мертвых. Дух, потерявший воспоминания, а с ними – и самого себя. Но что если попробовать стать тенью мира живых? Настоящей тенью? Той, что отбрасывает дом, дерево у дороги… господин прозектор…
Подобное выходило за рамки специализации Морриган. Однако Бадб привила дочерям бесконечную тягу к знаниям, потребность постоянно расширять границы своих возможностей. Не говоря уже о том, что способность следовать за человеком тенью в нынешнее время может оказаться весьма полезной…
Морриган наведалась в библиотеку и архив, однако надолго нигде не задержалась. В резиденцию Дома О'Флаэрти вернулась с пустыми руками, но с решимостью, впрыснувшей адреналин в вены. Дэмьен был здесь, но, судя по полному облачению – накинутой на черную футболку кожаной куртке, собирался уходить.
– Если ты к Доминику, он заперся в кабинете и велел ему не мешать. А еще там Бадб, – с глумливой усмешкой добавил Дэмьен.
Морриган вскинула ладони.
– И слышать ничего не желаю.
Он хмыкнул.
– Я думал, ты не из тех, кто бежит от суровой правды.
– «Суровой» – верное слово, – пробормотала она, невольно – это все Дэмьен виноват! – представляя мертвую мать в объятьях очень даже живого Доминика.
Ну надо же. Они снова болтали, как в старые добрые (пусть и недолгие) времена. Наверное, Дэмьен просто не успел вспомнить, что должен ее избегать.
Не давая ему шанса освежить память, Морриган сказала:
– Мне нужна твоя помощь. Точнее – твои знания о колдунах и ведьмах Ирландии. Но не Пропасти – тут нужного мне человека нет.
– С чего ты решила, что мои знания о колдунах Верхних городов так уж обширны?
– Во-первых, ты – устранитель проблем. А таким людям по должности положено иметь многочисленные связи. Во-вторых, наше с тобой знакомство произошло не в Пропасти, а в Кенгьюбери. В-третьих, Клио ты привел не к многочисленным целительницам Пропасти, которые перед ее слепотой оказались бессильны, а к лесным ведьмам, которые живут в ирландских лесах.
Дэмьен одобрительно кивнул.
– Хорошо, твоя взяла. Что ты задумала?
– Мне нужно завести полезное знакомство с колдунами-ноктурнистами.
– Колдуны ночи? Зачем тебе они? Они же рассветники.
– Не понимаю твоего удивления, – сухо сказала она.
– Брось, Морриган. Ты называешь себя рассветной, но как только становится по-настоящему жарко, тут же призываешь на помощь полуночную.
– Обвиняешь меня в лицемерии?
– В попытке усидеть на двух стульях. С одной стороны, казаться не такой, как все…
– Я и есть не такая, как все, – отрезала Морриган.
– …с другой – как и большинство в Пропасти, охотно полагаться на полуночные чары.
Она вспыхнула.
– Да чем тебе не угодила полуночная магия? Тебе, колдуну Пропасти?
– Разве не ты рассказывала мне, что может сделать с человеком обладание темной разрушительной силой?
Морриган подалась вперед, сказала с вызовом:
– Я не собираюсь быть слабой и проигрывать другим. Что до «темной разрушительной силы», я использую ее лишь во благо. И я все контролирую.
– И почему же ты тогда не используешь во благо собственную магию? Мне казалось, магия мира теней, которой ты владеешь, куда могущественнее ноктурнистской.
– Разумеется, – поостыв, фыркнула она.
Многие люди, в особенности далекие от магии как таковой, ошибочно считали колдунов ночи полуночниками. И оттого, что эти понятия созвучны, и оттого, что само слово «ночь» придавало их ритуалам этакую темную окраску. Для многих ночь олицетворяла хаос. Кому, как не Морриган, последовательнице магии истинного хаоса – магии мира теней, знать, что это не так.
Возможно, издревле, до появления в мире Дану, ночь и была силой, стремящейся уничтожить все упорядоченное и живое. Но теперь, века, тысячелетия спустя, все иначе. Взаимодействие дня и ночи – это отлаженный веками порядок. Баланс.
А ноктурнисты, на самом деле, – рассветные ведьмы и колдуны. От своей братии они отличались лишь тем, что творили ритуалы исключительно по ночам. Их магия не разрушительна: они гадали, ворожили, исцеляли, призывая на помощь силу самой матери-ночи.
Философия ноктурнистов весьма любопытна. Они верили, что в основе их мира был Вечный Мрак. Именно он стал началом, он был целым миром, пока в нем не зародилась жизнь. Пока Дану не принесла людям свет. Однако ноктурнисты утверждали, что Дану подарила людям лишь свою рассветную магию, а магия ночи, магия Вечного Мрака существовала всегда.
Даже после того, как явь разделилась на день и ночь, последняя сохранила в себе куда большую (и куда более древнюю) силу. Ноктурнисты считали, что тень, которую отбрасывали живые и неживые объекты, – не что иное, как кусочек ночи, отвоевавшей себе место среди дня.
– Скажем так… Есть в ноктурнизме кое-какие бонусы, которые моя магия мне не дает. И мне они сейчас нужны.
Раздумывал Дэмьен недолго.
– Есть у меня один приятель… Немного странный, как и все колдуны, которые целиком отдаются своему призванию, но ноктурнист на редкость толковый. Как закончу одно дело, провожу тебя к нему.
В ожидании берсерка Морриган наведалась к Клио. В последнее время обе сестры были заняты. Впрочем, теперь они проводили друг с другом несравнимо больше времени, чем в бытность Морриган полноценной охотницей и наемницей Трибунала.
– Клио? – она постучала костяшками о дверь.
– Заходи.
Комнату заливал свет – Клио никогда не задергивала шторы. Днем открывала спальню солнечным лучам, ночью любовалась на звездное небо. Так было всегда, осталось и поныне – с той лишь разницей, что на звезды смотрели уже не глаза цвета морской волны, а черные зернышки-глазки голубки.
Перемена нисколько не истощила природный оптимизм Клио. В детстве младшая сестра казалась Морриган такой хрупкой и ранимой… С ее отрицанием полуночной магии, с бесхитростным и порой наивным взглядом на мир. Клио смотрела на него с детским восторгом, широко распахнутыми глазами и открытой – а значит, и беззащитной – душой.
После всей этой истории с ее смертью, слепотой и весьма спорным, неполноценным исцелением… Кто-то без конца сетовал бы на несправедливость жизни. Кто-то тонул бы в извечных кошмарах – будучи мертвой, Клио очень близко познакомилась с жутким и беспросветным миром теней. Такие знакомства оставляют не следы – шрамы.
Однако только сейчас Морриган поняла свою давнюю ошибку. Клиодна – истинная Блэр. Ее никому и никогда не сломить.
Сестра сидела на кровати с книгой, написанной шрифтом Брайля. Пусть голубка и помогала видеть, читать ее глазами было очень трудно – слишком сильно птичье зрение отличалось от человеческого.
– Я хотела кое о чем тебя спросить. У Дэмьена есть кто-то? Или… был?
Клио заметно растерялась. Отложив книгу, комкала край песочного покрывала. Морриган сощурилась.
– Ты определенно что-то знаешь.
– Я…
– Я нашла у него в комнате спрятанную спектрографию…
– Морри!
– Да-да, рыться в чужих вещах
