Если на улице Златохватов деньги вовсю работали, то в Альсегранте они оседали на покой. Четыре острова Альсегранте, соединенные между собой мостами, представляли собой ступенчатые холмы, чьи вершины находились вровень с широким плато, где вздымались к небу могучие Пять башен. Деньги, нажитые в давнем прошлом, и деньги, нажитые в прошлом недавнем, здесь причудливо смешивались в пестрой мозаике особняков и частных садов. Отсюда купцы, менялы и судовые агенты снисходительно взирали на остальной город. Отсюда низшая знать с завистью смотрела на башни Пяти семейств, правивших Каморром.
Время от времени по улицам грохотали черные лакированные кареты с раскачивающимися фонарями и трепещущими на ветру гербовыми вымпелами своих владельцев. Иные экипажи сопровождала охрана из вооруженных всадников в разрезных дублетах и полированных нагрудных пластинах (такой моде следовали в этом году наемные головорезы). В некоторых упряжках лошадиные сбруи были украшены крохотными алхимическими шариками, и издалека казалось, будто в тумане летит рой светлячков.
Особняк дона Сальвары – четырехэтажное прямоугольное здание с колоннами, возведенное несколько веков назад, – уже слегка просел под бременем лет, ибо он был целиком и полностью построен человеческими руками. Расположенный в сердце Дюроны, самого западного из Альсегрантских островов, окруженный густыми садами и со всех сторон огороженный двенадцатифутовой каменной стеной, громадный особняк и сам казался своего рода островом. Зарешеченные окна на четвертом этаже горели янтарным светом.
Двое Благородных Каналий тихо спешились в переулке у северной стены усадьбы. За несколько долгих ночей тщательной разведки Локк с Клопом выяснили, где проще перелезть через ограду и взобраться на крышу. Одетые во все черное, они с Кало станут практически невидимыми под покровом тьмы и тумана, едва лишь окажутся по другую сторону каменной ограды.
Обстоятельства им благоприятствовали: полная тишина и ни единой живой души вокруг. Кало привязал лошадей к деревянному столбу у стены и ласково потрепал жидкую гриву своей кобылы:
– Выпей в память о нас стаканчик-другой, голубушка, коли мы не вернемся.
Прислонившись спиной к стене, Локк подставил сцепленные ладони. Кало оперся ногой на это подобие стремени и, крепко оттолкнувшись, прыгнул вверх. Бесшумно взобравшись на стену, он свесился вниз и протянул обе руки товарищу. Затащить следом за собой Локка, стройного и легкого, жилистому Кало не составило ни малейшего труда. Уже через считаные секунды они спрыгнули в благоуханную влажную темноту сада и застыли на корточках, напряженно прислушиваясь.
Все двери на первом этаже запирались изнутри на хитроумные шестеренчатые замки и железные засовы – против них отмычка бессильна, ясное дело. Но вот крыша… Многие обитатели Альсегранте, еще не достигшие достаточно важного положения в обществе, чтобы опасаться наемных убийц, свято верили в неприступность высоких каменных оград.
Два вора медленно и бесшумно карабкались по северному фасаду особняка, крепко цепляясь за трещины в теплой гладкой кладке. На втором и третьем этаже было темно и тихо. Свет горел на четвертом, с другой стороны здания. С колотящимися от возбуждения сердцами Локк и Кало надолго замерли под самым парапетом крыши, напрягая слух, не донесется ли из глубины дома какой-нибудь шум, свидетельствующий о том, что их заметили.
Луны скрывались за тонкими серыми облаками. Слева от Локка и Кало расстилался город – широкая дуга расплывчатых разноцветных огней, мерцающих сквозь туман; а над ними на фоне ночного неба смутно чернели силуэты громадных башен. Крохотные огоньки окон и парапетных фонарей на самом верху не скрашивали, а, наоборот, усиливали зловещее впечатление, производимое грандиозными сооружениями. Если смотреть на них снизу с близкого расстояния – головокружение обеспечено.
Локк перелез через парапет первым. В тусклом свете подернутых облаками лун он добрался до белой мощеной дорожки, проходящей посередине крыши, и медленно двинулся по ней. По обеим сторонам от него темнели очертания цветущих кустов, невысоких деревьев и вьющихся лоз; в воздухе висел запах влажной земли, смешанный с ароматом зелени и цветов. Сад вокруг особняка был самым что ни на есть обычным, а здесь, на крыше, располагался ботанический заповедник доньи Софии.
Локк по опыту знал, что почти все ботаники-алхимики увлекаются изготовлением диковинных ядов, поэтому он закутался в плащ поплотнее, надвинул капюшон пониже и закрыл лицо черным шейным платком до самых глаз.
Бесшумно ступая, Локк и Кало пробирались через сад Софии с такой осторожностью, будто шли между лужами горючего масла в тлеющих плащах. В центре сада находился люк с обычным дверным замком. Минуты две Кало стоял подле него с отмычками в руке, чутко прислушиваясь, а потом за десять секунд открыл замок.
Задерживаться в лаборатории доньи Софии на четвертом этаже двоим незваным гостям хотелось еще меньше, чем в ботаническом саду на крыше. На цыпочках, точно виноватые мужья, припозднившиеся домой с попойки, они крадучись прошли через темные помещения, заставленные растениями в горшках и научным оборудованием, и наконец достигли узкой каменной лестницы, что спускалась на третий этаж.
План дома Благородные Канальи знали как свои пять пальцев. На третьем этаже находились спальные покои хозяев и кабинет дона Сальвары напротив через коридор. На втором этаже располагалась большая обеденная зала, которая в отсутствие гостей почти не использовалась. На первом этаже размещались кухня, несколько гостиных и комнаты прислуги. Кроме Конте, супруги Сальвара держали двух пожилых служанок, повара и мальчишку, выполнявшего обязанности посыльного и судомоя. Все они, вероятно, сейчас крепко спали в своих комнатах, и в любом случае никто из них не представлял собой и сотой доли той опасности, какую представлял Конте.
Часть плана, связанная с ним, виделась лишь в общих чертах: перед разговором с доном Сальварой они должны найти и обезвредить старого вояку.
Внезапно до них донеслись гулкие шаги. Локк, шедший впереди, быстро присел на корточки и осторожно выглянул из-за угла. Он увидел длинный продольный коридор, деливший третий этаж пополам, и дона Сальвару, который секундой раньше вышел из кабинета, оставив дверь открытой, и сейчас заходил в спальню. Дверь спальни за ним плотно затворилась, и мгновение спустя щелкнул замок.
– Вот удача-то! – прошептал Локк. – По всему похоже, Сальвара будет там занят какое-то время. Но свет в кабинете он оставил – значит еще вернется туда. Давай поскорее покончим с самым трудным делом.
Локк и Кало тихонько двинулись по коридору, уже обливаясь по́том, но по-прежнему плотно кутаясь в плащи, чтоб не шуршали. Стены здесь были украшены гобеленами и затейливыми канделябрами, в которых горели крохотные алхимические шарики, дававшие не больше света, чем тлеющие угольки. За массивной дверью в покои супругов Сальвара послышался приглушенный смех.
Коридор заканчивался широкой круговой лестницей; беломраморные ступени, выложенные мозаикой с картой Каморра, спускались в обеденную залу. Неожиданно Кало схватил Локка за рукав, приложил палец к губам и кивком указал вниз:
– Слышишь?
Металлический лязг… шаги… металлический лязг… шаги…
Такая последовательность звуков повторилась еще несколько раз, постепенно приближаясь. Локк с ухмылкой взглянул на друга. Кто-то шел по обеденной зале, методично проверяя замки и железные запоры на окнах. В столь поздний час заниматься этим мог лишь один человек в доме.
Кало опустился на колени за балюстрадой слева, чтобы любой, кто станет подниматься по лестнице, прошел прямо под ним. Он достал из-под плаща треугольный кожаный мешок и черный шелковый шнур, который ловко пропустил сквозь отверстия по краям мешка особым хитроумным способом. Локк сидел на корточках рядом с Кало, не спуская глаз с коридора. Конечно, Сальвара вряд ли скоро появится, но Великий Благодетель, как всем известно, примерно наказывает недостаточно бдительных воров.
Внизу показался свет фонаря. Послышались твердые шаги по ступеням.
В честной схватке верный слуга Сальвары в два счета разукрасил бы стены кровью Локка и Кало, а значит, необходимо было сделать схватку предельно бесчестной. Увидев под собой плешивую макушку Конте, Кало молниеносно просунул руку между балясинами и сбросил на него свой «цирюльничий колпак».
Для людей неосведомленных, кого не похищали и не продавали в рабство на острова Железного моря, «цирюльничий колпак» выглядит миниатюрным подобием палатки, когда быстро летит вниз, влекомый вшитыми в края грузиками. В последний миг он широко расхлопывается и накрывает голову жертвы по самые плечи.
Конте пошатнулся от неожиданности, а Кало резко дернул шелковый шнур, затягивая мешок у него на шее.
