— Давай-давай, показывай, — оскалился Цыган, — вдруг ты решил своим родственничкам лесным за наш счёт помочь?
— Ты бы, Цыган, помалкивал, — недобро взглянул на него Циркач, — лично у меня ты на втором месте после Грызуна стоишь. Насмотрелся я на породу вашу…
— Чего? — тут же развернулся на носках Цыган, — Да я тебя за слова такие…
— Отставить! — рявкнул я, пресекая назревающую потасовку, — Хватит собачиться. Вещи к осмотру! Живо!
Парни выкладывали свои мешки на стол раздражённо и с явным неудовольствием, не забывая бросать многообещающие взгляды на Грызуна. Тот, рывком выдернув свой мешок из-под лежака и не развязывая горловину, швырнул мешок на стол:
— Нате! Шмонайте!.. — и тяжело усевшись на лежак, отвернулся.
Ничего ему не ответив, я принялся поочерёдно осматривать вещи каждого бойца по отдельности. Вещи Грызуна я нарочно оставил напоследок. Всё надеялся, что это не он…
Осмотрев последний мешок и ничего там не обнаружив, я повернулся к продолжавшему сидеть на лежаке Грызуну:
— Подойди…
Грызун хмуро взглянул на меня и, не говоря ни слова, поднялся со своего места и шагнул к столу.
— Открывай…
Как мы и ожидали, деньги оказались в вещах Грызуна.
Вытянув тугой и увесистый мешочек, я молча подкинул его на ладони и повернулся к Грызуну:
— Это что?..
— Это моё, — хмуро ответил он.
— Хорошо, — согласился я, — посчитаем?..
Не дожидаясь его согласия, развязал тесёмку и высыпал на стол содержимое кошеля. Горка золотых монет с чистым звоном высыпалась на доски, подпрыгивая и пытаясь раскатиться во все стороны. Несколько особо ретивых я быстро прихлопнул ладонью и вернул в общую кучу.
— … Ровно двадцать пять золотых, — после непродолжительного подсчёта подвёл я итог и вновь повернулся к Грызуну, — Ну? Что скажешь?
Тот, закусив губу и зло глядя прямо мне в глаза, промолчал.
— Да чего уж тут говорить, — вздохнул Степняк, — и так всё понятно… Да, паря, не ждал я такого… Думал, человеком ты стал. А ты… — и, махнув рукой, отошёл в сторону.
— Что будем делать? — обратился я ко всем.
— Выгнать из отряда, — жёстко произнёс Хорёк, — пусть идёт, куда хочет. И в полк посыльного отправить, чтоб рассказал, по какой причине мы его выгнали.
— Послушайте, — подал голос Одуванчик, — выгнать мы всегда успеем. Но ведь нужно же узнать, почему он это сделал. Ведь должна же быть причина…
— Ну, ты у нас известный жалельщик, — похлопал его по плечу Цыган, — чего тут выяснять? Натура своё взяла. Я такое по себе знаю. Мимо хорошего коня не могу спокойно ходить. Пока себе его не возьму, дышать ровно не могу…
— Как же ты до сих пор всех наших коней не поугонял? — хмыкнул Зелёный, — Или кони не по нраву?
— Да ни один ваш конь моему и близко ровней быть не может, — оскалился довольный Цыган, — потому и не беру. Вот разве что у господина сержанта… Да только, его коня брать — своей жизни не жалеть… убьёт ведь, не задумываясь!
— Хватит зубоскалить, — одёрнул я их, — забыли, зачем мы здесь? Жизнь человеческую решаем!.. Никто ничего не надумал?
Все молчали. Трудно им было говорить что-то. Оно и верно: как человеку дальше жить, решаем. А оно вдвойне труднее решать, когда человек тебе не посторонний. Вместе пот и кровь на занятиях проливали, вместе пост этот строили, из одного котла ели, одно дело делали. При такой жизни люди друг к другу крепче родственников прикипают. А тут предложено гнать человека из отряда. И не выгнать нельзя, потому как доверия нет, и решиться на такое — тяжело. Вот и молчат все, что сказать не знают…
— Ну, тогда я скажу, — решился я заговорить, — В своей прошлой жизни Грызун, конечно, был вор. Мы это все знаем. И на службу он пришёл не потому, что к порядкам армейским любовью воспылал. А потому, что кроме, как в армии, ему от судейских спасения не было. И это мы тоже — знаем. И мы должны признать честно, что за всё то время, что Грызун рядом с нами служит, упрекнуть его было не в чем. Ну, разве что в разгильдяйском отношении к службе. Да не совсем честно выигранных спорах, — невольно ухмыльнулся я. Губы остальных парней тоже поневоле растянулись в невесёлых усмешках. Не до веселья нам в тот момент было…
— Ну, так вот, — продолжал я между тем, — Что вдруг на него такое нашло, что он в кассу нашу залез, никто из нас не знает…
— Да не лазил я туда! — отчаянно выкрикнул Грызун.
— А это что? — показал я глазами на стол.
Грызун, скрипнув зубами и обхватив руками голову, отвернулся.
— Короче говоря, я предлагаю такое решение, — обратился я к остальным, — Грызуна выгонять не будем. Но для науки, чтоб впредь неповадно было, влепим ему тридцать плетей. А как после порки отлежится, поставить его опять на службу наравне со всеми. А про случай этот всем напрочь забыть. Кроме, разумеется, самого Грызуна. А ты, Грызун, чтоб всю жизнь про него помнил. И товарищей своих за науку благодарил!.. Ну? Что думаете?
После длительного молчания и переглядываний первым подал голос Хорёк:
— Добрый вы слишком, господин сержант… По правильному — гнать бы его надо…
— Ладно, чего уж, — вздохнул Степняк, поднимаясь со своего места, — стягивай рубаху, Грызун, да пошли на двор. Не здесь же тебя полосовать. Только, думаю я, что должен каждый из нас к этому делу руку приложить. Чтоб, значит, от каждого ему наказание было.
— Нас тут восемь человек, — произнёс Зелёный, — по сколько бить будем?
— По пять ударов, я думаю, хватит, — предложил Циркач.
— Ну, пусть так и будет, — согласился Хорёк и повернулся к Грызуну, — Чего стоишь? Пошли, куда сказано…
И тут подал голос молчавший всё это время Полоз:
— Подождите!
— Чего тебе? — обернулся Степняк.
Полоз одним отчаянным движением рванул через голову рубаху, скомкал её и отшвырнул в сторону:
— Вот…
— И что ты этим хочешь сказать? — прищурился Цыган, — Уж не вдвоём ли вы замочек тот ломали?
— Нет, не вдвоём, — мотнул головой Полоз, — я один был…
— Не понял, — протянул ошеломлённо Хорёк, — объясни.
— Грызун не виноват! — с отчаянием прыгающего в ледяную воду человека рубанул Полоз, — это я в шкатулку залез и деньги взял.
— Как — ты? — я даже растерялся. Вот уж от кого я никак не мог подобного ожидать, — Зачем?
— Мне долг вернуть надо было, — тихо ответил Полоз.
— Какой долг?
— Я Грызуну в кости проиграл…
— Так всё-таки Грызун в этом деле замешан, — процедил Хорёк.
— Он не знал! Правда — не знал! Просто он всё время требовал, чтоб я побыстрее долг вернул. Вот я и полез… Так что, по всему выходит, это меня надо наказывать…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
