– Должен признаться, – сказал Уэнтик, – меня оно тоже очаровало, но скорее вызвало жуткое отвращение.
– Вполне возможно. Вы увидели его ночью, поэтому воздействие на вас было менее сильным.
– Это меня радует, – тихо сказал Уэнтик.
Джексон спросил:
– Хотите разобраться в чем-нибудь еще?
Уэнтик задумался, затем сказал:
– Любопытно было бы узнать что сталось с теми людьми, которые случайно забрели в район Планальто. Эстаурд говорил мне, что исчезло их несколько, кроме того он сделал фото вашего самолета, когда подбирали одного из них. Кстати, что будет с его людьми, оставшимися в тюрьме?
– Завтра их заберут. Мы совершаем регулярные облеты регионов, которые подвержены действию газа беспорядков. Люди попадают в них время от времени, а выбраться им оттуда нелегко. Район Планальто давно очищен и патрулируется постоянно. Если в нем оказываются люди из вашего времени, их помещают в больницу и подвергают реабилитационному лечению.
Он встал, достал из кармана ручку и что-то нацарапал на листе бумаги.
– Я загляну туда. Вероятно они все еще в больнице. Доктора, похоже, столкнулись с очень трудными случаями. Должно быть люди упорствуют, настаивая на своих версиях событий, а доктора думают, что дело в стойкости их галлюцинаций.
Внезапно лицо его помрачнело.
– У этого дела появляются неприятные стороны, – сказал он.
– Но что же теперь с ними будет? – спросил Уэнтик, понимая причину озабоченности Джексона. Эти люди оказались случайными жертвами цепи событий, в центре которых он сам, и ему небезразлична их дальнейшая судьба.
Джексон беспомощно обвел взглядом помещение.
– Полагаю, придется предложить им те же альтернативы, что и вам. Остаться здесь и работать на благо общества или вернуться в свое время.
– Думаю, я смогу поговорить с ними, – сказал Уэнтик. – Хотя я даже не знаком ни с одним из них. Они захотят вернуться.
Джексон отрицательно покачал головой.
– Сомневаюсь. Вы знаете сегодняшнюю дату?
– В моем или вашем времени?
– В том, где вы подсознательно жили, даже находясь здесь. Дату 1979 года.
– Примерно начало августа, насколько я себе представляю.
– Сегодня пятое августа.
– Это важно?
– Само по себе нет. Но в данный момент уже идет война. Вы помните что читали о кубинском вторжении во Флориду? Это было 14 июля 1979 года. Сражение там закончилось 22 июля. Бомбардировка-мщение Гаваны состоялось 28-го. На следующий день был разрушен другой кубинский город, Мансанильо.
– Вчера, доктор Уэнтик, когда вы лежали в больничной палате, американский президент отверг ноту Советского Президиума. Россия потребовала немедленного переселения кубинских граждан в нейтральную зону на американском континенте плюс недвусмысленную гарантию перехода Соединенных Штатов к социалистической форме правления в десятидневный срок.
– Сегодня, когда вы уже сидели в этой уютной комнате, люди вашего времени делали первые шаги к взаимоуничтожению. Российский флот в Средиземном море будет ликвидирован сегодня к концу дня. Поздним вечером первые ядерные головки взорвутся на американской земле.
– В этом нет никакого сомнения? – спросил Уэнтик.
– Абсолютно никакого.
Пожилой мужчина встал и накинул на плечи свою зеленую накидку.
– Мне лучше отправиться в больницу и взглянуть на этих людей. Вы можете пока почитать вот это.
Он достал из кармана небольшую брошюрку и протянул ее Уэнтику.
– Это одно из моих произведений, брошюра может помочь вам побыстрее акклиматизироваться в нашем обществе.
Уэнтик взял у Джексона книжицу и с отсутствующим выражением на лице положил ее рядом с историческим эссе. Когда тот подошел к двери, Уэнтик окликнул его.
– Доктор Джексон!
– Да?
– Не могли бы вы сделать мне маленькое одолжение? В больнице есть сиделка…
– Не надо слов. Я намекну. Она вас найдет.
И он вышел. Уэнтик снова сел за стол и пододвинул к себе брошюру.
Глава девятнадцатая
Есть две навязчивые идеи, присущие всем людям в различных пропорциях, хотя они скорее всего не являются отражением истинной природы человека. Одна из них – поиск любви, другая – истины.
Ни для той, ни для другой не существует заменителей, хотя любовь может временно вытесняться чисто физическим процессом секса. Поиск истины не может удовлетвориться даже подобным суррогатом.
Уэнтик лежал без сна, обнимая за плечи правой рукой спавшую возле него девушку. Ночь была теплой. Даже в эти часы раннего утра город бурлил. В Сан-Паулу не бывает тихих часов. Все население добровольно приспособилось к многосменной работе, что позволяет городу функционировать круглосуточно изо дня в день.
Уэнтик таращил в темноте глаза, стараясь отгонять от себя зрительные воспоминания первых лет его брачной жизни. Впервые после принудительного расставания с Джин он позволил себе расслабиться и погрузиться в омут сентиментальности. Картины ее физических достоинств – широкий лоб, веснушчатые руки, небольшие мягкие груди, искрометный смех – мучили его месяцами. Такова уж субъективность памяти; вспоминается не главные или особенно важные черты, а лишь поверхностные, ассоциируемые с возникающими в памяти событиями, наличия которых вполне достаточно для идентификации личности. Жизнь с Джин была удовольствием; лучше он вряд ли мог сказать. Она значила для него очень много и они знали тот род счастья, о котором другим не рассказать; они были довольны друг другом, может быть с примесью самодовольства. Но ни одного эта примесь не беспокоила. Если любовь – это то, что он разделял с Джин, то его страсть к Карине временно затмила ее.
Но она вернулась.
Точно таким же образом Джексон временно утешил его ответом на вопрос о своей судьбе. Но сейчас, в мирном одиночестве, он видел одно громадное отсутствие истины.
Газ беспорядков, загадочное вещество, доставленное сюда, чтобы разрушать, не могло быть его детищем.
Работа, которой он занимался, вполне могла постепенно привести к открытию вещества, воздействие которого на человеческий мозг походило бы на описанное Джексоном.
Но он не завершил работу.
Эстаурд и Масгроув оторвали его от нее до получения результатов.
Девушка, лежавшая на руке, повернулась во сне и устроилась головой у него подмышкой. Он обнял ее крепче, ладонь опустилась и нежно охватила одну из грудей.
Тогда кто…? Кто продолжил работу в его отсутствие? Документация была только у Нгоко.
Уэнтик резко сел. Абу Нгоко.
Нетерпеливо выражавший недовольство замедлением исследования, нетерпеливо требовавший испытания состава на людях-добровольцах, нетерпеливо…
– Нгоко! – сказал он вслух.
И девушка упала с руки на подушки, недовольно нахмурив в темноте брови.
Часть III.
Станция
Глава двадцатая
Под ними девятьсот метров, джунгли раскинулись от горизонта до горизонта. Уэнтик сидел с Джексоном в кабине самолета, дюжина смирительных рубашек зловеще болталась на вешалке позади них.
Уэнтик был полон мрачных предчувствий по поводу того, что они найдут в тюрьме. Только отправляясь туда, он осознал, сколь нелегко ему примириться со смертью Эстаурда. Если так умер один человек, то подобное могло произойти и с другими. В тюрьме много оружия, есть карабины и ножи, хотя мотивы, заставившие Эстаурда доставить все это туда, Уэнтику были непонятны. Коль скоро этот человек вбил людям в головы, что карабины брались с собой для сражения…
Он бросил взгляд на сидевшего рядом мужчину; спина прямая, голову держит гордо. Создавалось впечатление, что он отказывается признаться даже самому себе, что тиски старости постепенно сжимаются вокруг него все крепче. Уэнтик прочитал книгу этого человека; он писал ее последние два года. На Уэнтика произвели впечатление живая ясность стиля и точность его словаря.
Внезапно Джексон коснулся руки Уэнтика и показал в окно.
– Посмотрите, мы приближаемся к расчищенному району.
Джунгли под ними медленно редели, переходя в кустарник, обрамлявший район Планальто по всему периметру. Уэнтик уже видел эту картину с вертолета. Он посмотрел вперед, но никогда не рассеивавшаяся в этом районе дымка далеко видеть не позволяла.
Джексон сказал:
– Думаю, пора надеть маски.
Он пошарил за креслом и вытащил портативный кислородный аппарат, который, как он заверил Уэнтика, эффективно защищал и от газа беспорядков и от любого другого. Имея такой аппарат, человеку не приходилось дышать загрязненным воздухом, он может свободно двигаться и не нуждается в иной защите в подверженных действию газа местах.
– Не думаю, что мне стоит беспокоиться о маске. Я уже был здесь и выжил.
– Ваше дело, – ответил Джексон, – но я без нее не выйду.
