– Ты смотрел «Властелин Колец»? – спрашивает он.
– Не-а, не смотрел.
«И не собираюсь», – хочется добавить мне, но я решил не огорчать гостеприимного хозяина.
– Ты чего?! – недоумевает он. – Такой классный фильм! У меня как раз есть, давай посмотрим!
Дело в том, что я очень неравнодушен к хорошему кино и совсем недавно навещал кинофорум «Арсенал», где засматривался фильмами Альмодовара, Джармуша и Кустурицы. А всякие там «Властелины колец» я вообще за фильмы не считаю и смотреть их не собираюсь. Более того: желание взрослых, образованных и неглупых людей смотреть подобное говно всегда вызывает во мне искренние непонимание и раздражение. Детям еще простительно.
– Да ну нафиг! – отнекиваюсь я. – Ну что мы сейчас, сядем и будем два часа смотреть эту муть?
– Во-первых, три часа. А во-вторых, ну посмотри, хоть немножко, – не отстает хозяин дома. – На таком экране все выглядит совсем по-другому. Не понравится – выключим.
В общем, игнорируя мои протесты, он втыкает диск с «Властелином колец» в одну из панелек его многоэтажки аудиовидеоустройств.
«Господи, – думаю я, – ну неужели вся эта сложная и дорогая аппаратура создавалась человечеством для того, чтобы просматривать на ней подобное убожество?! Стоило ли так напрягаться?»
Но, с другой стороны, не могу же я предложить ему посмотреть фильмы Кустурицы, – этого он, мягко говоря, не поймет и искренне возмутится: «Что за бредятину ты притащил?!»
Здесь не то место, где нужно метать бисер, и пришел я сюда не кинематограф обсуждать. Да и слоник со стремянкой из Кустурицы и «Властелина колец» выбрал бы, безусловно, последнего. После «Властелина» гораздо проще впаривать стремянки, мозг не мешает.
Наслаждаясь фильмом, коллега указывает мне на прикольные моменты, которые «вот сейчас будут». Но, заметив мой вялый интерес, возвращается к изначальной теме нашей беседы.
Суть в чем: у него есть приятели, которые когда-то работали в «Лопатотреке», а потом ушли и открыли собственную фирму: им сейчас нужен человек на должность, схожую с моей лопатотрековской.
– Хорошие мужики, – уверяет меня коллега, – бывшие КГБшники.
– КГБшники?!
– Ну да, работали в КГБ, но мужики прикольные, думаю, вы сработаетесь.
– А чем фирма-то занимается?
– Да что-то по сантехнике, точно не помню. Ты позвони им, поговори. Я предупредил, что будет звонить человек из «Лопатотрека» по поводу работы, они ждут.
– Спасибо, позвоню.
На следующий день я действительно позвонил бывшим КГБшникам. Оказалось, фирма занимается продажей труб и колен под раковины, ванны и унитазы.
– Так я, в общем-то, занимался в основном закупками, я по продажам – не очень…
– Ну и закупками тоже надо заниматься, – увещевал меня КГБшник, – нам нужен менеджер, который будет контролировать весь процесс – от поиска поставщиков, до реализации…
«Ясно, – подумал я. – Им нужен человек, который будет заниматься всем подряд. Знакомая ситуация».
– Работа очень интересная, динамичная, – заманивающе говорит КГБшник.
– Что ж тут интересного? – бесцеремонно спрашиваю я. – Продавать колена под раковину?
– Ну, знаете, не важно, что продавать. Можно себя мотивировать так, что и трубами торговать будет интересно. Главное – правильно себя мотивировать.
Насчет правильной мотивации я с ним полностью согласен! Вопрос лишь в том, как ее выстроить, эту мотивацию? Может, необходимо научиться получать удовольствие от просмотра «Властелина Колец» и «Шрека», а не от Альмодовара и Кустурицы? Если надо для дела, я могу притвориться, что мне нравится «Шрек» или «Ледниковый период», но чтобы полюбить это искренне, надо, на мой взгляд, серьезно потупеть. Может тогда и станет интересно продавать колена под раковину. А пока в моем воображении рисуется совершенно неприглядная картина – я хожу по магазинам с сумкой и говорю: «Посмотрите, какие у меня есть прекрасные трубы под ванну!», а мне отвечают: «Пошел ты нахуй!» Словом, с мотивацией как-то сложно…
Призванный мною на помощь слоник лишь издевательски улыбается, видя, как я, отфутболенный из очередного магазина, понуро бреду с сумой, полной труб. Проклятая образность мышления! Наверняка в жизни все выглядит не так страшно.
Далее разговор заходит о конкретных цифрах, и образы в моем воображении больше не возникают. Что не удивительно, ведь предлагаемая зарплата меньше (!) лопатотрековской, и главное, – никаких процентов от продаж. Чем гэбисты собирались меня мотивировать – совершенно непонятно. Я моментально теряю интерес к бывшим сотрудникам КГБ и, одновременно, прикольным мужикам, понимая, что встретится нам не суждено никогда.
Зато мне становится понятно, почему развалился Советский Союз. А произошло это потому что сотрудники Комитета Государственной Безопасности, то есть люди, которые должны были стоять на страже целостности и сохранности государства, мечтали лишь о том, чтобы торговать коленами под раковину. Им следовало мотивировать себя спасать империю, подобно Джеймсу Бонду, но желание спекулировать трубами пересилило, – по их мнению, это интереснее. Ну и какая страна тут выстоит?
Горбачев мечтал рекламировать пиццу, а комитетчики мечтали торговать коленами под раковины.
Спасать же страну не мечтал никто.
Вот она и развалилась.
А теперь бывшие активисты-суперагенты агитируют за честный офисный труд так же, как когда-то агитировали несознательных советских граждан за светлое будущее. Только вот опять почему-то не хочется им верить. Мне даже кажется, что слоника со стремянкой придумали и нарисовали они же – слоник как будто сошел со старых советских плакатов.
Но вернемся к реальной мотивации офисного аквариума, бог с ними, с КГБшниками и их слоником.
Водопроводные трубы, затычки для ванн, лопаты – все это, безусловно, вещи необходимые в нашей жизни, и кто-то должен снабжать ими население. Да и офисная составляющая этого процесса тоже, наверное, является нужной и неотъемлемой. С одной стороны, при наличии материальной мотивации, подобная работа может выглядеть достаточно интересной; но, с другой стороны, в таком подходе упущено нечто очень важное, отчего офисный труд становится малопривлекательным. И в первую очередь – для мужчин. Ведь не все упирается в денежную мотивацию, должен присутствовать еще и интерес, так сказать, «мужское дело».
Основная часть офисных работ беспола. То есть ее может выполнять и мужчина, и женщина. Специфически мужских или специфически женских работ в офисе почти не бывает. И в этом таится огромная опасность. Многолетнее выполнение нехарактерных для мужчин функций, неконфликтное подавление воли, приводит к формированию, в конечном итоге, некоего подчиненно – извиняющегося (немужского) отношения к окружающему миру. В случае чего, мобилизовать волевые качества характера, со временем, становится всё труднее и труднее.
Если в прежней жизни я не задумываясь мог дать в морду любому, то теперь, когда меня оскорбляют, я пытаюсь найти компромисс или делаю вид, что ничего не происходит. Сказывается опыт офисной работы… Да дело даже не в мордобое! Мужчине, чтобы чувствовать себя мужчиной, вовсе не обязательно быть мускулистым атлетом или воином, прошедшим горячие точки. Нет. Ему необходимо всего лишь видеть результат своего труда, а именно: то, чего не было, и что появилось благодаря его личным усилиям. Так, чтобы мужчина мог подвести любого и сказать: «Смотри! Это сделал Я!» И пусть оно будет не очень талантливо и не очень красиво, но это его, мужчины, личными усилиями произведённое на свет нечто. Большинство же офисных людей не видят ни начала своего труда, ни его окончания, ни результата – это просто монотонность повторяющихся действий, да еще и по чужой указке. К чему может подвести вас офисный муж и сказать: «Смотри, это сделал я»? Причастность каждого конкретного сотрудника большой компании к общему процессу производства настолько иллюзорна, что говорить о ней может только прожженный демагог.
Раньше ремесленник, например, изготавливавший кресло, скамейку или телегу, безусловно, получал удовлетворение от своего труда и гордился им. Он не помышлял о самоубийстве из-за необходимости каждый день работать. Или скульптор, ваявший фигуру из бесформенного куска камня, – он должен был чувствовать вдохновение перед началом работы и удовлетворение после ее окончания. Я же не испытываю ни того, ни другого: еду на работу как на каторгу, а после работы у меня только депрессия и желание нажраться.
Да, сейчас тоже строят дома и делают скамейки, но что чувствует какой-нибудь ассистент менеджера по закупкам в огромной корпорации, производящей мебель, в том числе и скамейки? Если офис и производство находятся в разных городах, он может вообще не знать, как выглядит эта скамейка в реальности. Но если и знает, что этот мужчина может сказать от себя лично? «Это сделал я», «Я не зря прожил жизнь»? Отсутствие связи процесса труда с его осязаемым результатом приводит к полной потере интереса к труду. По крайней мере, у мужской части офисных работников. Отсюда их вялость, безынициативность и апатичность.
