В итоге Пуаро был принят как предмет иностранного декора, хотя и причиняющий некоторые неудобства. Конечно, всем казалось, что Элен следовало бы избавиться от него на этот уик-энд, но, так как он остался в доме, придется с этим смириться. К счастью, этот чудаковатый маленький иностранец вроде бы плоховато понимал по-английски, часто не мог разобрать, что ему говорят, и, казалось, полностью терялся, когда несколько человек говорили одновременно. Он как будто интересовался только беженцами и послевоенной обстановкой, поэтому его лексикон касался лишь этих тем. Обычная болтовня сбивала его с толку.
Практически всеми забытый, Эркюль Пуаро откинулся на спинку стула, потягивал кофе и наблюдал – так кот наблюдает за чирикающими птичками. Пока еще кот не был готов к прыжку.
В течение суток рыская по дому и обследуя его содержимое, наследники Ричарда Эбернети собрались заявить о своих предпочтениях и, если понадобится, отстаивать их.
Вначале темой разговора стал десертный сервиз из споудовского фарфора,[32] которым собравшиеся только что воспользовались за обеденным столом.
– Я вряд ли долго протяну, – меланхолическим тоном произнес Тимоти. – И у нас с Мод нет детей. Нам едва ли стоит обременять себя бесполезными вещами. Но из чистой сентиментальности мне бы хотелось взять старый десертный сервиз, который напоминает о прошлом. Конечно, он вышел из моды, да и вообще десертные сервизы сейчас не слишком ценятся, но я готов довольствоваться им – и, возможно, булевским шкафчиком[33] из Белого будуара.
– Вы опоздали, дядя, – с самодовольной беспечностью отозвался Джордж. – Утром я попросил Элен оставить споудовский сервиз за мной.
Тимоти побагровел:
– Что значит – оставить за тобой? Еще ничего не решено. И зачем тебе десертный сервиз? Ты ведь не женат.
– Дело в том, что я коллекционирую споудовский фарфор, а это превосходный его образец. Но булевский шкафчик можете взять себе, дядя. Мне он и даром не нужен.
Тимоти отмахнулся от булевского шкафчика.
– Слушай, Джордж, не слишком ли много ты на себя берешь? Я старше тебя, и, кроме того, я – единственный брат Ричарда. Так что сервиз мой!
– Почему бы вам не взять сервиз из дрезденского фарфора, дядя? Прекрасная вещь – и наверняка навевает такие же сентиментальные воспоминания. Как бы то ни было, споудовский сервиз мой. Кто первым пришел, того первым и обслужили.
– Чушь! – рявкнул Тимоти, брызгая слюной.
– Пожалуйста, Джордж, не огорчай дядю, – резко вмешалась Мод. – Ему это вредно. Естественно, он получит сервиз, если захочет. Тимоти имеет право выбирать первым, а вам, молодежи, придется подождать. К тому же он брат Ричарда, а ты всего лишь племянник.
– Я могу кое-что добавить, молодой человек! – Тимоти кипел от бешенства. – Если бы Ричард как следует составил завещание, распоряжаться содержимым этого дома было бы поручено мне! То, что этого не произошло, я могу приписать только дурному влиянию! Повторяю – дурному влиянию! – Он сердито уставился на племянника. – Это завещание просто нелепо! – Тимоти откинулся на спинку стула, схватился за сердце и простонал: – Все это очень скверно на мне отражается. Если бы я мог выпить немного бренди…
Мисс Гилкрист выбежала из комнаты и вернулась, неся рюмку с упомянутым тонизирующим.
– Вот бренди, мистер Эбернети. Прошу вас, не волнуйтесь! Вы уверены, что вам не нужно прилечь?
– Не будьте дурой! – Тимоти залпом выпил бренди. – Прилечь! Я намерен отстаивать свои интересы!
– Право, Джордж, ты меня удивляешь, – сказала Мод. – Твой дядя говорит абсолютно верно. Его желания должны учитываться в первую очередь. Если он хочет десертный сервиз, значит, он его получит!
– Тем более что этот сервиз просто отвратителен, – добавила Сьюзен.
– Придержи язык, Сьюзен! – огрызнулся Тимоти.
Худощавый молодой человек, сидящий рядом со Сьюзен, поднял голову и произнес голосом, в котором слышались пронзительные нотки:
– Не смейте так говорить с моей женой!
Он приподнялся со стула.
– Все в порядке, Грег, – быстро сказала Сьюзен. – Я не возражаю.
– Зато я возражаю!
– Думаю, Джордж, – вмешалась Элен, – ты бы мог оказать дяде любезность и уступить ему сервиз.
– Что значит «уступить»? – взвился Тимоти.
Но Джордж кивнул Элен и сказал:
– Ваше желание – закон, тетя. Я отказываюсь от своего требования.
– Тебе ведь он все равно не нужен, верно? – спросила Элен.
Джордж бросил на нее быстрый взгляд и усмехнулся:
– Беда в том, тетя Элен, что вы слишком проницательны. Вы замечаете больше, чем хотите заметить. Не волнуйтесь, дядя Тимоти, сервиз ваш. Я просто пошутил.
– Ничего себе шутки! – с возмущением произнесла Мод Эбернети. – У твоего дяди мог начаться сердечный приступ!
– Не бойтесь, – весело отозвался Джордж. – Дядя Тимоти наверняка переживет всех нас. Знаете, как говорят, – скрипучие ворота…
– Неудивительно, – злобно фыркнул Тимоти, – что Ричард в тебе разочаровался.
– Что-что? – Добродушие исчезло с лица Джорджа.
– Ты приезжал сюда после смерти Мортимера, рассчитывая занять его место – надеясь, что Ричард сделает тебя своим наследником, не так ли? Но мой бедный брат быстро тебя раскусил. Он понял, что случится с деньгами, если ты будешь ими распоряжаться. Меня удивляет, что Ричард оставил тебе даже часть своего состояния. Он ведь прекрасно знал, на что ты ее истратишь, – на лошадей, игру, Монте-Карло и прочие иностранные казино. Возможно, это не самое худшее. Ричард подозревал тебя в нечестности, верно?
На крыльях носа Джорджа обозначились белые вмятины, но он спокойно промолвил:
– Вам не кажется, что следует быть поосторожнее в выражениях?
– Я плохо себя чувствовал и не мог приехать на похороны, – не унимался Тимоти, – но Мод рассказала мне о словах Коры. Конечно, Кора всегда была дурой – но, может, в этом что-то есть. Если так, то я знаю, кого подозревать…
– Тимоти! – Мод поднялась со стула, спокойная и несокрушимая, словно крепость. – У тебя был тяжелый вечер. Ты должен подумать о своем здоровье. Пойдем наверх. Ты примешь успокоительное и ляжешь. Мы с Тимоти, Элен, возьмем споудовский десертный сервиз и булевский шкафчик на память о Ричарде. Надеюсь, ни у кого нет возражений?
Мод окинула взглядом присутствующих. Никто не откликнулся, и она вышла из комнаты, придерживая за локоть Тимоти и отодвинув мисс Гилкрист, нерешительно мявшуюся у двери.
Джордж первым нарушил молчание.
– Femme formidable![34] – заметил он. – Сказано точно про тетю Мод. Не хотелось бы мне оказаться на пути ее триумфального шествия к цели.
Мисс Гилкрист села и смущенно пробормотала:
– Миссис Эбернети всегда так добра…
Фраза не произвела впечатления.
Майкл Шейн внезапно расхохотался.
– Знаете, – сказал он, – я всем этим просто наслаждаюсь! Прямо сцена из «Наследства Войси». Между прочим, Розамунд и я хотели бы взять малахитовый столик, который стоит в гостиной.
– Ну нет! – воскликнула Сьюзен. – Его хочу взять я.
– Снова-здорово! – усмехнулся Джордж, возведя глаза к потолку.
– Нам незачем из-за этого ссориться, – продолжала Сьюзен. – Столик нужен мне для моего салона красоты. Просто для создания колорита – я поставлю на него большой букет восковых цветов. Цветы найти достаточно легко, а вот зеленые малахитовые столики попадаются не часто.
– Но, дорогая, – возразила Розамунд, – нам нужен этот столик по той же причине – для придания колорита новой постановке. Он как раз относится к нужному периоду – а на него можно поместить восковые цветы или игрушечных колибри. Это будет великолепно смотреться!
– Я тебя понимаю, Розамунд, – сказала Сьюзен. – Но думаю, что мне столик нужнее, чем тебе. На сцене ты можешь использовать бутафорию, а мне для салона необходимы подлинные изделия.
– Как насчет спортивного решения, леди? – осведомился Джордж. – Почему бы не бросить монетку или не разыграть столик в карты? Это вполне бы соответствовало духу времени его изготовления.
Сьюзен улыбнулась.
– Мы с Розамунд поговорим об этом завтра, – ответила она.
Сьюзен, как всегда, казалась абсолютно уверенной в себе. Джордж с любопытством перевел взгляд с ее лица на лицо Розамунд, на котором застыло рассеянное, отсутствующее выражение.
– А вы кого поддержите, тетя Элен? – спросил Джордж. – По-моему, шансы равны. Сьюзен обладает решительностью, а Розамунд – поразительной целеустремленностью.
– Может, не стоит использовать колибри, – задумчиво произнесла Розамунд. – Одну из этих больших китайских ваз можно переделать в красивую лампу с золотым абажуром…
Мисс Гилкрист разразилась умиротворяющей речью:
– Дом полон таких прекрасных вещей! Я уверена, миссис Бэнкс, что зеленый столик будет прекрасно выглядеть в вашем новом салоне. Никогда не видела ничего подобного. Должно быть, он стоит кучу денег.
