Был и третий раз – в середине ночи, когда они оба были разгоревшимися и затуманившимися от сна. И теперь Кейтлин уютно устроилась в его объятиях, будто чувствовала себя в них как дома. И здесь действительно был ее дом. Может быть, она еще этого не знает, думал он, отводя кудряшки с ее лица, но он никогда ее не отпустит.
* * *
Когда Кейтлин открыла глаза, постель была пуста, но до нее донеслись приглушенные звуки: Макс насвистывал что-то внизу на кухне. Она улыбнулась. Фальшивая мелодия Макса была самой лучшей музыкой из всего, что она слышала.
Она села, обхватив руками колени и почувствовала при этом какие-то незнакомые ноющие мускулы. Но это была хорошая боль – напоминание о необыкновенной ночи. И необыкновенном мужчине. Шевельнулось в ней и какое-то беспокойство, но она решительно оттолкнула его. Еще будет время разбираться с реальностью. Но не сейчас. Пока нет. Ей не хотелось прерывать этого сна.
До нее донесся слабый аромат пищи, и ее желудок ответно забурчал. Спустив ноги на пол, она осмотрелась в поисках, чего бы надеть. Одежда, которую вчера небрежно бросили на пол в плену страсти, сегодня была аккуратно сложена на комоде. Кейтлин вздохнула и покачала головой. Такая опрятность. Надо что-то предпринимать.
Она потянулась было за свитером, потом передумала и вместо этого схватила рубашку Макса. Ей пришлось несколько раз завернуть рукава, но полы достигали середины ее ляжек, так что прикрывали достаточно.
Смущенная, она остановилась на пороге кухни, наблюдая, как Макс хозяйничает. Она не сомневалась, что он выглядел бы еще привлекательнее в облегающих джинсах и свитере, а не в брюках и рубашке с застежкой, которые были на нем. Но он и так уже был великолепным. Не следует ожидать полного отсутствия недостатков.
При виде ее лицо Макса просияло, и он в два шага прошел отделявшее их друг от друга расстояние.
– Доброе утро, нежная Кейти, – сказал он, а потом притянул к себе и крепко поцеловал.
Немного отдышавшись, она сказала:
– И тебе тоже доброе утро, нежный Макси.
– Нежный Макси?
– Нежная Кейти?
– Ну, ты и правда нежная. – Он улыбнулся, заглядывая ей в глаза, и заметил, что в них танцуют и светятся золотые искорки. – Я собирался принести тебе завтрак в постель. Но раз уж ты здесь, почему бы тебе не сесть, и я тебе все подам?
Он выдвинул стул и картинным жестом пригласил ее сесть.
Со всей грацией и достоинством члена королевской фамилии, Кейтлин уселась на предложенном стуле, изящно расправив полы рубашки вокруг бедер. Знает ли она, подумал Макс, как вызывающе она выглядит в его рубашке? Она как клеймо – клеймо, безвозвратно отмечающее ее, как его собственность.
Он поставил на стол две тарелки: одну с яичницей, сардельками и намазанными маслом тостами, вторую – без сарделек, – и два больших стакана апельсинового сока и сел за стол рядом с Кейтлин.
– Наваливайся, – сказал он и откусил кусок тоста.
Кейтлин взяла вилку и отделила малюсенький кусочек яичницы. Она уже несколько лет не ела настоящих яиц, но решила, что может справиться. В конце концов, там не столько холестерина, чтобы убить на месте. Однако едва лишь попробовав яичницу, она поняла, что не сможет ее есть.
Макс уже уписал все тосты и половину сарделек, когда заметил, что Кейтлин не притронулась к еде. Он положил вилку.
– Что-то не так? – озабоченно спросил он.
– Э-э… в общем-то нет. Макс, на чем ты жарил яйца?
– На сковородке.
– Это я знаю, но ты ведь не оставил там жир от сарделек, правда?
– Угу. Ох! – До Макса дошло. – Извини, Кейти. Я приготовлю тебе что-нибудь другое. Хлопьев? Еще тостов?
Кейтлин уже заметила коробки с хлопьями на кухонном столике. Ни в одной из них содержание сахара не было ниже шестидесяти процентов. Она взяла было кусочек тоста, но сразу же положила обратно, заметив на нем растаявшее масло.
– Ничего, Макс, правда. Я просто выпью сока. – Она взяла стакан и отпила глоток, и тут же снова его поставила. Это была та сублимированная штука с сахаром, сиропом и искусственными вкусовыми добавками. – Я по утрам совсем не голодная, – сказала она.
– Ладно, – Макс пристально взглянул на нее и откинулся на спинку стула. – Так в чем же все-таки дело?
Кейтлин сморщилась. С его стороны было так мило приготовить ей завтрак. Как ей сказать ему, что она не выносит ничего из его угощения? Не говоря о том, как ее беспокоит, какое воздействие на его здоровье может оказать подобная пища.
– Ни в чем, честно. Я просто не очень проголодалась.
По его лицу было видно, что он ей не поверил.
– Ну-ка, Кейтлин. Говори прямо. Ты жалеешь о том, что произошло этой ночью? Я тебя не слишком поторопил? Я пытался быть…
– Нет! Ах, нет, Макс. Конечно, не слишком. Прошлая ночь была чудесной.
– Чудесной, вот как? – проговорил Макс с удовлетворенным мурлыканьем.
– Не задавайся.
– И не подумаю. Ты все равно не дашь мне чересчур возгордиться. – Он ухмыльнулся, но сразу же снова посерьезнел. – Если дело не в этом, то в чем же?
– Макс, мне очень неприятно поднимать этот вопрос, но ты знаешь, сколько холестерина в твоем завтраке? У тебя кусищи масла на тостах, яйца, в которых уже полно холестерина, поджаренные на жире из-под сарделек, что только ухудшает дело. А этот апельсиновый сок вовсе даже и не сок, а просто вода со вкусовыми добавками и краской.
– Кейтлин, я могу понять, что тебе не хочется есть мясо, но нельзя, чтобы эта чушь о здоровом питании мешала нормально есть.
– Нормально есть? Макс, нормальная еда для людей несколько тысяч лет назад состояла из орехов, ягод, кореньев и листьев. Это и есть нормальная еда для человечества.
– Ага, ну и несколько тысяч лет назад нормальная продолжительность жизни состояла примерно тридцать лет.
– Это было вызвано болезнями и инфекциями в результате ранений.
– Кейт, совершенно очевидно, что эта естественная еда не делала их выносливее.
Она подавила досадливый вздох.
– Так ты думаешь, что кофеин, холестерин, искусственные пищевые краски и вкусовые добавки и консерванты сделают тебя выносливее?
– Может, и нет, но я не считаю, что есть их – это все равно, что принимать яд, как ты думаешь.
– Макс, ты даже не пытаешься понять. Наши тела…
– Если ты собираешься внушать мне эту чушь относительно того, что наше тело – это храм…
– Не собираюсь я…
– Потому что я это слушать не буду. Беспокойся о том, что ты ешь, а я…
– Я не могу не беспокоиться о тебе, потому что…
– … буду беспокоиться о том, что ем я. И не… – Макс замолчал. – Повтори еще раз.
– Что повторить еще раз? За последние пять минут ты не дал мне закончить ни одной фразы.
