– Девочка, ты же знаешь, так должно быть, – шепчет он, покрывая лихорадочными поцелуями мое лицо. – Прости, мне не жаль. В следующий раз будет лучше…
Замерев во мне ненадолго, Макс дает мне привыкнуть к подрагивающей внутри меня плоти и только потом начинает медленно двигаться.
Не зная, куда деть руки, я кладу ему их на плечи.
Я чувствую все: его длину и то, как он распирает меня, как скользит по вдоль стеночек, иногда надавливая на что-то чувствительное.
Спустя несколько медленных и глубоких погружений, Макс, почувствовав некоторую свободу, наращивает темп.
Прислушиваясь к этим ощущениям, незаметно я начинаю заводиться. Не так, как от прежних ласк Макса, но все же возбуждение берет верх.
Я как заколдованная смотрю на раскачивающуюся в такт толчкам цепочку Лютаева.
Ощущая там внизу растущее напряжение, которое жаждет выплеснуться, я сильнее сжимаю руки на плечах Макса.
Поняв, что мое тело включилось в эту древнюю игру, Макс перестает сдерживаться. Он утыкается лицом мне в шею, просовывает под меня руки и, прижимая к себе, начинает в меня вколачиваться. Мелкие и быстрые толчки Макс чередует с медленными и глубокими, не давая себе прийти к финишу слишком быстро. А на меня катится темная волна, спазмами добираясь до женской сути по покрытому испариной телу, заставляя меня подталкивать бедра навстречу. Я вся словно один оголенный нерв.
– Девочка моя, как у тебя сладкая… – бормочет он. – Мокренькая, тесная…
Смущение от этих комплиментов только усиливает чувственность момента.
В какой-то момент Макс окончательно теряет выдержку и закидывает мои ноги себе на плечи. Обхватывает мою попочку и вонзаясь с размахом в мою хлюпающую мякоть на всю длину он доводит себя до разрядки, лишь в последний момент выйдя из меня и забрызгав живот горячими каплями.
Рухнув рядом, Лютаев притягивает меня к себе подмышку. Повернув ко мне голову, он нежно целует меня.
– Ты не кончила, но мы это исправим.
Прячу лицо у него на груди.
Не знаю, как ведут себя после потери невинности женщины, но я испытываю неловкость и желание завернуться в покрывало как в кокон с головой.
Но Макс, переведя дух, поднимается с кровати, сгребает меня в охапку и несет в душ.
Меня одолевает внезапная и острая стыдливость. Я чувствую себя такой беззащитной, что свет в ванной кажется мне слишком ярким, глаза Макса слишком внимательными, и я прячусь в распущенных волосах.
И когда понимаю, что, настроив воду, Макс не собирается оставлять меня одну, а намеревается искупать меня, я готова провалиться.
– Я сама, не надо… – бормочу я, спрятав лицо в ладонях, но меня никто не слушает.
– Олег сказал, ты – балерина. А почему ты не танцуешь в театре? – спрашивает он настолько внезапно, что я поднимаю на него глаза.
Серьезно? Сейчас?
Я, конечно, догадываюсь, что Макс спрашивает это, чтобы меня отвлечь, но этот вопрос чересчур внезапный.
Пока я таращусь на него, он забирается ко мне под воду и встает у меня за спиной. Да, так немного легче. Я стесняюсь смотреть сейчас ему в лицо.
– У меня травма, я теперь просто преподаватель танцев. Постоянные нагрузки мне противопоказаны.
– А тренер в фитнес-клубе себя разве не нагружает? – намыливая меня, уточняет Макс.
– Я веду крайне облегченную программу, и она как раз рассчитана на укрепление, – вздыхаю я.
– В чем дело? – Макс улавливает мое недовольство.
– Я бы хотела работать с детьми.
– Хорошее желание, – одобряет Макс. – Мне не нравится, что вокруг тебя крутится столько мужиков.
– Вообще-то ко мне на занятия ходят только женщины!
– Все равно, мне нравится, что ты работаешь в «Амодее», – я слышу в его голосе сердитые нотки.
– Тебе не угодишь. Содержанка – плохо, тренер – опять нехорошо, – ворчу я и получаю шлепок по попе.
А когда я пытаюсь возмутиться, Макс с головой окатывает меня водой.
– Ты – моя девочка, и я настаиваю, чтобы ты уволилась, – он разворачивает меня лицом к себе, и взгляд его меняется с недовольного на совсем иной.
– Я тебе докажу, что слушаться меня тебе понравится.
Глава 41. Ночь и день
Его руки соскальзывают с моих плеч, кончиками пальцев Макс пробегает по спине, и, наконец, его ладони стискивают мою попку, придвигая меня ближе. Он целует меня медленно и нежно.
Я чувствую, как мне в живот упирается напряженный член.
– Опять? – пораженно выдыхаю ему в губы.
Мне все понравилось, но пока не могу определиться, хочу ли я продолжения прямо сейчас.
Макс смеется:
– Просто у тебя там внутри слишком хорошо, но сегодня, я думаю, стоит тебя поберечь. Я уже попробовал тебя, и быть нежным больше не смогу.
Это была нежность? Я вспоминаю яростные толчки в конце, и неожиданно для меня по телу прокатывается горячая волна, завершаясь сладким спазмом в киске.
Лютаев посмеивается над мурашками, которые проступили, несмотря на то, что мы стоим под горячей водой.
– Меня радует, что ты такая отзывчивая.
Он снова меня целует, массирует плечи, проводит с нажимом вдоль позвоночника, вынуждая меня прижиматься к нему еще теснее.
Макс прав. Пожалуй, сегодня для меня достаточно, но что-то внутри меня, какой-то древний инстинкт, заставляет меня тереться всем телом об этого мужчину. Я даже осмеливаюсь прикоснуться к члену. Он упругий и приятный на ощупь. А под моими робкими пальцами становится совсем твердым.
– Девочка, что же ты творишь? – стонет Макс и разворачивает меня к себе спиной.
– Кариночка, упрись ручками в стену. Да, вот так. И сдвинь ножки.
Он просовывает член между ног и, потираясь о мою припухшую щелочку, продолжает покрывать поцелуями шею и слегка сжимать чувствительные соски.
Одна его рука кругами медленно спускается вниз, и я начинаю трепетать. Мое тело уже знает, что Макс собирается сделать, и ему все нравится.
Раздвинув срамные губы, Лютаев находит клитор и бесстыже его потирает. Уверенно и жестко, в такт своим движениям бедрами.
Скользящий вдоль сочащейся дырочки член, покрытый моими соками, покусывание шеи, сдавливание соска и рука, беспощадно ведущая меня к оргазму, – все это сводит меня с ума, вырывая из меня один стон за другим.
– Давай, девочка, ты должна кончить, – шепчет Макс. – Я так люблю смотреть, как ты кончаешь. Детка, сейчас!
И этот приказ действует.
Я взрываюсь фейерверком знакомых, но теперь еще более острых ощущений.
Мне кажется, на мгновенье я даже теряю способность слышать.
Макс все еще легко ласкает меня там, и я вздрагиваю и судорожно дышу от каждого прикосновения к пульсирующей плоти.
Лютаев подхватывает мое ослабевшее тело, заворачивает его в полотенце и выносит меня из ванной.
Где-то это уже было, хмыкает подсознание.
Правда в этот раз меня бережно несут на руках, а не забрасывают на плечо.
Макс усаживает меня постель и перехватывает мой взгляд, направленный на его стояк. Он все еще возбужден.
Стаскивая с меня влажное полотенце, Лютаев смотрит на меня голодным взглядом.
– Девочка, сладкая моя, – я слышу его хриплый голос. – Помоги мне.
Я вопросительно поднимаю на него глаза.
– Возьми его в рот.
– Но я не умею… – смущаюсь я.
Сама идея не вызывает у меня отторжения, но что делать, я понятия не имею.
– Я потом всему тебя научу, и использовать твой ротик тоже. А пока просто слушайся меня, – в предвкушении его голос становится совсем низким.
Неуверенно киваю.
Он приставляет головку к моим губам.
– Поцелуй его, положи на язычок.
Покорно выполняю, и слышу, как он шумно выпускает воздух из легких.
– Боже, девочка, я так об этом мечтал. С первого взгляда на тебя. Давай, малыш, сожми губки и пососи.
Это звучит немного грязно, но в то же время ласково, и я слушаюсь.
И тут же осознаю, что мне нравится.
Не сам минет, про это я пока еще не поняла.
Нравится то, как сжимаются от каждого движения губ, пальцы Макса на моих плечах. Он хочет положить мне руку на макушку, но останавливает себя. Я вспоминаю сцену со Юлей, берущей в рот в доме Комолова, Лютаев не собирается иметь меня в горло, понимаю я. По крайней мере сейчас, не сейчас.
