не знаю, как и благодарить!
– Не за что! – Рёсукэ Икэнага помахал рукой. – Камио-сэнсэй действительно очень помог мне, и я не мог не приехать. Это я должен высказать вам свое глубокое сочувствие… понимаю, что словами тут не поможешь. Мне правда очень жаль. Нет, неправильное слово: мне больно. Извините, ничего больше не получается сказать.
Было понятно, что лицо его под маской помрачнело. И что он злился на себя, не умея выразить свои чувства.
– Ничего больше не надо говорить. Отцу, уверена, очень приятно.
– Хорошо, если так.
– Рёсукэ, – Маё указала на наручные часы, – вам, наверное, уже пора?
– Да-да. Тогда, госпожа Камио, разрешите откланяться.
– Вы сегодня ночуете в доме Момоко?
– Нет, возвращаюсь.
– Возвращаетесь? В Кансай? Прямо сейчас?
– Да, срочно назад, – сказала стоявшая рядом Момоко. – Работы много.
Маё снова посмотрела на Икэнагу.
– И все-таки вы смогли приехать… Еще раз спасибо большое.
– Ничего страшного. Все в порядке. Я привык. Ну, Момоко, пока!
– Береги себя!
Икэнага кивнул, еще раз попрощался с Маё и направился к выходу из здания.
– Бедный, – сказала Маё подруге.
– Весь в работе, – вздохнула Момоко.
Оглянувшись, они увидели, что больше никого из гостей не осталось.
Маё вместе с подругой вернулась к стойке регистрации и обсудила с Ноги программу на завтра. Траурные подарки были собраны в продезинфицированный футляр. Маё переложила их в свою сумку.
– Ой, а регистрационные карточки?
– Я вручил их вашему дяде, – сказал Ноги и показал взглядом за спину Маё.
Обернувшись, та увидела Такэси, стоявшего напротив двоих мужчин. Атмосфера показалась ей явно напряженной. Собеседниками дяди были подставные сотрудники похоронной компании, то есть полицейские.
– Что они там делают?
Ноги неопределенно качнул головой.
– Тогда, госпожа Камио, до завтра. Всего хорошего.
– Спасибо вам. Завтра опять на вас рассчитываем.
Вежливо поклонившись, Ноги бросил быстрый взгляд в сторону Такэси и мгновенно исчез. Ему явно не хотелось оказаться замешанным в неприятной ситуации.
– Ну ладно, я тоже, пожалуй, поеду, – сказала Момоко. – До завтра!
– Да, всего тебе!
Проводив подругу, Маё вернулась к Такэси и компании.
– В чем дело? Что случилось?
– Ничего не случилось. Эти типы непонятно на каком основании чего-то требуют, а я отказываюсь, поскольку не могу этого сделать.
– Почему непонятно, на каком основании? Мы же говорим, что в интересах следствия, – сказал с озадаченным видом старший по возрасту полицейский.
– Да скажите же, в чем дело, – сказала Маё.
Полицейский, глубоко вздохнув, повернулся к ней.
– Мы просим одолжить нам список гостей. Если не одолжить, то хотя бы скопировать или сфотографировать.
– Это? – Маё показала на бумажный пакет, который держал Такэси. Там были регистрационные карточки.
– Там персональные данные участников церемонии. Их нельзя ни с того ни с сего показывать посторонним, – заявил Такэси.
– Так я ведь уже говорил: мы ни за что не будем их разглашать. Обещаю.
– И этим обещаниям можно верить? Знаем мы о незаконных полицейских методах расследования – то прослушка, то маячок…
– Да уж поверьте! Что тут скажешь… Неужели вы не понимаете? Вы ведь хотите, чтобы убийца вашего брата был как можно скорее задержан? Давайте помогать друг другу, – сказал полицейский с просительной интонацией.
– Помогать друг другу? Ну, раз так, тогда и вы примите наши требования.
– Какие?
– Одно-единственное. Смартфон брата. Верните его сейчас же. Если не можете, покажите, по крайней мере, сохраненные записи.
После слов Такэси выражение глаз полицейских изменилось.
– Нет, здесь такое дело…
– Отказываетесь? Тогда и я не согласен.
– Не говорите не подумав. Это серьезный вопрос, я сам не могу принять решение.
– То есть вам нужно получить разрешение начальства? Вы из какого подразделения?
– Мы из префектурального штаба полиции.
– Значит, ваш начальник – Когурэ? Хорошо… – Такэси перевел взгляд на стоящего рядом полицейского, который молча наблюдал за переговорами. – Как вас зовут?
– Меня? – От неожиданного вопроса полицейский растерялся.
– Именно. Фамилия как?
– Маэда.
– Так вот, Маэда, звони Когурэ. Как только дозвонишься, передай трубку мне. Я сам с ним поговорю.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
Маэда посмотрел на другого полицейского, ожидая указаний. Тот – видимо, старший – молча кивнул.
Маэда позвонил. Такэси посмотрел на Маё и передал ей бумажный пакет, как бы говоря: «Подожди пока».
– Это Маэда. Тут вот… список гостей… родственники не соглашаются его одолжить. Нет, ни показывать, ни копировать не согласны. Говорят, если хотите увидеть, в обмен покажите смартфон пострадавшего… Смартфон, да… Пострадавшего. Такие ставят условия обмена. И хотят говорить об этом с вами напрямую.
Такэси подошел к Маэде и мгновенно выхватил у него смартфон. Приложив его к уху, повернулся спиной к полицейским. Выдержав зачем-то паузу, заговорил грубым тоном:
– Алло, это я. Уже забыли? Брат Эйити Камио… Что значит «почему»? Непонятно разве? Потому что напрямую быстрей договориться. Тут ваши подчиненные говорят, что смартфон брата вы не покажете, а нашу информацию вам вынь да положь – это предел наглости. Вы на что рассчитываете?
Как и при осмотре места преступления, разговаривая с
