— Мои планы вас не касаются. Но как бы вы ни раздумывали, вряд ли в вашем положении можно торговаться.
— Истинная правда. Но вы сказали, что мой друг и я не пострадаем, что мы будем отпущены сразу, как только вы получите то, что хотите. Вы требуете моего полного доверия единственному вашему слову. Я никогда не имела дела лично с вами, но эльфы знают по горькому опыту, что такое слово Мал’Салина. Если кем-то данное слово можно истолковать по-разному, то обычно говорят, что это слово Мал’Салина.
Сзади меня раздалось злобное шипение и звяканье холодного оружия, вытаскиваемого из ножен. Принц не пошевелился. Охранник рядом с Пиарасом не сдвинулся с места. Я тоже не отреагировала — зачем испытывать судьбу и проверять, каковы мои шансы на долгую жизнь? Я не слышала, как оружие опять вошло в ножны. И ни в коем случае не хотела оборачиваться и искать, кто это сделал.
Одна рука принца покоилась на искусно вырезанном подлокотнике кресла. Он отломился, когда пальцы вцепились в него железной хваткой. Хотелось верить, что дерево было давно прогнившим, хотя я знала, что это не так. Я склонялась к мысли, что это было сделано, чтобы произвести эффект на присутствующих.
Когда принц заговорил, его голос звучал спокойно.
— В отличие от большинства членов моей семьи, мое слово — священный закон. Ваше право верить или нет. Но чтобы вас привести сюда, сильно рисковали мои люди и я сам, потому что мой брат подобрался близко к своей цели и хранители все больше впадают в отчаяние, как и я. Так что, госпожа Бенарес, никому из нас не остается ничего другого.
Я не считаю предмет по прозвищу Ловец Душ лучшим выбором.
Взгляд темных глаз принца переместился ниже, к моей груди, туда, где под камзолом находился амулет.
— Снимите.
Я даже не шелохнулась, чтобы выполнить его приказ.
— Снять не могу.
— Меня не интересует ваше желание, госпожа Бенарес. Я дал вам благоприятную возможность закончить это без крайних мер, которые были бы нам обоим неприятны.
— Она не может снять. Он ее не отпускает. — Голос Пиараса был решительным, только слегка дрожал.
Подобно искре под тлеющими угольками, я почувствовала медленное возрождение жизненной энергии в словах молодого заклинателя. Там таилась опасность, и она была реальной, ощутимой в холодном воздухе комнаты. Не могу точно сказать, осознавал ли Пиарас, что происходит, но знания принца были несколько другими. Неизвестно, хорошо ли он изучал магическое искусство, но не думаю, что он воспринимал Пиараса как настолько же серьезную угрозу, какую представлял сам. Пока еще. Меньше всего я хотела бы, чтобы Пиарас пострадал от Чигару Мал’Салина. Мне надо отвлечь внимание.
Я вытащила из-под рубашки амулет.
Пиарас мгновенно отреагировал:
— Нет!
Он рванулся ко мне, но тут же был остановлен обоими охранниками.
Силой воли я заставила себя не обращать на это внимания. К счастью, принцу Чигару было не до этого. Его внимание было мгновенно приковано к сверкающему в свете костра амулету. Я глубоко вздохнула. Задача выполнена. Это привело к возникновению новой проблемы, но я была готова решить ее любым способом, каким сумею. У меня такое чувство, что ни для кого из находящихся в этой комнате, включая меня, не будет ничего хорошего. А… плевать! Мои руки были развязаны, в комнате было окно, и я была готова к побегу. Я ощущала активность амулета, его тепло проникало в мое тело. Думаю, этого уже достаточно, даже слишком.
Принц встал и наклонился ко мне. Он уперся руками в подлокотники моего кресла, эффектно припечатав меня к спинке, а его волосы, закрыв нас от посторонних взглядов, спадали вокруг темной шелковистой шторой. Он не сделал ни одного движения, чтобы дотронуться до меня или взять амулет. Он только смотрел на меня так, как никто и никогда раньше на меня не смотрел. Это был страх осознания первобытной мощи и всепоглощающая жажда завладеть ею. Мне совсем не понравился его взгляд. Я в ответ посмотрела на него в упор. Краем глаза я увидела большую пыльную вазу на краю стола. Она стояла не так уж и близко, чтобы я могла дотянуться руками, но мне необязательно ими пользоваться, чтобы этот вазончик обрушился на затылок принца Чигару. Я так живо представила картину, что меня это развеселило, и я слегка улыбнулась. Гоблин все понял совершенно не так. Его проблема, не моя.
— Он привязался к тебе, — выдохнул он. — Ловец Душ сам ясно виден через твои глаза. Они светятся силой смерти.
Я в ужасе отшатнулась — больше от слов, чем от самого принца Мал’Салина, нависавшего всего в нескольких дюймах от моего лица.
В тени комнаты раздались звуки потасовки, затем бормотание, и Пиарас бросился на принца, увлекая его за собой на пол, где они вцепились друг в друга. Охранники, ненадолго отвлеченные вниманием принца ко мне, старались оттащить Пиараса, но им доставались только пинки. Одна резкая мысль — и ваза приземлилась со стола прямо мне в руки. Она была большой, металлической… и когда встретилась с головой одного из охранников, то издала приятный моей душе звук твердого металла. Сцепившихся противников быстренько растащили в стороны, и я была вознаграждена возможностью ударить в плечо принца Чигару. Это, конечно, не та часть тела, куда я хотела бы прицелиться, но я находилась не в той позиции, чтобы быть разборчивой, поэтому что вышло, то вышло. Двери распахнулись, и в комнату ввалились гоблины… вооруженные гоблины, которые не были рады обнаружить своего принца на полу. Чьи-то сильные руки в доспехах резко швырнули меня обратно в кресло, и обнаженный меч недвусмысленно указал, что мое место там. Пиараса грубо подняли и скрутили ему руки за спиной.
Принц встал и медленно вытер кровь с губы. Его глаза пылали огнем. Пиарас не отступил и не отвел взгляд.
Принц Чигару обратился к охране:
— Запереть наших гостей в комнате наверху, выставить караульных, потом с докладом ко мне.
Глава 11
За нашими спинами закрылась дверь, и раздался звук поворачиваемого в замке ключа. На слух замок был слишком прочным, а шаги наших караульных не затихли в конце коридора, как я надеялась. Охранники принца Чигару исполняли его приказания буквально. Я была слишком ценной именно сейчас.
Мы находились в комнате, некогда служившей гостевой спальней. Она была замечательно оборудована в свое время. Теперь парча, служившая обивкой, обветшала, бархатный навес над кроватью истончился и превратился в лохмотья, а в воздухе висел тяжелый запах сырости и плесени. Оставались кое-какие предметы мебели, но большей частью покрытые старыми простынями, пылью, а скорее всего, и тем и другим. На каминной полке горели две лампы, но сам камин был темным и холодным, как и вся комната. Дополнительное освещение давала длинная узкая полоса лунного света, проникающего сквозь узорчатые стеклянные двустворчатые двери.
Я обошла комнату, простучала стены, проверяя, вдруг есть скрытый выход. Судя по предварительной подготовке, здесь и предполагалось держать пленников. Мой осмотр закончился у стеклянных дверей. Они вели на маленький балкон, были закрыты, но замок можно было легко открыть чем-нибудь острым. Еще один талант семейки Бенарес. Были и другие. Я продолжила движение, не желая привлекать внимание к нашему наиболее подходящему способу бегства. Очевидно, принц Чигару не планировал свои действия слишком далеко вперед и не собирался оставлять нас здесь надолго. Нам это на руку. Может быть, по этой же причине нас поместили в одной комнате. Это тоже нам на руку. Я не хотела бы сбежать, а потом разыскивать Пиараса, чтобы освободить его.
Когда я посмотрела вниз, в сад, я увидела, что наш хозяин наверстал упущенное. Внизу стояли на посту пять вооруженных стражников Мал’Салина, чтобы не допустить никаких сюрпризов. Я не чувствовала никакого надзора в самой комнате, но, возможно, все-таки было некое наблюдение или прослушивание. В стене было множество мест, которые идеально могли скрыть пару-тройку любопытных глаз. Но я не собиралась ждать, когда за нами начнут следить. Мое намерение — сбежать вдвоем от королевского гостеприимства принца Чигару как можно скорее.
Принц самонадеянно посчитал, что, находясь между охранниками и Руинами, я оставлю попытку бежать. Мое первое правило — никогда не будь самонадеянным. Оно замечательно сочеталось со вторым правилом — всегда пробовать бежать. И если попытка не удалась, нужно просто ее повторить. Сегодняшняя ночь не являлась исключением.
Пиарас стоял в центре комнаты, у края дивана-канапе. Хотя такие приключения не случались со мной постоянно, это все-таки не было совсем уж редким происшествием. Но я могла с большой точностью предположить, что Пиараса никогда не брали под стражу приближенные Мал’Салина, не вели ночью через Руины — связанным и с черной лентой на глазах, — угрожая, что его будет пытать принц гоблинов, и вряд ли когда-нибудь вечер заканчивался нападением на вышеупомянутого принца. Я почувствовала, как мои губы изогнулись в мимолетной улыбке. Если подходить к осознанию всего этого строго, то в таком сочетании я тоже испытала это впервые.
