В яркую биографию Голубича вплетены весьма громкие акции советской разведки — участие в организации покушения на Льва Троцкого в Мексике, в операциях по похищению «врагов советского народа» генералов Кутепова и Миллера (руководителей Российского общевойскового союза со штабом в Париже). Земляки Голубича считают, что он со временем стал чуть ли не генералом НКВД, что, по-видимому, является еще одним мифом.
Считается, что М. Голубич по заданию Центра принял активное участие в перевороте, известном, как восстание генерала Душана Симовича 27 марта 1941 года, вследствие чего он инициировал через этого генерала предложение советскому руководству заключить договор между Югославией и СССР…
Вскоре немцы захватили Белград, и 7 июня 1941 года Голубич был арестован. Академик В. Дедиер писал, что в Белградское отделение гестапо для допросов бывшего черноруковца Голубича по поводу Сараевского убийства прибыли четыре (!) следователя из Берлина. Смогли тогда гестаповцы получить от Голубича интересовавшие их сведения или нет — неизвестно. После зверских пыток (длившихся три недели) 26 июня Голубич был расстрелян{152}.
Судя по записям в дневнике, Верховский интересовался моральным состоянием сербов в период Балканских войн 1912 года. Ненадович, с которым встречался в Белграде Верховский, для изучения «дела» бывал за границей, во время войны он был простым солдатом 1-й роты 4-го батальона 4-го полка Шумадийской дивизии. Он сообщил Верховскому очень много интересной информации о боевом духе солдат и о том, что у них «все мысли направлены теперь в сторону Австрии и тех 3 милл[ионов] сербов, которые там живут под игом немцев и мадьяр» (С. дн. 4.II).
Такие сведения позволяют с достаточно большой степенью вероятности предполагать, что именно этот Никола Ненадович (Мустафа Голубич) имел встречи в Белграде с Верховским и был тем анонимным информатором, на основании сообщений которого впоследствии строили свои правдоподобные версии зарубежные и отечественные историки и писатели.
«Тайна белградской камарильи» — так окрестил салоникский судебный процесс, организованный высшими сановниками королевской Сербии «видный герцеговинский революционер Мустафа Голубич»{153}, что явно свидетельствует о его республиканском мировоззрении.
Дело о подготовке и осуществлении покушения на эрцгерцога Франца Фердинанда постоянно обрастало слухами и сплетнями. Сообщение Ненадовича (Голубича) о том, что русский посланник Н. Гартвиг в Сербии и военный атташе В. Артамонов знали о готовящемся покушении, якобы подтверждается заявлением, сделанным одним из членов «Черной руки», пожелавшим остаться неизвестным. Этот аноним сделал заявление венскому журналисту: «Димитриевич предполагал, что убийство эрцгерцога поможет втянуть Австро-Венгрию в войну с Сербией, и, боясь, чтобы Россия не отступила, так как она уже дважды сделала в 1908 и 1912 годах при виде Австрии, поддержанной Германией, сообщил о готовящемся покушении Артамонову, выразив свои опасения. Артамонов, после совещания с Гартвигом, явился в контрразведывательный отдел сербского Генерального штаба и просил Димитриевича обождать, пока он снесется с Петербургом. Артамонов послал полный отчет о своем разговоре в Петербург и через несколько дней получил многозначительную телеграмму (по-французски): «действуйте, если на вас нападут, вы не останетесь одни» и значительную сумму денег на подготовку покушения»{154}. После этого Артамонов вновь сделал визит в контрразведывательный отдел и сообщил Димитриевичу, что Россия поддержит Сербию, что бы ни случилось. «Мы трепетали до самой глубины нашего существа от слов русского военного атташе, так как знали, что теперь секира занесена над побегом австрийской императорской фамилии… С кем советовался Артамонов? Конечно, с Гартвигом. Гартвиг знал все»{155}.
Итак, был ли повод у заговорщиков «трепетать» и действительно ли Гартвиг «знал все»? Чтобы разобраться в лабиринтах этой научной фантастики, обратимся к фактам. Во-первых, является вполне доказанным, что Артамонов в описываемое время отсутствовал в Белграде, поскольку находился в отпуске за границей Сербии. Во-вторых, если такая телеграмма анонимного автора и существовала (что весьма сомнительно), понять ее можно было по-разному. В одном случае «действуйте», т.е. убивайте эрцгерцога, в другом — «если на вас нападут, действуйте».
В.Н. Штрандман зафиксировал в своих воспоминаниях, что еще в начале марта 1914 года Гартвиг был заранее извещен о предстоящих австро-венгерских маневрах в Боснии, планировавшихся на середину июня. Это была, несомненно, демонстрация силы, и такой ситуацией встревожились премьер Пашич и королевич Александр… С конца марта и в течение всего апреля внимание посланника и некоторых сотрудников было сосредоточено на этом досадном и опасном известии.
Напомним, что в это время атташе Артамонов, который по своим служебным обязанностям должен был взять под контроль эту тревожную ситуацию, еще находился в Петербурге и возвратился в Белград лишь в конце апреля 1914 года. Капитан Верховскии, как уже указывалось выше, тоже отсутствовал в Белграде и должен был возвратиться из поездки по Косовскому краю примерно к концу мая — началу июня.
Заговорщики отбыли из Белграда утром 28 мая (пароходом в Шабац) и через день прибыли в Лозницу. Здесь Чабринович, поссорившись с Принципом и Грабежем, отделился от них и 30 мая, в сопровождении учителя Яковлевича, на лодке переплыл Дрину у боснийского Зворника; два его друга перешли в Боснию вечером 31 мая (13 июня){156}. До покушения на эрцгерцога оставалось чуть больше двух недель…
Как говорится, нет ничего тайного, что не стало бы явным. Историку И.А. Макарову удалось разыскать второй том «Берлинских записок» Николы Живковича (Белград, 2010. С. 214), где приводится цитата из разговоров Е. Ченгича и хорватского писателя-классика Мирослава Крлежи. Разумеется, что здесь снова приводились «доказательства» вины Артамонова (а значит, и российского Генштаба). Автор пишет: «Ключевую роль в покушении 28 июня 1914 года сыграл русский военный атташе в Белграде Виктор Алексеевич Артамонов, который поддерживал майора Воислава Танкосича». Следует ссылка: Енес Ченгич, «С Крлежей изо дня в день» (1956—1979), книга первая, Глобус, Загреб, 1985, стр. 303.
«В сараевском издании, — пишет И.А. Макаров, — приводится разговор сербского принца Александра с русским посланником в Белграде Николаем Гартвигом, который, якобы, сообщил престолонаследнику о том, что Артамонов — единственный, кто мог что-то знать о готовящемся покушении, но, вот беда, он «вчера отбыл в Петербург, завершил свои дела и у ехал домой навсегда». (На самом деле Артамонов уехал в отпуск в Швейцарию и потом вернулся). Ченгич, со слов Крлежи, утверждает, что принц прибежал к Гартвигу за советом, как только узнал о переходе группы Г. Принципа в Боснию с целью убийства Ф. Фердинанда»[8].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
