— А зачем нам десятки? Как уже тут говорилось — лучше меньше, да лучше. Пусть у нас будет не десять механизированных корпусов, а три-четыре. Зато полностью укомплектованные и снаряженные. Какой толк в бумажных армиях?
— Как так бумажных? — возмутился Ворошилов. — Вы понимаете, что вообще говорите?
— Возможно, я не точно выразился, — не сдавался Черняховский, — но как еще можно назвать войска, которые есть на бумаге и в теории, но на практике находятся в вечной стадии развертывания?
— Погодите, — остановил нарастающее возмущение Ворошилова Сталин. — Товарищ Черняховский, поясните свою мысль. Что вы хотели сказать?
— В силу больших территорий и слабой развитости транспортных коммуникаций Советский Союз, как и Российская империя прежде, имеют, безусловно, значительно превосходящее, нежели у наших противников, время стратегического развертывания. То есть, пока мы развернем согласно штатам военного времени наши дивизии и корпуса, противник уже будет несколько недель, а то и месяцев, вести наступление. То есть на бумаге у нас будет, допустим, десять механизированных корпусов, а на деле — ни одного. Потому что вступить в бой они не смогут, а если и вступят, то острая нехватка комплекта по самым важным вопросам, таким как, например, транспорт, превратит их в рахита. И, как следствие, эти корпуса будут разбиты, практически не нанеся противнику ущерба. Мы потеряем массу техники и главное — людей. Причем тот же комсостав нам быстро не восполнить. Вот и выходит, что армия у нас бумажная. Формально — колоссальная мощь, на деле — очень не факт, что мы сможем ей воспользоваться. Ведь по самым скромным подсчетам для мобилизации и полноценного укомплектования хотя бы ста пехотных дивизий нам понадобится квартал, а то и два. А враг этого времени нам не даст. При наступлении с западных границ это приведет к тому, что к моменту завершения мобилизационного развертывания наших войск противник окажется уже у Москвы, оккупировав значительную часть Советского Союза. И очень не факт, что после утраты таких человеческих, сырьевых и промышленных ресурсов мы сможем ему противостоять с наконец-то развернутыми войсками. Ведь сила армии в крепком тылу. А что у нас в тылу будет? Не густо.
В зале наступило молчание. Даже Ворошилов, который поначалу в штыки воспринял слова генерал-майора Черняховского, и тот проникся тяжестью ситуации, а потому сидел буквально с серым лицом. Ведь это и его вина была в том, что вот так топорно была построена РККА.
— И что вы предлагаете? — спросил со слегка прорезавшимся акцентом Сталин, не меньше других представивший грандиозность катастрофы, которая грозила Советскому Союзу из-за упущенной некогда столь важной детали.
— Нам нужно создать несколько эшелонов войск. Первый — войска полной боевой готовности, развернутые по штатам военного времени и полностью укомплектованные людьми и техникой. Второй — части развернутые по штатам мирного времени. Меньше текущих. Своего рода сильно урезанные версии, но, несмотря на это, полностью укомплектованные. То есть вполне самостоятельные и дееспособные ядра будущих дивизий. Третий — кадрированные части, укомплектованные только командным составом, да и то — частично демобилизованным. Ну и, само собой, учебные роты и батальоны, в которых гонять призывников. Ведь введенная после XVIII съезда партии всеобщая воинская повинность без ограничений требует большой учебной базы. На мой взгляд, лучше держать больше учебных рот и батальонов, чем лишнюю практически необученную и не укомплектованную дивизию.
— Как я понимаю, вы хотите перевести в первый эшелон большую часть насыщенных техникой войск? — спокойно уточнил Шапошников.
— Большую часть, может быть, и нет, так как это дорого. А вот держать хотя бы два-три механизированных корпуса в полной боевой готовности неподалеку от границ — было бы вполне разумно. Лучше два-три крепких, здоровых бойца, чем полная палата инвалидов. Кроме того, думаю, понадобится еще десять-пятнадцать пехотных дивизий, укомплектованных полностью и исключительно старослужащими и имеющих полный штат как по людям, так и по оснащению. Наступать такие войска не смогут, а вот вести оборонительные бои — вполне. Причем именно что оборонительные бои, а не раз за разом допускать обрушение фронта и ударно отступать. А остальные механизированные части я предлагаю вывести во второй и третий эшелоны.
— Я согласен с товарищем Черняховским, — сказал Рычагов после того, как тот замолчал. — Это очень дельная схема. Особенно если прикрыть такие войска действительно хорошо обученной авиацией, насытить средствами связи, обеспечить толковым снабжением и разведкой. Опыт последних двух военных кампаний показал, что для успешной обороны даже от значительно превосходящих сил противника нужно не так уж и много войск. Главное, их нормально организовать, обеспечить связью и транспортом. Особенно связью и транспортом, чтобы можно было их действия и маневры скоординировать.
— У кого еще есть какие-либо соображения по этому вопросу? — спросил Сталин, но все охотно согласились с предложенной концепцией. Поэтому хозяин кивнул Ворошилову и тот сделал у себя пометку, дабы неотложно заняться этим вопросом.
— Кроме того, — продолжил Черняховский, — опыт Чехословакии и Монголии привел нас к ряду других идей и наработок. Например, в армии нужны отряды специальной выучки. Своего рода армейский осназ.[41] Конечно, мы уже приняли идею товарища Тухачевского поставить в каждое пехотное отделение по одному меткому стрелку — егерю. И она полностью себя оправдала во время боев на Халхин-Голе. Однако дело не в этом. Нам нужно сформировать отдельные взводы и роты осназа, который будет действовать при плотном соприкосновении с линейными войсками. Например, отдельные штурмовые роты, придаваемые пехотным частям при наступлении. Разведывательно-диверсионные отряды, действующие в ближнем тылу противника. Расчеты специально обученных снайперов высокого класса. Отдельные взводы для выслеживания и противодействия диверсантам и шпионам противника, своего рода — охотничьи команды. Специальные охранные подразделения, обеспечивающие защиту стратегически важных объектов…
Разговор продолжался еще порядка семи часов. Совершенно измученный Ворошилов в конце этого совещания смотрел на свои записи и не понимал, как все это реализовывать. Слишком много выводов было сделано по итогам военной кампании в Чехословакии и Монголии. Настолько, что у него просто голова шла кругом. Хотя «молодежь» была весьма довольна и воодушевлена.
ГЛАВА 8
18 июля 1939 года. Япония.
Где-то в Токио.
— Вы отдаете себе отчет в том, что говорите?
— Да. — Мужчина со строгой военной выправкой смотрел на своего собеседника твердым, немигающим взглядом.
— То есть, по вашему мнению, эти варвары знали о том, что мы нападем раньше, чем мы приняли решение?
— Иначе получается слишком много странных совпадений, — невозмутимо ответил офицер. — По полученным сведениям нашей разведки…
— Ах, разведки!
— Да, разведки, — с нажимом произнес мужчина с доброй выправкой. — И я не имею оснований считать их всех предателями. Можно допустить, что варвары нашли подход к одному, но чтобы полностью контролировать ведомство — это абсурд!
— Значит, Император, по вашему мнению, говорит абсурд? — с нескрываемой злобой произнес желчный старик.
— Императору этот абсурд заявляют его советники, которые пытаются, воспользовавшись ситуацией, свести личные счеты со своими старыми оппонентами. Именно они ответственны за дезинформацию.
— И вы говорите это мне?!
— Да. Так как имел наглость допустить мысль о том, что в вас еще осталось чувство долга. И вы сможете обрисовать ситуацию… — Офицер поднял глаза наверх, а потом прямо в глаза собеседнику и слегка улыбнулся.
— Наглец! — больше для позы бросил ему старик. — Но я тебя выслушаю.
— Кто-то в Москве просчитал наш следующий ход и сыграл на опережение. Он или они знали, что мы хотим и как, примерно, сможем сделать, поэтому на Халхин-Голе нам была произведена демонстрация силы. Мы ведь проводили, грубо говоря, разведку боем, отслеживая реакцию Москвы. На озере Хасан их поведение вполне укладывалось в наши представления о весьма рыхлой и небоеспособной стране, не способной за себя толком постоять. Но это, видимо, продиктовано определенной запущенностью региона, который для Москвы — глухие задворки. Однако нас прекрасно поняли и подготовили достойный ответ на наш главный интерес.
— То есть нам дали по ушам как маленькому, шкодливому мальчишке? — с нескрываемой насмешкой произнес старик.
— Если бы это было так, то Советы нанесли удары по нашей территории. И уничтожили, например, аэродромы. Учитывая обстоятельства, они вполне в состоянии были продолжить наступление и оккупировать Маньчжурию. Но это не было сделано. Почему?
