— Но почему они не убежали? — удивилась принцесса.
— Может быть, их окружили под деревом, — ответил Симеон. — К тому же иглы этих гусениц вполне могут оказаться ядовитыми. Боюсь, эти зверюшки выгонят нас обратно в пустыню. Они наверняка двигаются по всей ширине полосы растительности.
— Они совсем не страшны. — Дравиг выстрелил картинкой, на которой перед группой смертоносцев неподвижно стояла целая толпа гусениц. — Легко парализуются небольшим усилием воли.
— А почему смертоносцы их не едят? — шепотом спросила принцесса Мерлью.
— Некоторых из нас задели иглы, — признал старый паук, — и теперь они не могут двигаться. Но все живы и не испытывают боли.
— Где они?
У Найла возникло ощущение, будто трава справа от него приникла к земле, образуя малохоженую тропинку. Поняв, что таким образом смертоносец показывает дорогу, правитель побежал вперед, обогнул большую иву, выскочил на широкую поляну, уже почти захваченную гусеницами, и увидел зеленое округлое пятно посреди черного мертвого пространства. В центре зеленого оазиса неподвижно стояло около полусотни смертоносцев, по краям — сотни гусениц. Под ажурными лапами пауков беззаботно бегали восьмилапые малыши.
— Они в ловушке, — мрачно сообщил Симеон. — Их всех сожрут.
— Пока опасности не видно, — возразил ему Правитель. — Пауки могут сдерживать их сколько угодно.
— А гусеницы могут сколько угодно ждать. Смертоносцам приходится постоянно тратить силы на их сдерживание, так что они рано или поздно устанут. А потом… Будет как под деревом.
— Эти-то почему не ушли? — опять удивилась Мерлью.
— Не привыкли ничего бояться. К тому же кто-то из них, как я понял, парализован и все равно идти не сможет.
— Значит, надо вытаскивать, — пожала плечами принцесса и извлекла из-за спины тяжелый нож-мачете. — Попробуем?
«Даже оружие она ухитряется носить по-своему», — подумал Найл.
— С ума сошли! — покачал головой Симеон. — Смерти ищете?
— Пауков надо выручать, — ответила ему девушка. — Мы сейчас в одной пещере.
— Погибнете!
— Ничего, в крайнем случае удерем. Похоже, эти гусеницы особой прытью не обладают.
Найл взвесил мачете в руке. Противник не казался ему особо опасным: двигается медленно, интеллектом не блещет. Единственное его оружие — ядовитые иголки. Но уж с этим-то они как-нибудь справятся.
— Ну нет, меня вы в это не втянете! — покачал головой Симеон и решительно пошел прочь.
— Ладно, обойдемся, — буркнул Найл, присел перед подобравшейся к самым ногам гусеницей и со всего размаха рубанул горизонтально над землей, над самыми спинами ближних ползучих тварей.
Иголочки легли на землю ровненько, как тростник под лучом жнеца, а облысевшие гусеницы продолжали жевать траву как ни в чем не бывало.
— Отлично, — почему-то прошептала принцесса, и правитель услышал свист ее ножа.
Найл немного продвинулся вперед, наступив на спину одной из лысых тварей — гусеница забилась, из-под ног брызнула белесая жижа, — снова взмахнул мачете, сделал еще шажок. Пройти-то нужно всего ничего. Взмах, шажок; взмах, шажок. Гусеница рядом внезапно свернулась — иглы растопырились в стороны — и подпрыгнула. Подпрыгнула не целясь, даже не понимая, зачем это делает. Просто вековой инстинкт предписывал ей в случае опасности сворачиваться ядовитыми иголками наружу и подпрыгивать. И вот сейчас, у единственной из десятка раздавленных собратьев, инстинкт сработал. Совершенно безмозглый инстинкт у совершенно безмозглой твари.
Правитель ощутил, как коленку слегка кольнуло, резко выпрямился.
— Найл, ты чего?
— Уходим, быстро…
Но уйти не удалось. Найл просто не смог сделать ни единого шага, плашмя рухнув на давленые тела. Правая нога совершенно не слушалась. Правитель ударил по бедру рукоятью ножа, но ничего не почувствовал.
— Что с тобой?
— Нога отнялась.
— Не ко времени!
— Да уж думаю, — невольно усмехнулся Найл и тут же закричал от боли: одна из гусениц добралась до здоровой ноги и вцепилась жвалами в ступню.
— На! — Принцесса с такой силой отрубила гусенице голову, что нож вошел в землю почти по рукоять. Девушка поднатужилась, выдернула мачете, тут же ударила другую гусеницу, третью… Те наползали справа и слева и немного задерживались, только подъедая по дороге мертвых собратьев.
— Уходи! — приказал Найл.
— Сейчас.
Девушка подхватила его под мышки, протащила шагов пять, внезапно вскрикнула и села на землю.
— Ты чего?
— Глупо… — Она выдернула из ноги короткий обломок иглы. — К сандалии, наверно, прилипла. Мы ведь их там как травы накосили. Быстро действует… Коленку уже не чувствую.
— Вставай на четвереньки и уходи.
— А ты?
Найл оглянулся на гусениц, подобравшихся шага на два, перевернулся на живот и попытался ползти. Получалось плохо: тело ниже пояса не слушалось и казалось слишком тяжелым.
— А теперь вся нога ничего не чувствует, — спокойно сообщила принцесса.
— Да уходи же ты, пока двигаться можешь!
— Я принцесса, а не какая-нибудь служанка. И не могу позволить, чтобы меня увидели ползущей, как червяк.
— Погибнешь…
Руки быстро слабели, и Найл прекратил бесполезно дергаться.
— До живота добралось. Все равно бы далеко не уползла. Хочешь, я помогу тебе сесть? Хотя, наверное, не получится… Теперь понятно, как погибли те двое. У них отнялись ноги, и их сожрали живьем. Нам легче, мы ничего не почувствуем. Пока гусеницы до нас доберутся, тело отнимется полностью.
Найл представил себе, как сейчас черные гусеницы начнут его неторопливо жрать, и едва не завыл от отчаяния.
— Далеко им еще… до меня?
— Меньше шага. Я бы перебралась к тебе, но только это некрасиво получится. Все равно мы будем вместе. Такова, видно, наша судьба.
Спокойствие девушки перед лицом неминуемой гибели и осознание бесполезности борьбы привели к тому, что предсмертная паника в сознании правителя улеглась, и он впервые смог взглянуть на происходящее спокойно.
Найл закрыл глаза, сосредоточился, представил себя громадной ледяной шапкой на одной из вершин Северного Хайбада и дохнул вокруг себя изморозью. Холод… Вокруг него сгустился ледяной холод… Ночной иней оседает на длинные иглы гусениц, оседает сверкающей пылью на их тела, просачивается в мягкие ткани, делая их жесткими и непослушными…
— Ты видишь их, Мерлью?
— Они… остановились… Нет, только ближние. Остальные ползут вперед.
— Близко?
— Шагах в десяти, и справа, и слева.
— Говори мне про них, Мерлью. А то мне головой не шевельнуть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
