Свидетель беспокойно заерзал на своем месте.
— Таким образом, — заключил Мейсон, — тот период, когда вы смотрели ему в лицо, был очень краток, и, по всей вероятности, не превышал одной секунды.
— Я этого не говорил.
— Попробуйте сделать приблизительный расчет. На каждую из описанных вами операций преступник затратил от двух до четырех секунд. Вы заявили, что все нападение заняло секунд десять или того меньше, так как за это время даже не успел смениться сигнал светофора. А теперь, мистер Арчер, хорошенько подумав, скажите присяжным, как долго вы видели лицо нападавшего.
— М-м… я…
— Мы слушаем вас, мистер Арчер.
— Я не могу ответить на этот вопрос.
— Вы видели его лицо немногим более секунды, не так ли?
— Все… все произошло так внезапно и быстро, что я, право, затрудняюсь…
— Именно! — воскликнул Мейсон. — Все произошло так внезапно и быстро, что вам удалось лишь очень смутно, мельком увидеть напавшего на вас мужчину. Впоследствии вы убедили себя, что это был подсудимый.
— Неправда. На опознании я сразу указал на него.
— Что ж, ладно. Теперь вернемся к моменту нападения. Вы держали в руке раскаленный прикуриватель?
— Да, сэр.
— И подносили его к сигарете?
— Да, сэр.
— Одновременно вы следили за сигналом светофора?
— Совершенно верно, сэр.
— В момент нападения ваши глаза были обращены на красный сигнал светофора или же на раскаленный докрасна прикуриватель, который вы подносили к своей сигарете?
— И на то, и на другое. Главным образом на светофор.
— То есть на яркий красный свет?
— Да, сэр.
— А также на прикуриватель, который вы держали в руке?
— Да, сэр.
— Прямо рядом со светофором находилась большая неоновая вывеска расположенной на противоположной стороне улицы аптеки, не так ли?
— Насколько я помню, да.
— Следовательно, к тому моменту ваши глаза уже немного привыкли к яркому свету?
— Пожалуй, так.
— А там, где стоял нападавший, было относительно темно?
— Ну… несущественно.
— И вы смотрели на него не дольше секунды. Ведь, кроме того раза, вы больше не видели его лица?
— Нет, сэр.
— Итак, вы видели лицо преступника лишь на протяжении какой-то секунды, — проговорил Мейсон, в такт словам покачивая направленным на свидетеля указательным пальцем, — причем когда он находился в относительной темноте, а ваши глаза уже привыкли к сверканию неоновой вывески и яркому огню светофора.
Арчер пожал плечами:
— Наверное, все было так, как вы говорите.
— Не гадайте и не позволяйте мне или кому-то еще давать показания вместо вас. Полагайтесь только на свою память. Повторяю вопрос: так это было или нет?
— Так.
Внезапно у присутствующих возникло впечатление, что пиджак вдруг стал Арчеру невероятно велик. Теперь Арчер уже совсем не был похож на того самоуверенного и нагловатого типа, который занял свидетельское место несколько минут назад.
— Вы заявили, что у автомобиля, в который преступник сел после нападения, было помято правое переднее крыло? — спросил Мейсон.
— Да, сэр.
— Вы ехали по направлению к южной окраине города?
— Да, сэр.
— А автомобиль преступника стоял на встречной полосе?
— Да, сэр.
— Он был запаркован у края тротуара на противоположной стороне улицы?
— Да, сэр.
— В таком случае каким же образом вам удалось разглядеть его правое крыло? Вы обладаете способностью видеть предметы насквозь?
— Нет, сэр. Я заметил, что крыло машины помято, лишь когда, вскочив в нее, подсудимый отъехал от бордюра. Выруливая во второй ряд, он резко кинул автомобиль влево. Я попытался рассмотреть, нет ли на нем каких-либо особых примет, и эта вмятина на крыле сразу же бросилась мне в глаза.
— Впоследствии вы видели эту машину еще раз?
— Да, сэр. Я видел ее вчера, во дворе полицейского управления.
— И вы опознали ее?
— Да, сэр. Это была та же самая машина.
— Когда в ночь нападения представители полиции прибыли на место происшествия, вы сообщили им о замеченной вами вмятине на крыле машины преступника?
— Нет, сэр, тогда я об этом не упомянул. Я был слишком взволнован. Но уже следующим утром полиция была мною проинформирована.
— У меня все, — сказал Мейсон.
В то же мгновение послышался елейный голос Гарри Фритча:
— Мистер Арчер, по данной теме у меня к вам всего один-единственный вопрос. Если отвлечься от всех этих сложных и путаных выкладок в секундах, вы, насколько я понял, успели достаточно хорошо рассмотреть лицо нападавшего, чтобы его запомнить, не так ли?
— Я протестую! — вмешался Мейсон. — Ваша честь, вопрос наводящий.
— Протест принят.
Фритч торжествующе улыбнулся:
— Что за человек напал на вас, мистер Арчер? — Это был подсудимый.
— У меня все, — сказал Фритч.
Судья Иган, нахмурившись, бросил на него недовольный взгляд.
— Весь вред наводящего вопроса заключается не в том, что свидетель на него отвечает, а в том, что его задают. Думаю, что обвинению это должно быть понятно не хуже, чем мне.
— Я признаю свою ошибку и прошу вашу честь простить меня. Я просто хотел сэкономить время, — сказал Фритч.
— Защита исчерпала свои вопросы к свидетелю? — спросил Мейсона судья Иган.
— Да, ваша честь, — ответил адвокат. Арчер поднялся и покинул зал.
— Заседание продолжается, — произнес судья Иган. — В пятницу мы прервались в тот момент, когда вы, мистер Мейсон, проводили перекрестный допрос свидетельницы Марты Лавины. Господин судебный пристав, пригласите миссис Лавину занять свидетельское место. Господин адвокат, вы можете продолжить допрос.
Войдя в зал, Марта Лавина подошла к свидетельскому креслу, с чуть заметной лукавой улыбкой посмотрела на судью Игана и послала долгий, обволакивающий взгляд в сторону скамьи присяжных.
Мейсон обернулся к свидетельнице:
— Миссис Лавина, с тех пор как вы последний раз давали показания перед присяжными, вы разговаривали с мистером Арчером?
— Нет, я с ним не разговаривала, — ответила она, улыбаясь. — Я полностью отдавала себе отчет в том, что, как свидетельница, я не должна ни с кем обсуждать свои показания, и строго придерживалась этого правила.
— Однако вы все же беседовали по вопросам, имеющим отношение к делу, с мистером Фритчем?
— Да, мистер Фритч и я обсуждали кое-какие детали.
— Он спрашивал вас, какие показания вы собираетесь дать?
— Нет, он просто задавал мне конкретные вопросы, и я на них отвечала.
— Эти вопросы были связаны с предстоящей дачей показаний?
— Они были связаны с событиями, происшедшими в ночь нападения.
Ваша честь, я должен признать, что действительно имел со свидетельницей небольшую беседу, — поспешно поднимаясь на ноги, вставил Фритч. — Я не провидец и, естественно, чтобы подготовиться к сегодняшнему заседанию, должен был сначала хоть в общих чертах выяснить, какие показания она собирается дать.
— Между прочим, сейчас идет допрос свидетельницы, а не вас, мистер Фритч, — заметил судья Иган. — Вы хотите заявить протест?
— Что вы, конечно нет.
— В таком случае сядьте.
Фритч медленно опустился на сиденье. Мейсон продолжил допрос:
— Миссис Лавина, теперь я хотел бы выяснить некоторые детали, имеющие отношение непосредственно к нападению.
— Пожалуйста, мистер Мейсон.
— Как долго вы были с мистером Арчером в тот вечер?
— Около полутора часов. Мы заезжали поужинать.
— Куда?
— В «Золотой лев».
— Вы помните, что вы ели?
— С тех пор прошло уже немало времени, но кое-что я все-таки помню. Мы заказали французские жареные креветки, и я помню, как обсуждала достоинства этого блюда с мистером Арчером.
— Вы помните, каким путем, покинув ресторан, вы проследовали к месту происшествия?
— Конечно. Миновав Харвей-бульвар, мы свернули на Мюррей-роуд, после чего выехали на Крестуэлл, где и произошло нападение.
— Вы можете воспроизвести детали происшествия?
— Ваша честь, этот вопрос уже задавался, и на него был получен вполне исчерпывающий ответ, — вмешался Фритч. — В конечном счете, перекрестный допрос не может быть бесконечным.
— Протест отклоняется.
Улыбнувшись, Марта Лавина начала рассказ:
— Как раз когда мы подъезжали к светофору, зажегся красный, и мистер Арчер остановил машину. Он наклонился вперед и стал прикуривать сигарету. Внезапно дверца с левой стороны автомобиля распахнулась, и я увидела человека, стоящего с пистолетом в руке. Это был подсудимый. Он приказал мистеру Арчеру поднять руки и не двигаться.
— В тот момент мистер Арчер прикуривал сигарету?
— Я не возьму на себя смелость сказать, что уверена на сто процентов, но склоняюсь к мысли, что это было так. Видите ли, я тогда немного переволновалась.
— Что сделал преступник?
