Я проводил Джекки в номер, так и не услышав ни одной цитаты Канта. Как только мы развалились в креслах на балконе в ожидании мохито, в дверь постучала Кэти со своими неизменными кипой бумаг, мобильником и чашкой кофе из «Старбакса». Я отворил ей дверь, и она вихрем пронеслась к Джекки, успев на бегу испепелить меня взглядом.
Принесли мохито. Кэти размахивала бумагами и тараторила еще минут десять. Джекки покивала, несколько раз перебила ее вопросами, подписала пару бумаг и снова принялась кивать. Когда Кэти наконец собрала бумаги и свою чашку, Джекки казалась совсем утомленной. Нет, она достойно пережила лавину информации от Кэти, но меня поразило то, какой она вдруг показалась смертной. Актриса взяла свой мохито, а я вывел Кэти и запер за ней дверь, размышляя о цене славы. Каким привлекательным все казалось – и вот на тебе!
Джекки говорила, что отдала ради этого все, но не велика ли цена? В смысле, не только терпеть надоедливую балаболку вроде Кэти, хотя и это уже нелегко. Но отказаться от всего того, чем живут нормальные люди, что – если им, конечно, верить – приносит счастье: от дома, от семьи, от детей… от всего того, что есть и у меня, пусть только для маскировки. Нет, мне это счастья не принесло, само собой, но не факт, что я вообще способен его испытывать. Мгновения удовлетворения – да, но можно ли их приписать на счет Счастливой Нормальной Жизни? Признаюсь, я не слишком задумывался над этим прежде. Вот не бывало такого, чтобы я испытывал экстаз при виде груды нестираного белья. У меня не вызывала счастливой улыбки привычка Эстор орать на свою мать и швыряться ботинками в стенку. Если уж быть совсем честным, я никогда не ощущал себя в раю, держа на руках дочь, Лили-Энн.
Ну, конечно, есть у меня и свои радости. Однако по большей части они связаны с надежно спеленатым изолентой избранным партнером, пытающимся отодвинуться от серебряного сияния моего ножа. А это, согласитесь, совсем не то же, что наслаждаться спокойным вечером в кругу домочадцев. Может, это и не счастье, но мне хватает.
Есть и более законные удовольствия. Мне определенно нравилось проводить время в окружении Джекки. Жить в роскоши, греться в лучах ее славы, ни в чем себе не отказывать – вот это жизнь. Если не считать, конечно, мелочей вроде того, что в твою дверь может в любой момент постучаться безумный убийца. Однако в целом я бы не мог выдумать себе жизнь приятнее.
Но можно ли это назвать настоящим счастьем? Вряд ли, иначе я бы почувствовал.
Ощущала ли это Джекки? Была ли счастлива своей жизнью: безмерной роскошью, поклонением и даже обожествлением со стороны окружающих? Хватало ли ей этого? Разумеется, меня это не касалось, но почему-то вдруг захотелось услышать от нее ответ.
Я вернулся на балкон и застал Джекки все в том же задумчивом состоянии. Она сидела и смотрела на воды залива.
– Все в порядке? – поинтересовался я.
– Лучше не бывает, – кивнула она, и мне оставалось только надеяться, что перед камерами она будет держаться убедительнее.
Я сел и отпил мохито. Возможно, алкоголь развязал мне язык, а может, просто молчание затянулось – во всяком случае, когда мой стакан опустел более чем наполовину, я не выдержал.
– Вы счастливы? – спросил я.
– Я? – удивилась Джекки и глянула так, словно услышала какую-то непристойность. Потом тряхнула головой, отвернулась, взяла со столика свой мохито и допила одним глотком.
– Конечно, я счастлива. У меня есть все, о чем только можно мечтать. – Она покосилась на свой пустой стакан. – Ну, если не считать мохито. Позвоните, закажите еще, ладно? – Джекки поставила стакан на столик и встала. – Сейчас вернусь, – сообщила она и вышла, оставив за собой легкий аромат духов.
Я повел носом и поерзал в кресле, ощущая себя настоящим болваном. С чего мне вообще пришло в голову задавать идиотские вопросы? Я попробовал вспомнить признаки приближающегося Апокалипсиса: вряд ли в их число входили философские беседы с телезвездами, разве что их в незапамятные времена исключил из списка Никейский собор.
Я позвонил и заказал еще мохито. Его принесли одновременно с возвращением Джекки, и официант едва не свалился с балкона, пытаясь не уронить поднос, одновременно подвигая ей кресло. Джекки опустилась на свое место, устало улыбнулась ему, и тот вылетел из номера, сияя так, словно его выбрали президентом пятого класса средней школы.
Я закрыл за ним дверь, накинул цепочку и вернулся на балкон. Джекки сгорбилась в кресле и смотрела на залив, уткнув стакан ободком в нижнюю губу. Я уселся, пытаясь понять, что так испортило ей настроение. Скорее всего, конечно, причиной этому стало напряжение от постоянного преследования. Но что, если все это из-за меня? Может, я сказал или сделал нечто такое, что ее расстроило? Или, еще хуже, я чего-то не сказал или не сделал? Это стало бы катастрофой: это поставило бы крест на моей сказочной жизни в качестве окружения звезды. Я попытался припомнить, чем мог ее обидеть, но на ум ничего не пришло. Я вел себя, можно сказать, образцово.
И все же ее явно что-то угнетало. Возможно, низкий уровень сахара в крови: ее завтрака не хватило бы на поддержание сил даже хомячка, а неугомонные биологические часы внутри Декстера утверждали, что давно уже пора обедать.
Однако прежде чем я успел тактично намекнуть на то, что, возможно, хорошая еда могла бы восстановить ее физические и душевные силы, в моем кармане зачирикал телефон. Я вынул его и посмотрел на экран; это оказалась Рита.
– Ох, – сказал я Джекки. – Простите меня.
Она кивнула, не поворачиваясь, и я нажал на кнопку ответа.
– Привет, – сказал я как мог жизнерадостнее.
– Ты обещал позвонить, – вместо приветствия отозвалась Рита. – И это было еще в понедельник… и Дебора сказала, твое дело немного опасно? Я, правда, не совсем поняла, что она имела в виду, и… у тебя чистые носки еще есть?
– Да, есть носки, – ответил я, покосившись на Джекки и надеясь, что она слишком занята своими мыслями, чтобы слушать.
– Ты вечно теряешь носки, – стояла на своем Рита. – А грязных терпеть не можешь – помнишь, как тогда, в Ки-Уэст? А там они стоят вдвое дороже.
– Ну, я не в Ки-Уэст, – возразил я. – И у меня еще есть чистые носки.
Уголки губ Джекки чуть дернулись, и хотя я предпочел бы думать, что она просто вспомнила какую-нибудь шутку, у меня сложилось неприятное впечатление, будто она изо всех сил старается не засмеяться надо мной.
– Ты хоть можешь сказать, надолго ли ты там? – продолжала Рита. – А у нас тут несколько тяжелых коробок, всякий хлам из гаража, мне не поднять. Но ладно, это подождет… Да, там должны уже вроде электричество включить. И страховая компания говорит, что у нового дома рыночная цена гораздо выше, чем… Эстор, я по телефону разговариваю. Эстор, прошу тебя! Ты слушаешь, Декстер?
– Слушаю, слушаю, – ответил я. – Как дети?
– У Лили-Энн зуб режется, – ответила жена. – Она теперь очень капризная, я не могу даже… Что? Нет, сначала уроки сделай. Нет. Потому что так надо, – заявила она. Снова Эстор? Или уже Коди? Этого я понять не смог, да, скажем честно, не слишком и вникал. Разговор начал меня раздражать, а то, как Джекки пыталась справиться с приступами смеха, ничуть не поднимало настроения. Я отвернулся от нее и понизил голос.
– Извини, что не звонил, – произнес я, стараясь добавить в голос побольше неколебимости. – Но постараюсь перезвонить завтра, ладно?
– Завтра нас вызывают в школу к Коди, – напомнила Рита. – К трем часам, и ты сказал, что, черт подери, Эстор, дай мне минуту поговорить спокойно!
Я совершенно точно знал, что не говорил ничего такого, с «черт подери», но зато вспомнил, что обещал сходить в школу к Коди.
– Постараюсь, – произнес я. – Но вообще-то я здорово занят.
– Ну ты ведь обещал, – настаивала Рита. – И это очень для него важно, так что… ох, господи, ребенок. Мне надо идти.
– Хорошо, – сказал я. – До свидания.
Я убрал телефон и повернулся к Джекки. Она смотрела на меня со странным выражением – наполовину любопытством, а наполовину… с чем? С чем-то таким, что я никак не мог определить.
– Что? – спросил я, но она лишь мотнула головой и снова отпила из стакана.
– Нет, ничего. – Джекки взглянула на меня поверх ободка стакана, и теперь в ее глазах искрилось веселье. – Ваша жена, похоже, очень славная.
– Ну да, – согласился я.
– И отлично готовит…
Я кивнул.
Она с очень серьезным видом склонила голову набок.
– Значит, это стоит того. Ну… – Она сделала неопределенный жест рукой. – Я имею в виду, брак. Вам это нужно?
Вопрос показался мне довольно странным, хотя, с учетом того, как вообще протекал этот вечер, я вполне мог бы его ожидать.
– Думаю, да, – ответил я.
– Думаете, да? – переспросила Джекки. Я кивнул и пожал плечами. – Не слишком уверенное заявление.
– Ну, – я лихорадочно искал подходящий ответ. – В браке есть свои плюсы и свои минусы.
