банку суп, кладет кусочки хлеба.
— Что-то случилось?
— С чего ты взяла?
— Ты грустная, не такая, как всегда.
— Просто настроение. Позволить себе грустить нормально. Жизнь имеет много разных оттенков. Иногда не мы, а они нас выбирают.
Ставит банку в сетку. Надевает плащ.
— У меня есть один проверенный рецепт: когда тебе плохо, помоги тому, кому еще хуже. Это не облегчит твою боль, но жизнь сделает светлее. Пойдем, дочка, покормим старого пса.
— Какого?
— Того, что живет недалеко отсюда, на пустыре. Обычно у бездомных бродяг век короткий, а этот держится уже много лет. Настоящий сторожила нашего города.
Старого пса зовут Беляш, это дворняга с черными пятнами на спине и грустными глазами. Почему у собак всегда такие грустные глаза? Может быть от того, что они умеют по-настоящему любить и знают, что многие люди на это не способны. Собака всегда отвечает взаимностью, подари ей кусочек любви. Более того, в ответ на этот кусочек она отдаст все свое сердце, не деля его на части. Редко какой человек способен на такое. Конечно, бывают исключения, жаль, что редко.
Надеваю куртку, накидываю капюшон, на ноги натягиваю резиновые сапоги. Выходим на улицу, холодно.
При виде старого пса, бабушка расцветает.
— Беляш, Беляш, иди ко мне, хороший мой, — ласково завет его к себе. Пес ее знает, виляет хвостом, выходит из под навеса, сделанного специально, чтобы защитить собаку от ветра и дождя. — Забирала его к себе. Не прижился. Убежал. Любит свободу, она для него самое дорогое, дороже тепла и еды. — Гладит морду старого пса. Он благодарным взглядом смотрит на нее. Съедает всю миску супа, получает сахарную косточку на десерт. Уходит вместе с ней под навес, прячется промокший от дождя.
— Ну, и мы с тобой пойдем, Аленушка.
— Тебе жалко его, бабуль?
— Жалко, дочка. Но я понимаю этого пса, слишком любит свободу, чтобы жить за забором.
Гораздо важнее обрести
спокойствие внутри
Возвращаемся домой, замерзшие. Бабушка ставит чайник на плиту. Готовит свой особенный чай. В заварной чайник добавляет гвоздику, цедру апельсина, несколько палочек корицы.
— Сейчас согреемся чаем. Бывает, всё, что нам нужно — это чашка горячего согревающего чая.
— Бабуль, как тебе удается быть такой мудрой?
— Дочка, мудрость не дается просто так, и часто дорога к ней выложена страданиями.
— Ты много страдала?
— Бывало и так. Жила как все, больше в будущем, чем в настоящем. Часто не ценила то, что имела. Знаю одно, в счастье нам не суждено стать собой.
— Нужна боль?
— Нужна, дочка. Так мы находим себя. Все лучшее в нас расцветает через препятствия. Знаешь, ведь зернышку тоже надо прорасти сквозь тугую землю, чтобы стать чем-то намного большим и прекрасным.
Обеими руками держит чашку с чаем, дует на него.
— Принять жизнь со всеми ее несовершенствами, изъянами бывает сложно, особенно по молодости. Непременно хочешь сделать мир лучше, даже побороться с ним. С годами понимаешь, что все это напрасное, пустое. Что гораздо важнее обрести спокойствие внутри, согласиться с тем, что этот мир никогда не станет идеальным.
— Я не хочу бороться с миром, он такой большой, а я маленькая. Разве я смогу победить его? Может, я просто трушу?
— Трусить — значит не сделать того, что от тебя настойчиво просит жизнь. Поверь, жизнь никогда не попросит тебя вступать с ней в бой. Мы здесь не для того, чтобы воевать, а, чтобы учиться.
— Бабуль, а чему самому главному ты смогла научиться у жизни?
— Я научилась спокойствию. С годами поняла, что жизнь намного проще, чем я о ней думала. Что счастье рядом даже в самые мрачные дни. Нужно найти в себе силы и увидеть его. Что ожидания бессмысленны, а значит жить нужно настоящим. Что, откладывая жизнь на потом, мы сильно ошибаемся. А, значит, нужно надевать лучшие платья, новые туфли и наносить любимые духи в этот самый случившийся с тобой день, не ждать особенных поводов, которых и нет на самом деле. Ведь сейчас и есть тот самый особенный повод. Когда начинаешь так относиться к жизни, она меняется. Наверно, отвечает взаимностью. Жизнь любит тех, кто стремится жить, несмотря ни на что.
Иногда молчать легче, чем говорить
Кому — то определенно везет с друзьями. У них их так много, что можно забыть имена некоторых. У меня всего одна подруга. Сегодня ее не было на уроках и в стенах этого мрачного здания я чувствовала себя еще более одиноко. Сижу на ступеньках школы, жду папу. Задерживается.
Капли дождя одна за другой ударяются о серый асфальт. Ветер срывает последние листья с деревьев. Кажется, они с трудом отпускают их, не хотят прощаться. Подставляю замершую ладошку под дождь, стараюсь сосчитать капли. Но их так много, что сбиваюсь и теряю счет. Рядом стоит компания мальчишек лет тринадцати. Они громко смеются, по-дружески треплют друг друга по плечу, что-то рассказывают, перебивая и не слушая друг друга. Хотела бы и мне иметь столько друзей. В воротах школы неожиданно появляется папа, он стоит под большим черным зонтом.
— Пап, ты же никогда не ходишь с зонтом, — удивляюсь я.
— Взял старенький. Не хотел, чтобы ты вымокла под дождем.
Папа берет мой портфель, накрывает зонтом. Он всегда ходит быстро, и я едва успеваю за ним. Перепрыгиваем лужи одну за другой. Хочется скорее спрятаться от осенней непогоды. Дом, в котором тепло, пахнет маминым пирогом и вся семья вместе, теперь мне кажется лучшим укрытием. Я скучаю по нам.
С крыш с грохотом падают капли дождя, растворяются в лужах, которые перекрывают нам путь. Забегаем в обувной магазин, именно сюда мы спешили с папой. Мои осенние ботинки оказались мне малы, кроме лакированных туфелек и старых кроссовок, в которых я провела последнюю неделю, мне оказалось совсем нечего носить. Старые осенние ботинки теперь поднашивает моя сестра, а за новыми мы пришли сегодня. Ноги промокли и замерзли. Папа всегда позволяет мне самой сделать выбор. Я хожу около прилавков, рассматривая каждую пару обуви, в то время как он, остановившись у витрины магазины,
