Кейтлин резко встала и подошла к большому окну.
Она очень долго смотрела на улицу, потом продолжила монотонно:
– Он повел меня в очень элегантный ресторан. Я, конечно, была одета совершенно неподходяще – в маленькое платье для воскресной школы – а на большинстве женщин были длинные платья. Б-брэд, – Кейтлин с трудом заставила себя произнести его имя, – Брэд сказал, что я прекрасно выгляжу. После обеда мы танцевали в очень шикарном ночном клубе. Нам обоим еще было далеко до совершеннолетия, но управляющий только посмотрел на Брэда – и, наверное, увидел, что речь идет о больших деньгах. Он не сказал ни единого слова. Это произвело на меня такое впечатление!
Она снова замолчала, но Макс увидел, как побелели костяшки ее сжатых в кулаки рук. По ее щеке скатилась слеза, потом еще одна, но когда она снова заговорила, голос ее был спокойным и ровным.
– Когда мы ушли из клуба, Брэд прокатил меня до живописного места у озера. Он сказал, что пора расплатиться.
– Кейтлин, – вмешался Макс, – тебе не надо продолжать.
– Нет, надо. Ради меня, а не только ради тебя, – возразила она. – Я сказала ему, что это не смешно, и потребовала, чтобы он отвез меня домой. Я велела ему перестать, я умоляла его перестать, но…
– Не надо больше. – Макс вскочил и за два шага очутился рядом с ней. Положив руки ей на плечи, он повернул ее лицом к себе. – Тебе не надо больше ничего говорить, Кейти. Теперь я знаю.
– Нет! – Она почти выкрикнула это слово, отталкивая его руки. – Я должна это сказать. Он изнасиловал меня, Макс. Он изнасиловал меня. – Эти слова, казалось, эхом разнеслись по комнате. Она коротко, некрасиво рассмеялась. – Потом он отвез меня домой, словно ничего не случилось. Он даже сказал, что позвонит мне в весенние каникулы. Может, мы снова там встретимся…
– О, Господи! – воскликнул Макс. – О, Господи. – Все его тело горело немыслимым гневом и болью. – Ты была не виновата, Кейт.
Кейтлин хлопнула по стене ладонью.
– Теперь я это знаю, но он говорил об этом так буднично, что несколько дней подряд я все не могла понять, что же я такого сделала, чтобы поощрить его. Что я сделала, чтобы заслужить это?
Макс провел рукой по ее волосам.
Она не отпрянула, и он снова повторил это движение.
– И что ты сделала?
– В конце концов я решила, что я не виновата. Что ни одна девушка не обязана делать то, чего не хочет делать – и я пошла в полицию. Но к тому времени уже вся школа знала, что Кейтлин Лав – легкая девчонка. У меня было только порванное платье и мое слово против его. Я потеряла репутацию. Его отправили в Европу. – Кейтлин подняла глаза и встретилась взглядом с Максом. – Даже мой родной отец не смог с этим справиться. Он выставил меня, когда узнал, что я беременна.
– Джордан.
У Макса было такое чувство, словно он получил удар под дых. Этот умненький, любознательный, чудесный мальчуган – результат такого насилия? Он больше ничего не мог сказать, но притянул Кейтлин к себе и крепко прижал, зарывшись лицом ей в шею.
Ее руки обхватили его за плечи с такой силой, словно она цеплялась за него, спасая свою жизнь.
Жгучие слезы, которые она удерживала неимоверным усилием воли, полились с горьким, но целебным облегчением. Макс нежно обнимал ее, и тело его вбирало в себя силу ее гнева, мучительной боли и страха, а ум его старался вобрать в себя реальность того, что пришлось пережить его прекрасной Кейтлин. Он на мгновение удивился, почему Кейтлин не сделала аборт, потом понял, что в ней слишком сильно материнское начало, так что этот вариант не мог даже рассматриваться.
Когда рыдания, наконец, превратились в шмыгание носом, Макс отвел Кейтлин обратно к кушетке и сел, притянув ее к себе на колени. На мгновение она напряглась, но почти сразу же расслабилась, разрешив ему обнять себя и утереть слезы со щек. Он приподнял ее лицо кверху, легко поцеловал в лоб и спросил:
– А теперь, нежная Кейт?
Она сделала глубокий вдох.
– Теперь? Я не знаю. Я люблю Джордана больше всего на свете, но я не в состоянии была справляться… с другими чувствами. Я четыре года ходила к психотерапевту, и все равно не могла пойти на нормальное свидание. Только в последние пару лет я смогла ходить на встречи, если только мужчина не старался как-то сблизиться.
На губах ее появилась дрожащая улыбка.
– И тут явился Максимиллиан Тобиас Шор. Он не признавал слова «нет» и заставил меня снова почувствовать себя женщиной. – Она замолчала, утирая щеку тыльной стороной ладони. – Признаю, он часто заставлял меня злиться, – сказала она, снова улыбаясь, – но по крайней мере я больше не чувствовала себя онемелой.
– Почему ты попыталась меня оттолкнуть?
Она опустила глаза.
– То, что произошло на прошлой неделе, показало мне, что я, возможно, никогда не избавлюсь от дурных воспоминаний и не построю будущего. Тебе нужен кто-то, кто на это способен.
– Но мне нужна ты, Кейт.
– Макс! – Она не слишком настойчиво попыталась встать с его колен, но он помешал ей, положив руки ей на плечи. Она с горечью покачала головой. – Если бы ты был по-настоящему умен, ты бы сейчас убежал со всех ног.
– Если бы ты была по-настоящему умна, ты не брала бы на себя решать, что мне надо или хочется. – Макс поцеловал ее в нос. – Я уже большой мальчик, и уже много лет сам выбираю себе костюмы. Думаю, что и женщину себе я тоже смогу выбрать сам. Мне нужна ты, и если мне придется сразиться со всеми твоими личными драконами, чтобы завоевать тебя, я так и сделаю. Я никуда не ухожу, Кейти. Тебе меня не прогнать, тебе меня не оттолкнуть и тебе от меня не скрыться.
– Я боялась, что прогнала тебя, – пробормотала она.
– Почему ты так решила?
– Из-за этой недели. Ты не звонил и не появлялся.
Макс прижал Кейтлин к себе и уперся подбородком ей в макушку.
– Я рассердился. И я обиделся. Но я уже пытался решить, пойти ли мне в теплицу и взять тебя штурмом или посылать тебе цветы и конфеты и приманивать обратно.
Она отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо. На губах ее играла улыбка.
– Я не ем конфет.
– Миндаль в сиропе рожкового дерева.
– А. Ну, наверное, можно было бы попробовать цветы и сладости, если хочешь.
– Зачем? Ты ведь уже у меня.
Лицо Кейтлин посерьезнело.
– Макс, я не знаю, изменит ли это что-то для нас. Я не знаю, готова ли я к близости с другим человеком. И более того я не знаю, буду ли хоть когда-то готова. Я для тебя неподходящая женщина.
– Предоставь мне самому судить об этом, милая Кейт.
Ей в голову пришла внезапная мысль, и Кейтлин снова попыталась встать – на этот раз, успешно. Она отступила на пару шагов, нуждаясь в ощущении свободы.
