Известно ли вам, что весь февраль уйдет на разверстку хлеба на местах; в марте и апреле начинается распутица, и хлеба подвезти к станциям не удастся; только в конце апреля и в начале мая можно ожидать подвоза зерна к мельницам, которые, однако, стоят без топлива.
Следовательно, в течение по крайней мере трех месяцев следует ожидать крайнего обострения на рынке продовольствия, граничащего со всероссийской голодовкой. Не лучше положение с топливом. Почти вся Россия испытывает острый недостаток в жидком и твердом минеральном топливе, в дровах, в торфе.
Страна имеет все необходимое, но использовать в достаточной степени не может. А что мы читаем в официальном издании «Предварительные итоги Всероссийской сельскохозяйственной переписи»?
Керенский открыл газету, которую приживать с собой, и начал читать вслух:
— Сельскохозяйственная перепись показала, что размер посевной площади 1916 г. приблизительно на 20–25 % превышает площадь, необходимую для удовлетворения потребностей населения России при среднем урожае. Россия обладает достаточными хлебными ресурсами, чтобы спокойно и уверенно смотреть в будущее. Как вам?
Александр Фёдорович сделал внушительную паузу.
— Ничего угрожающего по словам нашего официальной власти нет и с точки зрения имеющихся возможностей в вопросе обеспечения страны топливом. Металлический рынок у нас также владеет богатейшими возможностями, как выясняется. Вот только, — Керенский опустил глаза и прочитал ещё один кусок текста вслух. — Все эти богатейшие возможности не использованы только потому, что отсутствует надлежащая организация тыла.
Он снова поднял глаза и впился взглядом в Протопопова. Медленно перевёл взгляд на министра путей сообщения. Продолжил.
— Вместо того чтобы принять самые решительные меры для обеспечения себя углем надлежащего качества, для чего потребовалось бы заключить соответствующие контракты с углепромышленниками или создать особый регулирующий орган, министерство путей сообщения, начиная с пятнадцатого года, предпочитает получать уголь путем реквизиций. Отсюда произошел громадный расход топлива, которого паровозы не могли использовать, остановки в пути и далее, словом, весь тот сумбур, который теперь царит в деле снабжения топливом паровозов. Удивительно, но ничего кроме временной остановки пассажирского движения, для улучшения продовольствия правительство не могло придумать. Но во время одной из таких остановок паровозы оказались испорченными: из них забыли выпустить воду, ударили морозы, трубы полопались, и вместо улучшения только ухудшили движение.
Керенский закрыл газету. Вернул взгляд на Протопопова.
— Мне сообщили, что петроградскую полицию обучают стрельбе из пулеметов. Масса пулеметов в Петрограде и в других городах вместо отправки на фронт была передана в руки полиции.
Протопопов продолжал улыбаться, хотя делать этого не хотелось совсем.
— В рескрипте на имя князя Голицына при его назначении упомянуто «о благожелательном отношении к законодательным палатам и о необходимости совместной с ними работы». Но это нисколько не помешало вам, Александр Дмитриевич играть в Царском роль нового Распутина. До меня доходят слухи, что вы ненавидите Думу, и печётесь о ее роспуске, а добиваетесь это такими способами, как спиритизм и вызов духа Распутина в присутствии Александры Фёдоровны.
Заканчивая, Керенский таки поставил жирную точку в своём высере.
— Ну и напоследок, — он достал из кармана пиджака документ, открыл и показал всем. — Здесь более 300 подписей депутатов и членов Государственного Совета в пользу того, что правительство должно быть распущено немедленно. После всего услышанного, вопрос лишь в том, стоит ли новому правительству собираться снова?
Керенский подошёл к Протопопову и положил перед ним этот документ, похлопав ладонью сверху.
Ничего не сказал больше, только медленно покивал впившись глазами в глаза Александра Дмитриевича.
Керенский уходил на своё место, а овации в поддержку его выступления не прекращались. Дума практически в одну глотку скандировала:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Отставку!
Протопопов выслушал каждое из выступлений лидеров оппозиционных партий и только господь бог, да мы с вами можем себе представить, каких трудов стоило министру сдержаться.
Однако стоит напомнить снова, что к чему-то подобному Александр Дмитриевич готовился.
И был готов в полной мере.
Поэтому когда Родзянко со своего места председателя поинтересовался, кто ещё хочет выступить с речью, Протопопов уверенно поднял руку.
— Я готов!
Только-только стихающий шум в Думском зале, зазвенел с новой силой. Было известно, что прежде Александр Дмитриевич (с тех пор как он стал министром) не получил ни единого шанса выступить в Думе — блокировал Родзянко, товарищем которого Протопопов некогда являлся и блокировал по той причине, что Протопопов, как известно, считался предателем оппозиции.
Поэтому сейчас, когда министр внутренних дел поднял руку, выявив желание выступить с трибуны, было очевидно, что шанс это сделать — нулевой, ну или стремящийся к нулю.
Понимая это, депутаты гудели и освистывали министра, который только что получил чёрную метку от Керенского.
Но настал момент истины.
Даст ли Родзянко министру возможность выступить?
Протопопов пристально смотрел на Родзянко и на этот раз Михаил Владимирович не отвёл взгляд.
— Проходите к трибуне, милостивый государь, — сказал господин председатель.
Глава 15
«Тебя хотят убрать — ты нажил себе проблемы
Мысли в разбежку, за тобой уже слежка
Ты делаешь ошибки, совершая их в спешке
Ты загнан, как зверь, и тебе некуда идти
За тобою хвост и засада на пути
Ты хочешь проблемы? Получи свои проблемы!
Ты хочешь проблемы? Получи свои проблемы!»
«Криминал» ft. 56 Размер
Год 1917, январь 16, заседание Государственной Думы, выступление Протопопова перед депутатами.
— Милостивые государи, Протопопов выступит! — надрывался Родзянко, который был вынужден подняться и пытаться перекрикивать толпу. — Это не обсуждается! Он имеет право!
Визги, уханья, свист доносились со всех сторон помещения Думского зала. Объявление о том, что выступать будет ненавистный министр внутренних дел было воспринято в штыки, как левыми, так и центром. Да депутаты удавиться были готовы, чтобы не допустить выступления министра внутренних дел! Не выступал прежде, не выступит сейчас.
— Господа рассаживаемся по своим местам! Я требую порядка в Думском зале! — Михаил Владимирович не нашёл ничего лучше, чем постучать кулаком о столешницу. Кулачище у него был что надо, но даже это не подействовало.
О каком порядке в зале могла идиши речь после того, как один из вещателей с трибуны обвинил Протопопова во всех возможных смертных грехах и вручил министру документ с требованием о немедленной и безотговорочной отставке за две сотни подписантов.
Это что же получается Михаилу Владимировичу плевать хотелось на мнение думского большинства, раз он пускает министра внутренних дел к трибуне?
Не порядок!
И как это выходит, не подписывал что ли Родзянко ультиматум об отставке, раз ведёт себя так?
Непорядок ещё раз!
От того депутаты разного толка волновались и злились вдвойне.
И ладно ещё «этот козел» Протопопов самым наглым образом уселся среди правых, вместо того, чтобы занять своё место среди министров (предатель ведь, что с него взять), так он ещё и к трибуне рвётся!
Оппозиционные депутаты взъярились, завелись, взбеленились и начали колотить по столешницам кулаками, топали ногами, выкрикивали самые грязные оскорбления, стараясь сорвать выступление Александра Дмитриевича.
— Вали с трибуны!
— Пошёл вон!
— Твоя песенка спета, козел!
Крайне велика была угроза того, что в любой момент все может сорваться с рельс и полететь в тартарары, а значит прямо в Думском зале вспыхнет знатный мордобой по лучшим думским традициям между разными депутатскими фракциями. Правые то тоже не сидели сложа руки без дела и не собирались мириться с тем, что человека с их стороны пытаются выдавить с трибуны и не дать ничего сказать.
