В начале сентября, а работал он допоздна, около полуночи в дверь постучали. Какой-то военный привел отца, держа за локоть, и со словами «не суй свой нос куда не следует», грубо втолкнул в коридор. В комнате папа рассказал, что когда закончил работу и пришел к подвалу, чтобы оставить там метлу и лопату, то увидел, как военные сгружают туда какие-то ящики. Каждый с трудом несли по четыре человека. Рядом, под присмотром конвойного, двое арестантов в большой бадье мешали цемент.
Он спокойно прошел вниз. Посреди комнатушки увидел открытый люк. Он и раньше обращал внимание на квадратную крышку, считая, что там канализация. Отец удивился и подошел к своей каморке. Едва собрался ее открыть, как этот военный увидел его и стал кричать, обзывать нехорошими словами.
Отец пытался объяснить, что он попросту хотел поставить на место инструмент и идти домой. Однако тот и слушать не пожелал. Спросив адрес, он схватил его и поволок прочь. Уже на улице пригрозил расстрелом солдату, который стоял у входа с винтовкой. Потом дошел с папой до дверей нашей квартиры и, убедившись, что тот не обманул его, ретировался.
Мы думали, что все на этом и закончится, и легли спать, – она смахнула скатившуюся по щеке слезу, – а под утро в двери громко постучали. Трое сотрудников НКВД ворвались, как только мама открыла дверь. Они, грубо толкая в спину того военного, который накануне привел отца, прошли в нашу комнату, где, показав пальцем на полуодетого отца, задали военному единственный вопрос: «Этот?»
Военный ответил «да», после чего его увели. У папы спросили фамилию и имя, после чего ему приказали собираться. Больше мы его не видели. Нас тогда спросили, рассказывал ли что наш отец после возвращения с работы, но мама быстро сообразила и ответила, будто все уже спали, а сама она с ним поругалась и два дня они вообще не общаются. Потом она долго обивала пороги различных инстанций, но о судьбе отца никто ничего не знал.
На какое-то время на кухне воцарилась гнетущая тишина. Первым ее нарушил Линев:
– А что сейчас у вас в подвале?
– Склад какой-то фирмы, – ответила взявшая себя в руки старушка.
– До того случая вы были внизу? – осторожно поинтересовался Антон.
– Конечно, – словно удивившись вопросу, ответила женщина. – Я же говорила, отец сильно болел. Ему приходилось помогать. Иногда я его подменяла. Но это тоже было опасно. Если бы увидел управдом…
– Понятно, – почувствовав, что разговор уходит не в то русло, кивнул Антон. – А расположение этого люка помните?
– Практически по центру помещения, – на секунду задумавшись, ответила Шпак.
* * *
Абдул Тахре после утреннего намаза взял четки и с задумчивым видом стал ходить по квартире.
Первые пять дней, проведенных в Москве, он потратил на изучение города. Несмотря на то, что в начале девяностых он прожил здесь почти год, учась на подготовительных курсах для поступающих в МГУ иностранцев, сейчас Абдул с трудом ориентировался в столице. С толку сбивали новые названия улиц, внешний облик изменили суперсовременные строения, рекламные щиты. Поменялись номера автобусов и троллейбусов.
Обилие транспорта, который заполонил улицы, вынудил его отказаться от самостоятельной езды за рулем. Для этих целей он использовал Хазама, прилетевшего вместе с ним по настоянию отца. Абдул хотел, чтобы в поездке его сопровождал другой человек. Он знал, отец проинструктировал старика, который приходился ему дальним родственником, и теперь тот с завидным постоянством докладывал ему о каждом шаге его сына.
Соглядатай снял однокомнатную квартиру в доме напротив. Вернее, подходящее жилье подыскали люди Гафура, которым загодя была поставлена такая задача. Но за обе платил Абдул.
Здесь он – представитель небольшой компании, ищущий рынок сбыта своей продукции, а именно, фиников.
Оба араба довольно сносно говорили на русском языке. Хазам и вовсе когда-то, во времена своей молодости, окончил Университет Дружбы народов.
Поводом для приезда послужило покушение на Сарсура Махуля, близкого друга отца. Сам Сарсур пострадал не сильно, отделавшись ушибами, но факт того, что на активного члена Аль-Каиды, о котором, казалось, русским не было ничего известно, начала охоту какая-то их спецслужба, заставил на время поменять план действий. Теперь работу диверсионной группы в Москве будет курировать Абдул. До сегодняшнего дня он не встречался с Гафуром, занимавшимся подготовкой к акции. Вопрос с жильем решался через нескольких посредников Хазамом. Необходимо было выяснить обстановку вокруг прибывшей в Россию группы. Разобраться, каким образом русские вышли на Сарсура. Причем действовали не дилетанты. Убив кучу людей на чужой территории, едва не отправив к праотцам довольно серьезного человека, они умудрились бесследно исчезнуть из страны. Под угрозой была операция, которая очень долго планировалась и на которую потрачено много денег. Для этого у Гафура была своя контрразведка.
Абдул посмотрел на часы. До встречи с человеком Гафура оставалось меньше сорока минут. Они продумали все до мелочей. Абдул усядется в машину, уже не новую «БМВ», они вместе с Хазамом выедут по Ореховому бульвару в направлении центра. При подъезде к улице генерала Белова Хазам начнет имитировать неисправность двигателя, а через пару сотен метров встанет, включив аварийную сигнализацию.
Для виду, немного покопавшись в двигателе, начнут останавливать машины. Тем, кто тормознет, будут предлагать за бутылку оттащить «БМВ» на другой конец Москвы.
Абдул знал, что их сочтут за сумасшедших. Через некоторое время должен будет подъехать джип с человеком по имени Кривой.
Для начала он повертит у виска пальцем и посмеется над странными нерусскими. Но потом все же решит просто взглянуть на двигатель и, припарковавшись у обочины, присоединится к Хазаму. Именно во время этого «ремонта» Кривой должен будет рассказать, как продвигаются дела у Гафура, а Абдул уточнит при необходимости задачи. Когда обмен информацией закончится, машина заведется. Все просто и надежно. В это время люди Гафура понаблюдают за прилегающей местностью на случай слежки.
Глава 9
В подвале дома, расположенного на улице Забелина, где проживала поведавшая о странных событиях сорок первого года бабулька, оказался склад и небольшой офис фирмы «Спрут», занимавшейся сетевым маркетингом.
Когда Антон и Данила подошли ко входу, туда как раз сгружали с машины какие-то коробки. В дверях стояла полная женщина в синем халате и что-то отмечала в журнале, который держала на весу.
Данила, поздоровавшись, показал удостоверение:
– Нам необходимо осмотреть помещение.
От этих слов пышнотелая тетка сделалась бордовой:
– Да что же это такое творится! – Она с шумом перевела дыхание и уперла руки в бока. – То налоговая, то пожарная, то санэпидемстанция! Дня не проходит, чтобы кто-то сюда не пожелал нос сунуть. Вчера милиция была. Набрали всего понемногу для какой-то экспертизы! Теперь вы.
– Вы бы потише говорили, гражданочка, – нахмурился Данила.
– Чего тише?! Прошли те времена, когда все шепотом. – Неожиданно женщина увидела за спиной Антона Таисию Андреевну, которая согласилась показать место, где располагался люк. Она и вовсе потемнела лицом: – А! Это ты, старая кляча, на меня что-то написала?!
– Никто на вас ничего не писал. – Спокойно отодвинув скандалистку в сторону, Антон шагнул через порог. – Ни ваш товар, ни фирма, ни тем более вы сами нас абсолютно не интересуете. Пройдемте, Таисия Андреевна.
Старушка нерешительно проследовала за ним.
Просторное помещение освещалось лампами дневного света и было заставлено штабелями различных размеров коробок. В глазах запестрило от красочных упаковок, а в носу защекотало от запахов парфюмерии, стиральных порошков и моющих средств.
Пол был покрыт линолеумом. Он больше всего сейчас интересовал Филиппова и Линева.
Таисия Андреевна прошла по неширокому проходу в центр помещения, который, как ни странно, оказался свободным, и встала:
– Сейчас он находится подо мной.
– Вы уверены? – напрягся Данила.
Старушка огляделась еще раз, прикидывая расстояние до стен:
– Возможно, на полшага я и ошибаюсь, – она пожевала губами, – но думаю, для вас это не так важно.
– Что под тобой?! – вновь раздался вопль встретившей их на пороге женщины. – Моя черная касса?! Чего вам надо?
С этими словами она достала из кармана халата сотовый телефон и принялась набирать номер.
– Для начала нам надо, чтобы ты, стерва, заткнулась! – развернувшись в ее сторону, процедил сквозь зубы Филиппов.
Он окинул скандалистку таким взглядом, что та из пурпурной сделалась белой как мел и затряслась, едва не выронив трубку на пол.
Линев взял ее за локоть и слегка сдавил:
– Вы лучше скажите, кто всем этим хозяйством заведует.
– Я кладовщица, – женщина почему-то сделала несколько шагов назад, сторонясь Антона. – А так – Фатима Азизова.
