ни кого из вашей семьи в убийстве Нины не подозревают. И всё-таки, где вы были?
– Полина сказала, что Нину убили в первом часу ночи. Так где мы могли быть в это время? Дома, конечно, спали в своих постелях.
– Кто это может подтвердить?
– Только мы сами. Но не думаете же вы, что мы могли вступить в сговор и вовлечь в него малолетних детей.
Мирослава сказала, что она так не думает, хотя про себя не исключала такой возможности. Не в этом конкретном случае, а вообще.
– Насколько я поняла из ваших слов, – сказала Мирослава, – женившись на Нине, ваш сын стал жить довольно замкнуто?
– Это так, – кивнула Авдеева-старшая, – даже Эдик перестал к нам ездить.
– Какой Эдик? – тотчас ухватилась Мирослава за новое имя.
– Эдуард Данилович Архипов. Он самый близкий Мишин друг. Они дружили ещё со школы. Эдик часто бывал у нас. И когда они с Лизой жили в городе, часто заглядывали друг к другу на огонёк.
– То есть дружили уже семьями? – уточнила Мирослава.
– Да, конечно, – закивала Авдеева-старшая. – Всё как у людей положено. И когда Миша уже с Лизой и детьми перебрались сюда, Эдик часто приезжал к ним с семьёй. Мы с отцом здесь тогда ещё не жили, тоже просто приезжали в гости к сыну и здесь с Эдиком встречались. А сейчас Миша даже не упоминает о нём никогда. Я как-то спросила его, мол, как там Эдик. А сын попросил меня не лезть в его дела. Только я не поняла, какие у них с Эдиком могут быть дела? Ведь они просто дружили.
– Вы не дадите мне адрес этого Эдика? – спросила Мирослава.
– Дам, отчего не дать, – ответила женщина и, тут же оторвав листок от куска обёрточной бумаги, записала на нём адрес старинного друга своего сына.
Приняв его с благодарностью, Мирослава задала новый вопрос:
– Ваш сын часто ездил отдыхать в лес?
– Да, обычно они отправлялись туда на пару с Эдиком. А теперь Миша, наверное, один ездит.
– А зачем он туда вообще ездит?
– Раньше, чтобы порыбачить, за ягодами, грибами сходить. Иногда и отец с ними ездил. Но теперь ему тяжело стало совершать долгие пешие переходы, так что ограничивается работой на участке. А Миша молодой, он любит пешком по лесу ходить.
Мирослава не согласилась бы ходить одна по лесу, но она допускала, что все люди разные и любимые виды отдыха у них тоже разные.
– Когда ваш сын был женат на Лизе, он тоже в лес ходил?
– А как же! Но, как правило, летом и в начале осени. И не так уж чтобы часто. Зачастил он туда после женитьбы на Нине.
«И я, кажется, понимаю его», – подумала про себя Мирослава.
Провожая детективов до калитки, хозяйка искренне сожалела, что так и не накормила их пирогами и не напоила чаем.
На выезде из посёлка Мирослава попросила охрану показать материалы с камер слежения за ту ночь. И ей не отказали.
Из посёлка ночью выезжали всего двое. Мужчина и женщина. И никого из Авдеевых среди них не было.
Несмотря на то что родители Михаила Авдеева не приняли новую сноху и не чаяли души в первой жене сына Лизе и внуках, вторую сноху они не убивали. Это было ясно с самого начала. «И прав был Наполеонов, – подумала детектив, – что не стал тратить понапрасну своё время и государственные деньги на опрос всех Авдеевых».
Глава 16
– Вам не кажется, что мы топчемся на одном месте? – спросил Морис, когда они отъехали на приличное расстояние от посёлка, где жили Авдеевы.
– Не кажется, – ответила она, – смотри на дорогу.
– А я, по-вашему, куда смотрю?
– Ты смотришь на меня, – и она погрозила пальцем его отражению в зеркале.
Он только хмыкнул в ответ и спросил:
– Сейчас куда?
– Домой, – ответила Мирослава и почему-то сказала: – Скоро нужно будет кормушки в саду снимать.
– Синички-то всё равно от нас никуда не улетят, – улыбнулся Морис.
– Не улетят, – согласилась она, – но весной и летом им положено червячков ловить. Пусть следят за благополучием нашего сада.
– То есть отрабатывают своё зимнее содержание? – рассмеялся он.
– Типа того, – ответила она.
Морис знал, что она права и они не зря прикармливают синиц в саду зимой. Не секрет, что синицы – главные враги плодожорок, которые наносят большой урон саду. Эти маленькие яркие птички за время вскармливания птенцов уничтожают около десяти тысяч насекомых, большую часть из которых составляют гусеницы плодожорки.
Их приходящая домоправительница Клавдия Ивановна Рукавишникова рассказывала, что сама видела, как в заброшенный сад, что находится через дом от её дома, в прошлом году в период размножения плодожорки прилетела не просто большая, а огромная стая синиц, и остались от плодожорок, как говорится, только рожки да ножки.
Морис и сам любил весной и летом понаблюдать в бинокль за птицами, в том числе и за синицами.
И ему не раз доводилось видеть, как птичка скрупулёзно со всех сторон рассматривает каждую веточку, не пропуская ни одного листочка, и схватывает клювом всех замеченных вредителей, независимо от того, взрослое ли это насекомое, личинка или только яйца.
На следующий день детективы опять же вдвоём поехали по адресу, где, по словам Ксении Савельевны, проживал самый близкий друг её сына Эдуард Данилович Архипов.
Вот только дверь им никто не открыл. Звонить соседям и в открытую их расспрашивать Мирослава не решилась. Морису она объяснила это тем, что пока им не желательно портить отношения с Архиповыми, а соседи легко могут проговориться, что ими кто-то интересовался, и описать обоих детективов.
– Согласен, – сказал он, – что же делать?
– Давай немного подождём и снова позвоним, – предложила Мирослава.
Была суббота и, по идее, Архиповы должны были быть дома. На дачу или за город на пикник в марте не ездят. Для лыжных прогулок уже не подходит снег. Идти в театр рано, если только на дневной спектакль…
Они уже подошли к ступеням, как вдруг открылась дверь квартиры, расположенной рядом. Детективы обернулись. Сначала из-за двери показалось лицо не старой ещё женщины, а затем и вся худощавая фигура в светло-лиловом халате. Женщина посмотрела на детективов с любопытством и спросила:
– Вы приходили к Архиповым?
– Мы, – ответила Мирослава.
– А кем вы им приходитесь?
– Мы знакомые друга Эдуарда Архипова.
– А это не вы путались с Эдиком? – спросила женщина Мирославу.
– Что? – удивилась детектив.
– Должно быть, не вы, иначе не пришли бы сюда со своим мужем.
Морис и Мирослава переглянулись.
– Наверное, вы что-то путаете, – сказала
