— Ты не причинишь мне вреда, — проворчал Макс.
Кейси открыла рот, принимая его внутрь. Несмотря на его слова, поначалу она сосала осторожно. Однако, когда его рука, которую он погрузил в ее волосы, толкнула ее сильнее, необузданность, о существовании которой в себе Кейси не подозревала, взяла верх. Она крепко сжала бедра вместе, когда тепло начало разливаться по телу, придавая ей уверенности скользить ртом вдоль него и языком дразнить его пирсинги.
— Проклятие, женщина, если бы я не хотел так жестко кончить в твою киску, то позволил бы тебе отсосать мне, — он потянул ее голову вверх, позволяя своему члену выскользнуть из ее рта. — Утром я трахну этот ротик, прежде чем уеду.
Макс поднял ее с пола и переместил на матрас. Кейси сидела, облизывая губы и ощущая его вкус, пока он вскрывал презерватив и раскатывал по напряженной длине. Затем Макс забрался на кровать позади нее, прижимаясь грудью к ее спине, положил руку ей на живот и притянул к себе. Другой рукой раздвинул складки ее киски, и Кейси почувствовала, как его член толкнулся в нее сзади.
Она застонала, когда его член скользнул сквозь ее влагу, безошибочно найдя ее расщелину и с легкостью проникая внутрь. Кейси уронила голову ему на плечо, пока он размеренно трахал ее. Она напряглась, когда его удары стали жестче и грубее.
В этот раз Макс не был нежным любовником. Его рука сильно вцепилась ей в живот, и Кейси подумала, что может остаться отпечаток руки. Макс продолжал вбиваться в нее, вращая бедрами позади ее задницы.
— Двигай задницей. Сегодня вечером, я хочу знать, что ты жаждешь мой член в себе.
— Да, — Кейси толкнулась задницей назад на него, когда он сделал рывок вперед.
Макс перешел к ее шее, всасывая плоть в рот, и его движения ускорились. Когда кровать затряслась, Кейси схватилась за его руку, обернутую вокруг ее талии, чтобы сохранить равновесие.
— Как сильно ты хочешь меня, Кейси?
Из нее вырвался всхлип.
— Больше, чем хочу дышать.
Рука Макса поднялась к горлу, давя на пульс.
— Настолько сильно?
— Да.
Его рука надавила сильнее.
— Еще? — прошептал он ей на ухо, покусывая мочку.
— Боже, да.
Его рука сжалась на ее горле, не перекрывая кислород, просто ей стало сложнее делать глубокие вдохи.
Она чувствовала, как металлические шарики с каждым толчком стимулировали стенки ее киски, и Кейси захотелось двигаться быстрее, но достигнуть кульминации у нее не получалось.
— Макс... — всхлипнула Кейси.
— Расслабься. Я позабочусь о тебе, — его рука соскользнула с ее живота, опустилась вниз и начала поглаживать клитор.
Кейси откинула голову на плечо Макса, и отражение в зеркале привлекло ее внимание. Вид Макса, трахающего ее, заставил зажмуриться. Затем, не в состоянии совладать с собой, она открыла глаза. Макс окружил ее, его тело поблескивало в свете спальни, на лице отражалось желание, когда он вдалбливался в нее. Их секс выглядел эротичным, грязным, чувственным... и красивым.
Неуловимый оргазм обрушился на нее, мышцы сжали член Макса, пытаясь продлить ощущения, которые хотелось, чтобы никогда не заканчивались. Он застонал ей в ухо, когда ее задница прижалась к нему еще сильнее. Макс сжал ее бедра, не давая пошевелиться, и кончил, содрогаясь внутри нее.
Когда он вышел из нее, Кейси сразу же захотелось вернуть его обратно. Сдерживая желание обнять его, она легла на кровать, когда он встал, направляясь в ванную.
— Проголодалась? — спросил Макс, когда вернулся в спальню.
— Что? — удивленно переспросила она, так как не знала, что ожидала услышать от него, но точно не вопрос, была ли она голодна. — Хочешь, я приготовлю тебе что-нибудь? — она начала вставать с кровати.
— Ляг обратно. Я скоро вернусь, — приказал он.
Она пошла в ванную и вернулась, когда он вошел с большой пиццей и парой бутылок пива.
Положив пиццу на середину кровати, он сел, открыл коробку и протянул ей ломтик, а затем взял для себя.
Они болтали, пока уплетали пиццу, и она узнала кое-что о Максе, чего никогда раньше не знала. Вот он шутил, а в следующее мгновенье, когда говорил о своих детях, становился серьезным. Единственная часть о его жизни, которую они не обсуждали и оба избегали этой темы — это Хищники.
Кейси понимала, почему отказывается обсуждать их: ей не хотелось напоминать Максу, что она использовала его в тот раз, когда они были вместе. Странно, почему он не говорил о них. Неужели беспокоился, что она использует полученную информацию против них?
— Хочешь поиграть в карты? — спросила Кейси, потянувшись к тумбочке.
— У тебя есть карты? Вам с Джейсом нравилось играть?
— Нет, мне нравится раскидывать пасьянс по вечерам, это расслабляет меня, — объяснила ему Кейси, замечая, как гнев в его глазах исчез после ее объяснения.
— Тогда раздавай. Я всегда готов к игре в карты.
Кейси раздала карты, а затем откинулась на спинку кровати и неловко потянула простыню, прикрываясь. Макс не стеснялся своего тела. Он лег и взял свои карты. Первые две партии она проиграла, потому что не могла сосредоточиться.
— Тебе стоит раскладывать только пасьянс, — морщинки в уголках его глаз указывали, что он подшучивает.
— Я не могу сосредоточиться, когда перед глазами торчит это, — парировала Кейси.
Макс рассмеялся, но не предпринял никаких попыток прикрыться.
— Зачем так много пирсинга?
Макс взял еще один кусок пиццы, глядя в свои карты.
— По той же самой причине, что моя спина покрыта татуировками — Колтон.
— Колтон сделал тебе тату и пирсинги?
— Этот сукин сын подловил меня, когда я был пьян. Первое тату он сделал мне, когда я был пьян в жопу. Я проснулся на следующее утро и увидел, что этот ублюдок сделал мне тату шлюхи — бабочку. Пришлось заставить кого-то прикрыть это уродство. Затем Колтон решил, что ему необходимо научиться прокалывать пирсинги — его салон получил много запросов на них — и он подловил всех братьев в пьяном состоянии. Все превратилось в соревнование, у кого больше пирсингов поместится. Я был пьян и достаточно упрям, чтобы хотеть выиграть пятидесятилетнюю бутылку бурбона, которую он выставил в качестве приза.
Кейси поморщилась от сочувствия, представив боль, которую он, должно быть, почувствовал, когда протрезвел.
— Оно того стоило?
— Черт, нет, тем более я не выиграл.
— Ты не выиграл? Ты хочешь сказать, что у кого-то другого больше пирсингов, чем у тебя?
— Ага, я отрубился. Что меня по-настоящему разозлило, так это то, что выигравший ублюдок даже не поделился. Сказал, что ему нужно все это, чтобы заглушить боль.
