Сейчас ему двенадцать лет, он по-прежнему живет со мной. Нам хорошо вдвоем. Зимой он в школе-интернате, но каждую субботу и в каникулы приезжает домой. Нам помогают Айли с мужем, теперь у него много оленей. Иногда они приезжают навестить нас.
Летом мы с Уулой ловим рыбу. Но только не у лососевого протока. Правда, один раз, не так давно, когда мы не поймали ни одной рыбы, а лосося вообще не видели все лето, Уула страшно расстроился, решив, наверно, что в озере вообще не осталось больше рыбы. Мне стало его особенно жаль, и в конце концов я решилась пойти к лососевому протоку. Там мы сразу же поймали небольшого лосося.
Восторгу мальчика не было предела. Ему так хочется опять пойти на это место, что он целыми днями пристает с этим ко мне. Но я неумолима.
Магган наклоняется вперед, озирается по сторонам, желая убедиться, что нас никто не слышит. Потом говорит дрожащим голосом:
— Я так боюсь, понимаешь. С меня уже довольно лососевого протока. Ведь мальчик ничего о нем не знает.
Но спустя неделю Уула все равно настоял на своем. И вот сегодня они рыбачат в лососевом протоке. Клюет большая рыба, настоящий крупный лосось. Уула долго борется, чтобы поднять его наверх.
Потом, занеся нож, он выжидает, когда рыба наконец повернется, чтобы всадить ей сзади нож.
Когда он наносит удар, лосось стремительно подпрыгивает вверх. Рыба такая сильная и тяжелая, что Уула выпускает нож. Леса скользит вдоль острия ножа, еще торчащего из тела рыбы, и обрывается. Лосось исчезает в глубине вместе с блесной и ножом. Магган бледнеет, ее охватывает дрожь. Сердце сжимает боль, она теряет весла и, вся сникнув, сгибается над банкой.
Уула укладывает ее на дно лодки, она лежит худая и бледная и смотрит на внука широко раскрытыми глазами. Взгляд ее серьезен, но вместе с тем он выражает изумление. И никакой боязни или страха за себя.
Уула гребет домой что только есть мочи. Когда лодка шуршит по гальке у причала, он хочет кинуться за помощью, но Магган говорит, что ей уже полегче и звать людей не нужно.
Внезапно приподнявшись на локтях, она смотрит Ууле в глаза и тихо произносит:
— Уула, никогда не ходи больше к Васиккасаарет. Там золотая жила, да только проклята она
Магган снова оседает на дно, и взгляд ее угасает.
Уула стоит у лодки и вглядывается в острова на горизонте. В солнечной дымке едва различимы их неясные очертания. Он думает о том, что если там, вдали, и в самом деле лежит золотой, вернее, лососевый прииск, то надо стать настоящим мужчиной и навсегда изгнать злой рок, который над ним тяготеет...
Ханс Лидман
Перевел с норвежского В. Якуб
Сид Флейшмен. Чудесная ферма мистера Мак-Брума
1. Арбуз, который прыгал
О чудесной ферме Мак-Брума рассказывалось столько ерундовой чепухи, что лучше будет, если я сам внесу ясность в это дело. Я — это и есть Мак-Брум, Джош Мак-Брум. А насчет арбузов я сейчас вам все объясню...
Я люблю располагать факты один за другим, так, как все происходило, в точности.
Это началось, можно оказать, в тот самый день, когда мы бросили свою ферму в Коннектикуте. Мы погрузили ребят и все свое добро в старый, с воздушным охлаждением «франклин» и отправились на Запад.
Если считать по головам, то, кроме моей собственной, здесь была еще дюжина: со мной ехали моя дорогая женушка Мелисса и наши одиннадцать рыжих ребят. Их звали Уиллджиллэстерчестерпитерполлитимтоммериларриикрошкакларинда.
Было лето, и деревья вдоль дороги звенели от птичьего щебета. Мы добрались уже до Айовы, когда моя женушка Мелисса сделала поразительное открытие. С нами было двенадцать ребят — один лишний! Она только что пересчитала их.
Я тут же резко затормозил и поднял тучу пыли.
— Уиллджиллэстерчестерпитерполлитимтоммериларриикрошкакларинда! — скомандовал я. — Стройся!
Ребята как горох посыпались из машины, и я пересчитал головы. Их было двенадцать! Я пересчитал снова: двенадцать! И что хуже всего, все лица были знакомые. Я снова принялся считать, но на этот раз заметил, как Ларри прошмыгнул в конед ряда. Оказывается, я посчитал его дважды. Так загадка разъяснилась. Вот паршивец! Зато и посмеялись же мы, да еще и ноги размяли вдобавок.
И вот тут-то на дороге появился этот тощий длинноногий парень. Он был такой тощий, что, наверное, вместе с ушами мог бы спрятаться за флагштоком. Но франт он был отменный: высокий воротничок, на голове соломенная шляпа, в галстуке алмазная булавка.
— Заблудились, сосед? — спросил он и выплюнул семечки зеленого яблока, которое ел.
— Ничуть, — говорю я. — Мы едем на Запад, сэр. Мы бросили свою ферму — там камни пополам с пнями. Говорят, на Западе земля есть, и солнце светит даже зимой.
Незнакомец поджал губы.
— Самая лучшая земля — это в Айове, — сказал он.
— Может быть, — кивнул я. — Но с деньгами у меня туго. Если фермы в Айове не раздаются даром, мы уж лучше поедем дальше.
Франт поскреб себе подбородок.
— Послушайте, земли у меня больше, чем я могу вспахать. Вы люди как будто порядочные. Я бы хотел заполучить вас в соседи. Я отдам вам по дешевке восемьдесят акров — ни пенька, ни камешка. Берите.
— Большое спасибо, сэр, — сказал я, — но, боюсь, вы посмеетесь надо мной, если я предложу вам все, что есть у меня в кошельке.
— А сколько там?
— Ровно десять долларов.
— Заметано! — сказал он.
Я чуть было не подавился от удивления. Я думал, что он шутит, но он проворно нацарапал на старом конверте купчую.
— Гектор Джонс, так зовут меня, сосед, — сказал он. — Можете называть меня Геком, как все.
Был ли кто на свете любезнее и щедрее? Он подписался широким росчерком, а я, ликуя, раскрыл свой кошелек.
Оттуда вылетели три белых бражника. Эти паршивцы грызли мою единственную десятидолларовую бумажку, наверное, от самого Коннектикута, но от нее осталось еще достаточно, чтобы купить ферму. И без единого пенька или камешка!
Мистер Гек Джонс вскочил на подножку и показывал нам путь, с милю или около того. Ребята тем временем пытались позабавить его. Уилл двигал ушами, а Джилл скосила глаза, а Честер дергал носом, как кролик, Эстер махала руками, как птица крыльями, Питер свистел сквозь передние зубы, которых у него не было, а Том стоял на голове. Но мистер Гек Джонс не обращал на них никакого внимания.
Наконец он вытянул свою длинную руку:
— Вот ваши владения, сосед!
Все так и посыпались из машины...
Мы восхищенно глядели на свои новые угодья — обширные и солнечные, с дубом на холмике. Был, правда, один недостаток. У дороги целый акр занимал грязный пруд: там и бизон утонул бы. Но сделка есть сделка.
— Ма, — сказал я своей дорогой Мелиссе, — ты видишь этот чудесный старый дуб на холме? Там мы построим себе дом...
— Нет, не построите, — возразил мистер Джонс. — Этот дуб не ваш. Ваше только то, что вы видите под водой. Ни пенька, ни камешка — я же говорил вам!
Мне показалось, что он доволен своей шуткой, но, на лице у него не было и следа улыбки.
— Но, сэр, — сказал я, — вы же говорили, что отдаете нам восемьдесят акров.
— Говорил.
— А этот грязный пруд занимает только один акр...
— Нет, — ответил он. — Там все восемьдесят акров, один на другом, как слоеный пирог. Я не говорил, что ваши владения все на поверхности. Они на восемьдесят акров в глубину, Мак-Брум. Прочтите купчую.
Я прочел. Он говорил правду.
— Хи-хо! Хи-хо! — засмеялся он. — Здорово я таки провел вас, Мак-Брум. До свидания, сосед!
И он убежал и смеялся в рукав до самого дома. Я вскоре узнал, что мистер Гек всегда смеялся в рукав. Мне рассказывали, что когда он ложился спать и вешал свою куртку, то весь накопившийся смех высыпался из рукавов и всю ночь не давал ему заснуть. Но это неправда.
А вот насчет арбузов я вам сейчас расскажу...
Так вот, мы стояли и смотрели на наши владения — один акр! — которые только на то и годились, чтобы окунуться в них в жаркий день. А этот день был на моей памяти самым жарким. Как потом оказалось, самым жарким вообще в истории. В этот самый день, за три минуты до полудня, кукуруза всех полей Айовы затрещала и изжарилась на корню. Такова история. Вы, должно быть, читали о ней. Есть даже снимки в доказательство.
Я обратился к детям:
— Уиллджиллэстерчестерпитерполлитимтоммериларриикрошкакларинда, не бывает никакого худа без добра. Вода в нашем пруду мутновата, зато мокрая. Давайте прыгнем в нее прохладиться.
Эта мысль понравилась, и мы живо очутились в купальниках. Я подал знак, мы разбежались и прыгнули. И в этот самый момент ударила такая засуха, что под нами оказалась земля. Пруд мгновенно испарился. Это было поразительно.
Мальчики прыгали вниз головой и нырнули в... землю, только ноги болтались в воздухе. Мне пришлось вытаскивать их из земли, как морковки. Девочки еще зажимали себе носы и поэтому не успели прыгнуть. Они очень огорчились, когда такую лужу вдруг выдернули из-под них.
