– Вот уж не знал, что мой сын взял в жены ветер, – улыбнулся Черный Филин. – И мое незнание стоило мне отличной лошадки.
– Мне просто повезло, – поскромничала я и тут же весело рассмеялась.
– Завтра мы опять побежим, – заявила, тоже смеясь, Олениха: – Тогда посмотрим, повезло тебе или нет. Ставлю мою любимую черную шаль против твоих шкур, что тебе не обогнать меня дважды.
– Идет, – согласилась я, и мы отправились готовить ужин.
Соревнование было назначено на утро. Пришло почти все население деревни. Олениха выглядела уверенной в себе, а я ужасно нервничала.
Опять Лось Мечтатель подал сигнал к началу. Как всегда, Олениха сразу же бросилась вперед, но на сей раз так и осталась впереди. Что я ни делала, но видела лишь ее черные пятки. Она закончила гонку, опередив меня на добрых два ярда.
Я была счастлива, потому что больше не чувствовала себя чужой. Став законной женой, я еще крепче сдружилась с Молодым Листком и Оленихой. Оставаясь одни, мы часто болтали о странных мужчинах, которые то вели себя, как дети, которых надо холить и баловать, то вдруг во что бы то ни стало требовали подчинения. Я замечала это за многими мужчинами, но только не за Тенью. Он всегда держал себя в руках. Я не встречала никого, кто бы был так уверен в себе и в том, что занимает на этой земле свое место. Благодаря этому он был спокоен, как редко кто из мужчин или женщин.
Я обожала своего мужа. Он был необыкновенно добр ко мне и никогда не забывал о моих желаниях. Каждый день я благодарила Бога, что нашла такого мужчину.
Однажды Тень возвратился с военного совета очень поздно и сказал мне, что Сидящий Бык предсказывает битву в ближайшем будущем. Два индейских разведчика сообщили, что Желтые Волосы покинул форт Линкольн, Крук Три Звезды отправился на север из форта Феттерман в Вайоминге, а Гиббон Красный Нос тоже в пути, ибо ему удалось собрать довольно много сил в фортах Эллис и Шоу. Рассчитывая взять индейцев в кольцо, они собирались стереть с лица земли воинов Сидящего Быка и Безумного Коня, а остальных загнать в резервации.
Эти новости не могли не расстроить меня. Упоминание о Кастере пробудило во мне воспоминание о Джошуа Бердине, который непременно будет участвовать в сражении. Но больше всего я боялась за Тень. И за себя. Что будет со мной, если Тень погибнет? Будет ли его отец и дальше относиться ко мне как к родной дочери, или я стану врагом, которого надо ненавидеть?
Эти неприятные мысли не давали мне покоя и в тот вечер, когда я отправилась к реке поискать уединенного местечка, чтобы помыться.
В первый раз я была одна, но чувствовала себя в полной безопасности среди шайенов и их союзников. Никто чужой не мог бы зайти так далеко, будь он белый или Индеец, чтобы его не заметили многочисленные воины, на которых была возложена задача охраны лагеря.
Я сняла платье и вошла в прохладную воду. Какое-то время я просто лежала на спине, вглядываясь в темнеющее небо. Тень в это время принимал участие в еще одном военном совете, и я размышляла о том, что там говорят и долго ли будут говорить. Мне казалось, что я уже много лет слышу: «Война, война, война, война…» А мне хотелось миpa, чтобы мы с Тенью могли наконец зажить спокойно и нарожать кучу детей.
Вздохнув, я вылезла на берег, чтобы взять мыло, которое сварила сама с помощью Молодого Листка, показавшей мне, где достать необходимые составляющие. За очень короткое время я научилась многим вещам, но не переставала поражаться знаниям индейцев и их предприимчивости.
Легкий ветерок холодил тело, поэтому я быстро вымылась, не желая долго оставаться в одиночестве, да еще вечером.
Едва я вышла на берег, как увидела, что кто-то идет прямо на меня. Поначалу мне пришло в голову, что это Тень, и я очень обрадовалась, но тут же прикусила язычок, потому что подходивший ко мне мужчина был ниже ростом и толще.
Я испугалась. Ни один уважающий себя индеец не подойдет к моющейся женщине. Схватив платье, я спряталась за куст, и сердце у меня билось как бешеное, потому что шаги приближались.
Когда все затихло, я сказала себе, что ничего особенного не произошло и воин тоже искал уединенное местечко. Никто не собирался на меня нападать.
«Мне надо держать себя в руках, – подумала я. – А то в следующий раз померещатся летающие слоны!» Колени у меня еще дрожали, но я уже было принялась натягивать на себя платье, когда сзади меня схватили чьи-то грубые руки и потащили подальше от реки за деревья, которые были на расстоянии ярдов двадцати. Там он бросил меня на землю, и все мои попытки бороться были напрасными, когда он улегся на меня, всей своей тяжестью вдавливая меня в грязь.
Я хотела было крикнуть, но он заткнул мне рот какой-то тряпицей, а потом уселся на корточки и в его глазах появилось довольное выражение.
Теперь я узнала его. Он следил за мной с первого дня моего появления в долине, и звали его Смеющийся Волк. Вне всяких сомнений, он собирался изнасиловать меня, но я решила так просто не сдаваться, когда он чем-то наподобие веревки принялся связывать мне руки и ноги. Я лежала на земле и слезы текли у меня по щекам, когда я расширенными от ужаса глазами смотрела, как он достает из высокого мокасина нож и прикладывает его лезвием к моей шее. Смеющийся Волк что-то говорил мне на языке, которого я не понимала, зато я видела ненависть в его глазах, когда он провел ножом у меня между грудями. Все еще что-то говоря, он вел им по моему животу, а я в отчаянии вертела головой, взглядом умоляя его остановиться, но он только беззвучно расхохотался и провел ножом по моему бедру. Я не могла сдержать дрожь. Бессильные слезы лились у меня из глаз, пока нож резал мою кожу, оставляя кровавые следы. Я понимала, что ничем не могу ему помешать.
Как завороженная, я глядела на нож, теперь находившийся чуть пониже левой груди, и замерла от ужаса, когда он с ужасающей медлительностью обвел им мою грудь, окружив ее кровавым кольцом. Смеющийся Волк занес нож над моей головой и почему-то медлил, а у меня кровь стыла в жилах от предчувствия неминуемой смерти и при виде капель крови, стекающих с лезвия на землю. Боль, которую я ощущала от порезов, не шла ни в какое сравнение с тем, что меня ждало.
Когда Смеющийся Волк стал медленно опускать руку, я принялась биться головой о землю в надежде потерять сознание и избежать мучений. В глазах у меня уже темнело, как вдруг тишину разорвал дикий крик. Повернув голову, я увидела появившегося неожиданно мужа, в руке которого был нож, а изо рта рвался неудержимый вопль. Смеющийся Волк вскочил на ноги, но упал под тяжестью навалившегося на него противника, и они покатились по земле. В конце концов им обоим удалось подняться, и они стояли друг против друга, успокаивая дыхание, прежде чем сошлись снова в смертельной схватке. Я слышала лязг металла, и когда они разжали «объятия», оба были в крови. Снова и снова они сходились и расходились, и с каждым разом все больше ран появлялось на их телах.
