— Ненавижу себя за эту слабость перед тобой, — когда между нами остались считанные миллиметры, наши губы соприкоснулись в нежном поцелуе, рука Сергея легла на мою шею, чуть сжимая горло. Я сладостно промычала ему в губы и отстранилась.
— Это не слабость. Я давно мечтала увидеть тебя таким.
— Честно-честно?
— Честно-честно, — я взглянула на часы, — время начинать.
— Будь осторожна, если я замечу что-то странное или ужасное обращение Мудринского к тебе, я не останусь в стороне. Ясно?
— Ясно. Все я пошла, я вышлю сообщение, когда можно начинать.
— Идет.
Выдохнув, я ступила за порог комнаты и прикрыла дверь.
— Я уже думал за тобой идти придётся, — грубо и до боли хватая меня за руку, сказал Мудринский.
— Мне больно!
— Потерпишь. Идем.
Сквозь боль я улыбалась и сдерживала слезы. Когда мы всех встретили, как раз должен был начаться медленный танец.
— Можно я отойду? — на ухо спросила я Мудринского.
— Куда?
— В туалет.
— У тебя пять минут.
Кивнув, я умчалась к туалетам. Достав телефон, я моментально написала и отправила сообщение, в ответ на моё строгое письмо, Сергей прислал мне поддерживающий смайлик и сердечко.
— Романтик, — закатив глаза, я лишь слегка улыбнулась и вернулась в зал.
Мудринский продолжал больно держать меня за руку и водить по залу, сообщения от Сергея все ещё не было, я начинала волноваться.
— Будь тут, — Мудринский с каким-то мужчиной двинулся вверх по лестнице.
Я всячески пыталась его остановить, но у меня ничего не получилось. Они завернули в сторону кабинета, в моих глазах потемнело наш план с треском провалился.
На телефон пришло сообщение.
— Я ушёл 15 минут назад, не мог отправить сообщение, связи не было. Все хорошо. Люблю, — прочитала я про себя и сразу же облегчённо выдохнула.
Остаток вечера прошёл спокойно. Рано утром я выехала к Сергею.
— Как ты? — с порога спросил мужчина.
— Нормально, — хотя какой там нормально, когда на моем запястье снова ужасные синяки. Не снимая кардигана, я прошла в зал, — Смотрел уже?
— Смотрел. Но вообще ничего не понял. У него документы в норме, — присаживаясь около меня, ответил Сергей.
Я взяла бумаги в руки и стала читать содержимое.
— Ты прав, только у него не стоят печати. А это самое главное.
— Это я заметил. Думаешь этого хватит, чтобы посадить его?
— Не хватит. Я поищу ещё что-нибудь. Нам нужно вывести его на чистую воду. Мы не можем сдаться сейчас, — громко говорила я.
— Это опасно. Алиса, ты заходишь очень далеко.
— Это не опасно. Когда ты успел стать таким трусом? Мы должны бороться ради дочери и своей спокойной жизни. Я уже из последних сил это все делаю. Думаешь я за ней не соскучилась? Но сейчас нам нужно взять руки в ноги, собрать всю силу в кулак и закончить начатое, — уверенно и воодушевляюще, сказала я.
— Хорошо, пусть будет так.
Сергей взял меня за запястье.
— Ай, — резко отдернув руку, я легонько стала потирать руку.
— Алиса? — Сергей потянулся к моей руке.
— Не трогай. Все хорошо, — убирая руку за спину, сказала я.
— Нет, дай сюда руку, — используя минимальную силу, Сергей поднял рукав кардигана вверх, — Именно поэтому я боюсь, что в следующий раз, я уже ничего не смогу сделать. Нет, дорогая моя, никакого Мудринского, идёшь на развод и возвращаешься ко мне, как-нибудь справимся, не впервые.
— Сергей, ну пожалуйста, я хочу покончить с этим раз и навсегда.
— Я принесу мазь, — вставая с дивана, сказал он и вышел в ванную.
После того как Сергей обработал мои синяки, он молча сел на диван.
— Прости, но мне правда хочется спокойной жизни.
— Ты готова жертвовать собой ради этой спокойной жизни, пока я отсиживаюсь дома, то же мне мужчина нашёлся, — не поворачиваясь, отвечал Собельников.
— Я понимаю, что задела твое мужское достоинство, но в этом случае помочь нам смогу только я.
— Я прошу тебя, звони мне, каждые полчаса, я должен слышать твой прекрасный голос и мне все равно о чем мы будем говорить, я просто должен знать, что с тобой все в порядке, — укладываясь головой на мои колени, говорил Сергей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я буду звонить. Мы решим эту проблему до конца недели.
Вечером я вернулась домой и сразу же легла спать.
— Просыпайся, чертовка, — от ужасного голоса, я подскочила на кровати и попыталась вникнуть в происходящее, — Где документы!?
— Какие документы? — делая из себя овечку, спросила я.
— Я спрашиваю где мои документы. Хватит клеить дурочку, думаешь я не знаю, что это ты их забрала!?
— Я правда не понимаю о чем речь, — вставая с кровати, продолжала врать я.
— Дрянь, — замахнувшись Мудринский врезал мне пощечину, я отшатнулась к стене, крепко схватив меня за волосы, мужчина вывел меня из спальни.
— Мне больно! — громко кричала я.
— Заткнись, — толкнув меня в ближайшую комнату, дверь заперли на ключ.
Оглядываясь вокруг, я увидела только графин с водой и белые стены. Больше ничего.
— Не паникуй…черт! Как не паниковать, когда все мои вещи в той спальне.
Разозлившись, я села на пол. Бежать некуда, третий этаж и решётки на окнах. Не знаю, сколько прошло дней, но меня вообще не выпускали, вода закончилась, я медленно теряла сознание.
— Больно…мне больно…
Разбив графин, я взяла осколки в руки и не думая ни секунды провела стеклом по запястьям, кровь капала на пол, собирая её на тонкое стеклышко, я нацарапала на белой стене, средними буквами…
Прости, я люблю тебя…
Я продал свои акции
Я то медленно приходила в себя, то снова отключалась. В мое сознание доносились обрывки чьих-то фраз.
— Дурочка….потерпи, моя маленькая…
Окончательная тьма.
Очнувшись, мне ударило в голову и я резко села на кровати.
— Тише, тише, ляг обратно, — шептал мне голос Сергея, медленно сквозь боль пронзившую сознание я пришла в себя.
— Сергей?
— Да?
Его глаза не сводили с меня своего взгляда, он был напуган и растерян.
— Но как?
— Мудринский как оказалось уехал на две недели, про тебя естественно ему и вспоминать не нужно было. Ты не брала трубку, я нервничал, бросив наш план, я пришёл к нему домой, но как я уже сказал, он уехал, я хорошенько прочихвостил персонал. Когда я увидел тебя там в той комнате, я думал сойду с ума. Когда все остальные увидели тебя в таком состоянии мне уже никто не мешал выйти и уйти. Ты вообще нормальная!? Я ведь просил тебя! Чем ты только думала!? Ты хотела бросить нас.
— Не правда. Я просто больше не могла. Сколько я там была?
— Неделю, я не пришёл раньше, потому что пришлось ездить в Нижний Новгород, Аделина заболела, нужно было разрешение на госпитализацию от родителей. Ты вообще понимаешь, что я чуть не потерял тебя!? Твои художества на стенах конечно многого стоят… — он злился, очень сильно злился, только от страха и беспокойства. Ему и мне было больно, но мы держались.
— Прости, так бы я умерла почти без мучений, меня морили голодом и жаждой, я понимала, что схожу с ума.
— Глупая, — осторожно обнимая меня, прошептал Сергей, — Больше я никуда тебя не отпущу, придёшь в себя и мы вернёмся домой, придумаем план и наконец-то уберём Мудринского из этой игры.
Я согласно закивала головой.
— Голодная?
— Жутко, — представляя еду перед своими глазами, я чуть не подавилась собственной слюной.
— Давай только аккуратно может быть горячим, — Сергей поставил передо мной тарелку с гречкой и салатом, — Чтобы все съела, тебе нужны витамины и железо. Я пойду сообщу врачу о твоём состоянии.
— Хорошо.
Через пару дней меня выписали под свою ответственность, мне не хотелось лежать в больнице, да и нужно было что-то решать с Мудринским.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Так, пей томатный сок и ложись спать, — с особой строгостью, но теплотой в глазах, сказал Сергей, забирая из моих рук книгу.
— Ненавижу томатный сок, а ты так и издеваешься надо мной.
