Он надолго замолчал. «…А пуще всего бойся тех, кто не предается всецело добру или злу», – вспомнил Сварог пророчество старухи Грельфи – колдуньи, живущей среди ларов, – и помотал головой: что бы там ни говорил Борн, Орк ему явно нравился. Поэтому Сварог сменил тему:
– А вы не можете мне сказать, куда мы плывем?
– Нет, – решительно ответил Борн, судя по всему, тоже довольный переменой разговора. – И дело отнюдь не в недоверии к вам. Когда мы будем на месте, уже никто из тех, кто хотели бы нам помешать, ничего не смогут изменить. Судя по тому, что за нас пока что не брались всерьез, о нашей миссии имеют лишь самое смутное впечатление. А любое сказанное сейчас слово может стать известным…
– Вы опасаетесь ларов? – напрямик спросил Сварог.
Борн взглянул так, что Сварог в очередной раз почувствовал себя несмышленым ребенком. Потом штурман сказал, старательно взвешивая каждое слово:
– Это очень разные вещи – бояться всего на свете и стараться предугадать все возможные опасности…
Сварог промолчал – сработал армейский рефлекс. В предстоящем походе ему отводилась роль новобранца с лысыми погонами, а новобранцы не имеют права соваться с расспросами и к старшине, не говоря уж о командире части. Капитан Зо очень мил и любезен в роли гостеприимного хозяина, но Сварог нутром чувствовал, что в походе это будет командир, способный согнать семь потов и вымотать все жилы. И команда у него наверняка подобралась соответствующая, отборная, вышколенная. Вспомнить хотя бы эпизод с Ордином…
Глава третья. Дела приятные и дела полезные
Блай растолкал Сварога, когда еще не рассвело:
– Вставайте, милорд. Подходим.
Сварог оделся и выполз на палубу, для порядка бормоча под нос: «Что ж вам не спится, ироды…» Поплотнее запахнул полы выданного с вечера кафтана – предутренняя сырость пробирала до костей, – зевнул и поежился. Включил «кошачий глаз», поглазел вокруг. В черном небе перемигивались звезды. Юпитера не было, равно как и вокруг не было ничего интересного: река в пелене тумана, обыкновенного, никакой магии, холмистые берега по обеим сторонам – без огоньков, без признаков жизни. Впереди, на правом берегу, примерно в лиге от корабля, угадывались приземистые прямоугольные сооружения, тоже погруженные во мрак, лишь у самой воды сиротливо горел ровный неяркий огонь – маячок, отмечающий местоположение причала.
Матросы, переговариваясь вполголоса, принялись убирать паруса, Блай отдавал негромкие приказы. Заскрипел руль, уводя «Божьего любимчика» со стрежня. Корабль ощутимо замедлял ход. На верхней палубе оказался капитан в сопровождении Борна, оба о чем-то беседовали. Сварог собрался было подойти, но передумал. Он просто стоял у фальшборта и глядел на реку.
Причаливали на рассвете, когда над рекой еще стоял туман, звезды пропали с неба, предметы не обрели еще четкости очертаний, одна сторона горизонта была уже украшена тоненькой ало-золотой полосочкой, а противоположная – укутана мраком.
«Божий любимчик», на котором были убраны все паруса, стукнулся бортом о длинный деревянный причал, сработанный когда-то на века из потемневших бревен лиственницы. Кранцы из толстых канатов смягчили удар. Вдоль причала, если присмотреться, могло разместиться десятка два кораблей, но Сварог, сколько ни напрягал взгляд, нигде не увидел других мачт.
Два человека в коротких плащах ловко приняли канат и сноровисто закрепили его на толстом деревянном столбе. Сварог стоял у борта, поеживаясь от утреннего холодка. Поодаль, на берегу, смутно вырисовывались в тумане длинные строения. Он одернул только что выданный кафтан, к которому еще не успел привыкнуть, – его переодели с головы до ног во все новое, в добротную, но простую суконную одежду и кожаные сапоги. И вручили нагрудную бляху Золотой гильдии с лоранским гербом.
Ножны для меча дали другие, деревянные, обтянутые холстиной, с медными скрепами. Вручили еще вязаный колпак с кольчужной подкладкой и кинжал с серебряным лезвием. Получился вылитый купеческий приказчик. В карман, застегивавшийся на роговую пуговицу, он спрятал шаур, о котором все же умолчал (отдавая плотнику звездочки, Сварог при нем, разумеется, не стрелял).
Точно так же были одеты Блай, Борн и три матроса – остальные, по-видимому, должны были остаться на корабле и ждать возвращения капитана со товарищи. Боцман перевязал усы простой тесьмой. Только капитан Зо, выступавший в роли купца-хозяина, был экипирован чуточку роскошнее – пуговицы на кафтане у него были не роговые, а серебряные, ножны меча обтянуты кожей, сапоги украшены оловянными бляшками, а на груди висел знак Сословия мер и весов. Свою великолепную серьгу он снял и с нескрываемым сожалением вдел в ухо простецкое серебряное кольцо. Борн вновь вооружился арбалетом, двое матросов взяли мушкеты и короткие копья с широкими наконечниками, третий прихватил пистолеты и топор на длинном топорище. Блай сохранил добрую половину своего арсенала. Видимо, в здешних краях семерка хорошо вооруженных торговых людей выглядела вполне обыденно и подозрений не вызывала.
Матросы слаженно спустили легкий трап, сколоченный из поперечных брусьев, с небольшими веревочными перилами (вроде бы леера они называются, но Сварог не был уверен), и в ожидании дальнейших распоряжений замерли вдоль борта.
Капитан Зо подошел к Сварогу, взял за локоть и отвел в сторону, к мачте. Заговорил негромко, чтобы никто не слышал:
– Милорд… Слушайте внимательно. Вы были военным – это хорошо. Дело предстоит крайне опасное. Возможно, опасности возникнут в последнюю минуту, возможно, будут сопровождать с самого начала, последуют в любую минуту, с любой стороны и в любом облике. Если встретятся совершенно безопасные места, я вас предупрежу. Следите за остальными и не отставайте от них ни в чем. Если они рубят – рубите, если бегут – бегите следом. И не лезьте ни с какими инициативами. Моим приказам повиноваться беспрекословно. Вот, пожалуй, и все. Только скажите еще: что вы там спрятали в карман? Нет, показывать не обязательно, поверю на слово.
– Вы что, через одежду видите? – удивился Сварог.
– Жизненный опыт. И зоркий глаз.
– Это оружие. Стреляет почти такими же звездочками, которых у Блая целая пригоршня в мешочке. Только серебряными.
– Шуму много?
– Совершенно бесшумная штука.
– Это хорошо. А коли уж стреляет серебром – хорошо вдвойне. Серебра у нас мало, поиздержались… – Он обернулся к остальным, тесной кучкой стоявшим у борта: – Ну, пошли, и да хранят нас Морские Короли… Борн, привязь у собаки надежная?
– Хватит на две недели.
Да, Акбар тоже оставался на борту – дожидаться возвращения хозяина Сварог в свое время заикнулся было капитану, что, дескать, щенок в экспедиции не помешает, даже наоборот, сами же говорили, что убить его дьявольски трудно, но Зо и слушать ничего не захотел. Щенок останется на корабле – и точка. Нам еще только собак в походе недоставало.
