— Так из-за этого он ни днем, ни вечером не дает тебе покоя? — ехидно спросил Мел.
— Естественно. Джорджия на него не обращает внимания, вот он и старается показать ей, что и она ему безразлична.
— Меня не убеждают доморощенные психологические этюды, — скривился Мел. — И с чего это ты вдруг стала таким специалистом в сердечных делах?
— Я-то знаю, с чего, — огрызнулась Коппер. — Это ты не узнаёшь любви, даже если она прямо перед тобой!
— Конечно, у тебя был большой опыт с Глином… — уколол он в ответ.
— Да, был, и больший, чем был у тебя! Мы с Глином любили друг друга.
— И он бросил тебя тоже от большой любви!
— По крайней мере он не стал мне врать, — в гневе воскликнула Коппер. — Глин добрый, и ему небезразлично, что со мной происходит, не то что ты!
— Что ж ты не боролась за него, если он так хорош?
— Видимо, зря! — сверкнула зелеными глазами Коппер.
— Подумать только, — издевался Мел, — стоило несколько недель подождать, и он был бы твоим!
— Еще не все потеряно, — Коппер уже не отдавала себе отчета в том, что говорит, — Элли до сих пор не ушла от мужа.
— А ты откуда знаешь? — нахмурился Мел.
— За пределами Бирраминды тоже живут люди, — язвительно ответила она, — и время от времени я с ними общаюсь.
— Ты звонишь Глину?
Мел хотел взять Коппер за плечо, но она увернулась, боясь, что весь ее гнев улетучится от одного его прикосновения. После долгих ночей безысходной тоски ей было даже приятно чувствовать жар охватившей ее ярости.
— А если и так, не твое это дело!
— Не мое дело, если моя жена звонит бывшему любовнику поболтать о том, о сем? Нет уж, очень даже мое!
— Мы ведь договорились о наших с тобой отношениях, — сердито бросила Коппер. — Мы заключили деловое соглашение, но в нем ни слова не сказано о необходимости прервать все контакты с окружающим миром!
— Мы договорились, что постараемся вести себя так, чтобы все верили, будто мы на самом деле семья, — не сдавался Мел. — Коппер, ты считаешься моей женой, и тебе пора уже играть роль жены лучше, чем ты это делала все время, а для начала — на ближайшие три года забудь о Глине!
Коппер мотнула головой, отбрасывая с лица пряди волос.
— Полегче, Мел! — предупредила она. — Ты, похоже, ревнуешь? Ревность — эмоция, такая же, как любовь, а мы с тобой хорошо знаем, как ты относишься к эмоциям.
— Да что ты знаешь об эмоциях? — отмахнулся он. — Тебя ничего, кроме бизнеса, не интересует.
— Как мило слышать это от человека, добывшего себе жену при помощи шантажа!
— Значит, я получил по заслугам, — с отвращением сказал Мел. — Получил женщину, согласную продаться ради привилегии разбить палаточки и поселить туда людей, готовых платить за удовольствие спать на голой земле.
Коппер судорожно вцепилась в простыню.
— Если ты обо мне такого мнения, не лучше ли окончить эту комедию прямо сейчас! — произнесла она дрожащим от бешенства голосом. — Продолжать в том же духе бессмысленно. Тебе нужна была экономка, теперь здесь есть Джорджия. Мне совершенно ясно, что тебе гораздо больше нравится, как она справляется с моими обязанностями, и потому я со спокойным сердцем могу оставить вас вдвоем и отправиться обратно в Аделаиду.
— И бросить на произвол судьбы обожаемый проект? — поддевал за живое Мел. — На это ты точно не пойдешь, не так ли, Коппер? Ты ведь собственноручно подписала контракт, согласно которому должна прожить здесь три года, значит, будь любезна, живи! Не нарушишь же ты свои обязательства только потому, что у тебя появилась возможность сбежать к Глину.
— Может, и стоило бы пожертвовать проектом, чтобы жить с человеком, который меня ценит!
Воцарилось предгрозовое молчание.
— Я бы тоже ценил тебя, если бы ты придерживалась данных тобою обещаний и вела бы себя как порядочная жена, — холодно произнес Мел. — И, конечно, если бы ты оставила в покое Бретта.
Снова здорово! Коппер безнадежно вздохнула и схватилась за голову. Спору нет, хорошо иногда выпустить пар, но, кажется, они пошли уже по второму кругу.
— Послушай и постарайся понять, — устало сказала она. — Бретт ухлестывает за мной только потому, что ревнует Джорджию к тебе.
— Бретт — ко мне? — хохотнул Мел. — Вот здорово, как это ты додумалась?
— Он не может покрасоваться перед Джорджией, потому что ты все время рядом, — принялась объяснять Коппер. — Ты всем здесь управляешь, ты решаешь, что делать остальным. Ты каждый вечер без умолку трещишь с Джорджией. Где уж тут Бретту тягаться с тобой?
— Раньше я ему не мешал!
— Знаю! Но теперь другое дело. Теперь он влюбился.
— И поэтому изображает, будто искренне увлечен моей женой? — съязвил Мел.
Коппер безнадежно всплеснула руками.
— Это все для Джорджии, — настаивала она, — как ты не можешь понять?
— Я понимаю только, что каждый вечер ты строишь ему большие зеленые глазки, — едко ответил Мел, укладываясь и безжалостно взбивая подушку. — Оставь его в покое! Глядишь, у него и появится возможность сблизиться с Джорджией, а ты ему мешаешь! Мне неприятно, а Джорджии неловко смотреть, как вы с Бреттом себя ведете.
— Ну конечно, как мы смели смутить непорочную Джорджию! — буркнула Коппер, перетягивая на себя простыню и укладываясь спиной к Мелу.
Мел потянул простыню обратно.
— Коппер, предупреждаю тебя: оставь Бретта. Я не стану спокойно смотреть, как ты заигрываешь с моим братом.
В ярости Коппер повернулась к нему лицом.
— Я виновата лишь в том, что отношусь к твоему брату с жалостью и сочувствием, чего он не получает от тебя. А ты — спесивый, тупой осел и не видишь, что происходит у тебя под носом!
— Ты здесь не для того, чтобы сочувствовать Бретту, — ехидно заметил Мел. — Ты обязана вести себя как моя жена, а значит, не следует выставляться перед моим братом или кем бы то ни было еще. Я буду очень тебе обязан, если ты запомнишь это на будущее.
— Не беспокойся, — дрожащим голосом ответила Коппер, — я не собираюсь забывать, зачем вышла за тебя замуж!
Господи, свет до сих пор включен! Моргая, чтобы не расплакаться окончательно, Коппер поспешно выключила ночник и повернулась к Мелу спиной. После некоторой заминки он последовал ее примеру, коротко вздохнув от раздражения, и, как Коппер ни ждала, за всю ночь так и не дотронулся до нее.
До чего же глупо все вышло, думала Коппер на следующий день. Разве трудно было обняться, как раньше? Пододвинуться к Мелу, позвать его шепотом… Нет, что-то в ней противилось; почему уступать должна она, если не считает себя виноватой? Ведь это он упрямый, слепой и неразумный!
