— Ну? — заинтересованно отозвался Леня.
— Так вот, директор «Вечного покоя» тебе вряд ли интересен, а вот настоящим его владельцем был некто Каретников Виктор Иванович…
— Как? — изумленно переспросил Маркиз.
— Виктор Иванович, — повторил Рудик. А почему это тебя так удивляет? Обычное имя, очень распространенное, я уж не говорю про отчество…
— Да нет, я про фамилию.., ты сказал — Каретников?
— Ну да, — подтвердил Рудик. — Между прочим, господин Каретников шесть лет назад попал на зону, где и погиб в результате какой-то разборки. Посадили его, между прочим, за какие-то дела с наркотиками…
— Мало ему похоронного бизнеса! — вставил Леня. — Там ведь, говорят, тоже огромные прибыли…
— Но все-таки не такие большие, как в наркоторговле! Так вот, из-за таких невероятных биографических совпадений можно считать неопровержимо установленным, что этот самый Каретников и уголовный авторитет Картон — это одно и то же лицо. Очень, кстати, похоже, кличку ему могли дать по созвучию с настоящей фамилией…
— Значит, он — его родственник! — возбужденно проговорил Маркиз. — Сыном быть не может, и возраст не подходит, и отчество не то…
— У кого возраст не тот? У кого отчество не подходит? растерянно переспрашивал Рудик.
— Ладно, я тебе позднее объясню.., во всяком случае, я тебе очень благодарен.., как, ты говорил, называется тот новый ресторан на Васильевском острове?
— «Радость гурмана», — промурлыкал Рудик.
— Непременно пообедаем там с тобой! пообещал Леня. — Вот только разберусь с самыми неотложными делами…
— Ну, тогда это не скоро! — разочарованно протянул Рудик. — Неотложные дела никогда не кончаются…
— Теперь понятно, как к нему попали фотографии! — выпалил Леня, спрятав телефон в карман.
— Я рада за тебя, — ответила Лола. — Тебе хоть что-то понятно. Не будешь ли ты любезен и мне это объяснить?
— Каретников — родственник Картона! То есть фамилия Картона тоже Каретников, и вряд ли это простое совпадение!
— Действительно интересно, — согласилась Лола. — Но вот почему он прятал эти фотографии? Что на них такое важное изображено?
— Действительно, — Леня снова разложил перед собой фотографии и уставился на них. История с шантажом никак не проходит, это явная липа…
— Рада, что ты способен иногда признавать собственные ошибки, — ехидно заметила Лола.
Маркиз сделал вид, что не расслышал ее комментария, и продолжил размышлять вслух, обращаясь как бы к самому себе:
— Оба изображенных здесь персонажа, и Ольга Стриженок, и твой знакомый Павел Андреевич, он же Пашка Снеток, находятся в одинаковом положении, кто кого может шантажировать? И вообще, у них очень много общего. Оба владеют похоронными бюро, оба были связаны с покойным Картоном, оба охотятся за этими фотографиями… О! — Маркиз поднял палец и повернулся к Лоле.
— Тебя осенило? — осведомилась та с едва заметной насмешкой. — Говори скорее, а то у тебя сегодня плохо с памятью, как бы ты не потерял свою мысль!
— Не волнуйся, не потеряю! Я понял, кто их фотографировал!
— Ну и кто же?
— Картон! Мы ведь знаем, что они оба были с ним связаны, так что вполне логично, что вместе осматривали будущее, так сказать, место приложения своих сил и капиталов.., то есть кладбище. А сам он явно не любил фотографироваться — для криминального авторитета — вполне объяснимое качество. А потом он отдал фотографии на сохранение своему родственнику — племяннику, или кем ему приходился недавно убитый однофамилец.
— Да что же такого особенного в этих фотографиях, что их нужно было так тщательно прятать?
— В том-то и дело! — горестно вздохнул Леня. — Фотографии у нас в руках, а мы все так же далеки от разгадки! И еще это имя, Легация.., никак не могу вспомнить, где я его видел!
— Склероз, — проговорила Лола с невинным видом. — Первая ласточка неуклонно приближающейся старости!
— Типун тебе на язык! — огрызнулся Маркиз.
— Но ты, Ленечка, не расстраивайся, — не унималась Лола. — Для тебя не все потеряно!
Есть прекрасное лекарство для сохранения памяти! Его постоянно рекламируют по телевизору., как же оно называется…
— Ага! — радостно воскликнул Маркиз. У тебя самой склероз!
— Нечего валить с больной головы на здоровую, — надулась Лола. — У меня никакого склероза нет! Я моложе тебя на.., неважно, насколько!
— Бывает ранний склероз, — утешил ее Леня. — Юношеский!
— Ну, короче, — прервала его Лола. — Вспомнил, где ты видел эту самую… Лютецию?
— Петицию, — поправил ее Маркиз. — Кажется, это было в квартире покойного Каретникова…
— Не хочешь ли ты сказать, — с ужасом проговорила Лола, — что нам снова придется туда идти?
— Ну, может быть, — замялся Леня. — Если я узнаю, где я видел это имя, может быть, все встанет на свои места…
— Значит, только для того чтобы освежить твою память, мне придется снова изображать маляра-штукатура?
— Ну, это в общем не обязательно, — Леня пошел на попятную, увидев выражение Лолиного лица. — Есть много других методов, не таких трудоемких… И конечно это будет не сегодня, так что ты сможешь передохнуть…
— Еще бы сегодня, — ворчала Лола, — когда уже ночь на дворе. Набегалась сегодня на всю оставшуюся жизнь, да еще в этой дурацкой китайской шубе. Имей в виду: шубу я тебе никогда не прощу!
* * *
Утром Леня углубился в шкаф в поисках чистой рубашки, и в это время в комнату вошла Лола.
— Могу я с тобой поговорить? — спросила она таким обманчиво спокойным голосом, что Маркиз сразу же заподозрил неладное.
Он сделал вид, что очень увлечен своим делом, а сам перебирал в памяти все свои грехи. Грехи эти как всегда касались взаимоотношений с дамским полом, за все остальное Лолка не так злилась. То есть она выговаривала, конечно, Лене за беспорядок, за разбросанную одежду, за забрызганное зеркало в ванной (покажите мне такого мужчину, который сумеет побриться, не запачкав это самое треклятое зеркало, восклицал в ответ Леня), но по-настоящему серьезные проблемы бывали только, если Лолка пронюхает про его, так сказать, неформальные встречи с девицами.
Конечно, до рукоприкладства дело доходило очень редко, и в таком случае Леня всегда умел за себя постоять. Но, зная, что в честном открытом бою ей против Лени долго не продержаться, Лола применяла хитрую тактику. Сначала она долго и увлеченно ругалась и обзывала своего компаньона разными обидными словами, потом, когда он поддавался на провокацию и отвечал ей в том же духе, Лола делала вид, что ужасно обиделась и начинала плакать.
Слезы всегда ей удавались, Лола отлично владела, по крайней мере, семью видами слез.
Были у нее в ходу слезы детские, с громкими всхлипываниями и размазыванием этих самых слез по щекам. Были глухие, трагические рыдания в подушку со стонами и подвываниями. Для полноты впечатления полагалось в промежутках между такими рыданиями биться головой о стену, но Лола редко использовала этот трудоемкий прием.
Имелись в Лолином арсенале слезы легкие, светлые, омывающие душу. Были — безмолвные крупные слезы, стекающие по щекам из-под опущенных ресниц. На некоторых мужчин именно такие слезы действуют безотказно. Разумеется, необходимо, чтобы индивидуум, на которого в данный момент воздействуют слезами, находился в этом же помещении и на близком расстоянии. Если же в пылу ссоры в сердцах мужчина удалится в другую комнату, хлопнув дверью, то плакать безмолвно не рекомендуется — он все равно не заметит, а у дамы от усилий может наступить обезвоживание организма.
В случае незапланированного ухода необходимо немедленно привлечь мужчину обратно. Для этой цели можно бросить на пол что-нибудь бьющееся или с грохотом опрокинуть стул. Только не следует разбивать его новый ноутбук или бутылку коллекционного коньяка, подаренного сослуживцами на день рождения. От этого мужчины обычно приходят в такую ярость, что справиться с ними бывает потруднее, чем с разъяренным быком на корриде. Во всяком случае, слезами тут явно ничего уже не сделать.
Разбивать надо что-нибудь ненужное — к примеру, ужасные фужеры, подаренные свекровью на ваши именины, либо же чашки из старого сервиза, который все равно не полный.
Лола прекрасно умела пользоваться различными слезами, применяла их в комплекте и поодиночке. И хотя ее компаньон прекрасно знал, что Лола — актриса, рано или поздно он покупался на все ее трюки, терял бдительность и подходил ближе. И вот тогда-то Лола начинала кусаться и царапаться.
Итак, Леня расслышал в голосе своей подруги что-то такое, что сильно забеспокоился.
«С чего она завелась? — думал он, механически перебирая чистые рубашки. — Пронюхала про ту девицу из магазина „Якутские изумруды“? Да мы всего-то пару раз встречались.. И я был так осторожен, повез ее в загородный ресторан, чуть в снегу там не застряли на ночь. Ухо пришлось вызывать. Ну, за Ухо я спокоен, он в этом смысле могила…»
