— Об их судьбе я не знаю, это не касается моей темы.
— Действительно, это было намного позднее. Однако и без того ваша работа, вероятно, была довольно трудной и кропотливой. Ведь вы получали информацию только из вторых рук.
— Да, историки привыкли больше верить документам, мы редко обращаемся к помощи свидетелей. Но мне бы хотелось вернуться к нашему вчерашнему разговору. Вы не вспомнили, кого называли Клехтой или что-то в этом роде?
— Мне очень жаль, мой молодой друг. Это имя мне действительно ни о чем не говорит. Я спрашивал и у своей сестры, все-таки она чаще бывает среди людей, но и она ничего не знает.
— Ну что ж, ничего не поделаешь. Спрошу еще папа Хенке. Спасибо большое за любезность, ваше преподобие, — поднялся Ярда, собираясь уходить.
— Жаль, что вы спешите, — с сожалением произнес священник. — Люблю побеседовать, а здесь редко встретишь действительно образованного человека. Если выберете свободную минуту, заходите, здесь вам будут рады.
— Если смогу, обязательно забегу, — пообещал Ярда неопределенно. Старик проводил его до дверей.
Несмотря на то что приближалось время ужина, а Ярде еще предстоял час пути до части, он решил зайти к Урбанковым. Когда сегодня Гула его подвез, не осталось даже времени договориться о завтрашнем дне. А завтра отцу Власты Урбанеку исполняется пятьдесят лет. По дороге Ярда анализировал весь разговор со священником и пришел к выводу, что капитан Маришка прав. Старик не сказал ничего, за исключением информации о Хенке, давно всем известной. Ярда мысленно похвалил себя за осмотрительность. Несколько раз он хотел спросить о патере Ванеке, но промолчал. Зачем спрашивать, все равно он ничего бы не сказал, а его могла заинтересовать тайна подвала Урбанковых.
Во дворе его встретил пес Блацки. Увидев Ярду, он подошел к нему, лизнул руку и побежал в сад. Власта помогала Хохолачу убирать сено. Дед собирал сбитые из палок треугольники в аккуратные остовы для копен и обкладывал их сеном снизу доверху. У ручья уже стояли четыре готовые копны.
— Идешь помогать? Поздно, парень! — закричал дед, завидев Ярду. — Сейчас закончим. Завтра, может быть, дождь пойдет, сено бы намокло.
Власта орудовала граблями, и это у нее получалось красиво. Ярда смотрел на сад и никак не мог понять, что в нем изменилось.
— Не нравятся тебе наши копешки? У воды по-другому сушить нельзя, парень. Через три дня сено будет хрустеть, как прошлогодние орехи, вот увидишь.
— Я в этом не разбираюсь. Мне только показалось, что в саду чего-то не хватает.
— Наверное, той бетонной будки, которую мы закрыли сеном, — отозвалась Власта. -
Действительно, у ручья, в самом углу сада, стояло странное бетонное сооружение, на метр возвышающееся над землей, круглое в поперечном сечении, со стальными, изрядно поржавевшими дверцами. Сейчас оно было скрыто под копной сена.
— Ты имеешь в виду отвод от шлюза, — сообразил Хохолач. — Там внизу больше всего дует. Я и поставил рамку, чтобы ветром не повалило копну.
— Какой шлюз, пан Хохолач? Здесь ведь ничего такого не было, — тут же возразила любопытная Власта.
— Когда-то был, еще при Сыровы. Он хотел разводить нутрий. Загоны должны были располагаться у ручья. Он показывал мне планчик. Два ряда клеток, между ними бетонированный канал — приток от шлюза, а отток внизу у забора. Но он успел поставить только ту будку, потом его арестовали.
— Сколько раз я пыталась понять, для чего это сооружение! Но, когда мы покупали дом, Патлок утверждал, что будка была там еще при Краусе.
Хохолач махнул рукой:
— Этот ни черта не помнит. Ну, вот мы и управились. Ловко у нас получилось, правда, Власта?
21
Субботнее утро подтвердило предсказание Хохолача. По небу плыли грозовые облака, время от времени налетали порывы ветра, сгибая кроны деревьев. Из вольеров доносился нетерпеливый лай. В восьмом часу Ярда закончил завтрак. Перед складом саперного имущества он увидел грузовик из бригады. Водитель с двумя солдатами носили упакованные ящики, а молодой поручик отмечал их количество в блокноте. Он пообещал захватить Ярду с собой.
Ярда заглянул на кухню к повару, попросил помочь, чтобы не ехать в гости с пустыми руками.
— Есть у меня тушка фазана. Из нее получится отличный суп, лучше этого только суп из черепахи. Букет нарежете себе сами! — ответил повар.
С ощипанной тушкой фазана, завернутой в бумагу, и букетом роз Ярда уселся в машину рядом с поручиком. Они высадили его на перекрестке, и в половине восьмого он уже стучался в дверь дома Урбанковых.
— Скромное пополнение к столу, а цветы для вас, пани Урбанкова, — преподнес он свои дары.
— Муж будет очень рад, вот увидите. Букет тоже отдайте лучше ему.
Из сарая доносился голос Урбанека. Инженер пытался вытащить свечу в моторе «симки», но свеча не поддавалась. Ярда зашел в мастерскую и вернулся с куском трубки. Инженер понимающе кивнул. Надел трубку на ключ, удлинив тем самым рычаг, и свеча стронулась с места при первом же рывке.
— Доработался! Историк дает советы инженеру в области механики, — засмеялся Урбанек.
— Я, собственно, пришел вас поздравить с пятидесятилетием, пан Урбанек, — сказал Ярда, вручая ему букет. — Желаю вам доброго здоровья и жить еще столько же.
— Спасибо тебе, Ярда. До ста не доживу, но десять— пятнадцать лет, наверное, протяну. А теперь помоги мне. Подержи-ка свечу!
Они почистили одну за другой все свечи, отрегулировали зазоры в них и поставили на место. Инженер завел мотор, стартер взял сразу же, машина работала безупречно.
— Ох уж эти женщины! Ездят обе, а машину не чувствуют, — произнес он, вздохнув. — А потом удивляются, почему мотор не тянет. Пойдем умываться.
Они налили теплой воды в жестяной умывальник, помыли руки.
Ярда хотел было пойти к Власте в сад, как вдруг увидел, что возле дома стоит небольшой итальянский мотороллер с коробкой на багажнике. Из кухни доносился незнакомый голос. У стола сидел седой старик лет семидесяти.
— А вот и он. Пан Сынек. Пан Хенке из Австрии, — представила их друг другу хозяйка. Старик смерил Ярду взглядом.
— Мы случайно не встречались в прошлом году? — спросил он на приличном чешском.
— Не припоминаю, — признался Ярда.
— Пани Урбанкова говорила, что вы пишете какое-то исследование. Вы кого-то ищете? Может быть, я вам посоветую.
Его готовность понравилась Ярде.
— Пан Хенке, скажите, пожалуйста, вы жили в Тифенбахе во время войны?
— А где же еще, пан Сынек?! Как вернулся с первой мировой, так там и живу. Искалечили мне ногу тогда так, что и Гитлер не достал. Но сына меня лишил.
— Вы не помните, как здесь проходил фронт?
— Еще бы_не помнить, чуть дома не лишился.
— Говорят, в доме у Крауса находился штаб артиллерийской части? — спросил Ярда, сгорая от любопытства. Пани Квета насторожилась.
— Да, вы правы. Командовал ею такой пожилой капитан, австриец.
— Вы не припоминаете, где у них был наблюдательный пункт?
— Помню, конечно. У нас в Тифенбахе. В башне часовни.
Ярда невольно вспомнил капитана Гаврана! тот оказался прав.
— Вы, наверное, не знаете, как они поддерживали связь.
— Вы имеете в виду наблюдателей? Очень просто. Сюда была проведена телефонная связь.
— Полевой телефон?
— Да нет. Это было бы очень сложно, к тому же через реку. Они подсоединились к почтовой линии.
— Я вас не понял, пан Хенке. А куда вела почтовая линия?
— Я уже забыл, сейчас ведь все по-другому. Было это так. В Седловице находилась почта, а у нас в Тифенбахе — станция железной дороги. Собственно говоря, разъезд, но там были канцелярия и телеграф. В тридцать восьмом, когда граница передвинулась куда-то к Погоржелицам, протянули линию с вокзала в Тифенбахе сюда, в Седловице. Здесь тогда размещались дом священника, костел, школа, местная власть и жандармерия. И еще кладбище, там лежат мои жена и сын.
— Вы не знаете, когда артиллеристы ушли?
— Знаю, и довольно точно. В понедельник после пасхи. Орудия стояли здесь в саду и возле дороги, вплоть до леса. Стреляли они через лес на австрийскую сторону. Там были румынские тылы и русская пехота. Из часовенки луга за лесом были видны как на ладони. Русские послали самолет, сначала один, разведчик, а потом еще три — с бомбами. Я был здесь в это время, согнали нас в самый последний момент в фольксштурм, мальчишек из школы и нас, инвалидов. Дали только панцерфаусты, мы должны были носить снаряды к орудиям. После второго налета наш капитан получил приказ подготовиться к отступлению. Он реквизировал лошадей, артиллеристы отступили на север, так как за лесом появилась русская пехота. Я спрятался, а потом убежал домой. Дом мой горел. К вечеру у нас уже были русские. Я добровольно явился к ним, и меня тут же отпустили. Что взять с хромого, так ведь? Прошел месяц, прежде чем я привел дом в порядок.
