Я заставила себя улыбнуться, но не ответила. Я была слишком растеряна, чтобы признаться, что никогда не была на выставке с Линкольном. В действительности, я нигде не бывала с Линкольном. Мы постоянно тренировались.
- Сейчас моя очередь? - произнес он, когда мы продолжили идти через огромные комнаты.
- Для чего? - спросила я, внезапно занервничав.
- Чтобы задать вопрос.
Я нахмурилась.
- Наверное.
Он поправил рукава. Движения выглядели настолько небрежно и нормально, и все же они были настолько точными. Я задалась вопросом, сколько практики потребовалось от перехода ангела к человеку. Он чувствовал себя больше ангелом или человеком теперь?
- Почему ты так боишься стать чем то большим, нежели обычной?
Я непроизвольно опустила глаза. Из всего спросить это. Я почувствовала слезы, и напряженно заработала, в попытке сдержать их и взять контроль над собой. Я попыталась сосредоточиться на других экспонатах: искривленная велосипедная скульптура, запутанный карниз, случайные части из ящика рассыпанные по земле.
- Я не, я просто... не хочу выносить это на всеобщее обозрение.
- И ты думаешь, что будучи Грегори, поставит тебя в такое положение?
- Я просто хочу свою жизнь. Над которой я работаю в течение последних семнадцати лет. У меня есть планы, планы, которые мне нравятся, и он... они, не имели никакого права на.., - я покачала головой. Я не могла ему сказать, насколько было больно, что Линкольн солгал мне. Притворялся моим другом. Знал мое будущее и не сказал мне. Я не стала добавлять, что моя мать была включена в категорию "неимеющий никаких прав".
- Он? Линкольн, твой Грегори? - Феникс не собирался спускать это на тормоза.
- Он не... мой.
- Приятно узнать, - ответил он, идя к следующей скульптуре обнаженной женщине, объятую пламенем. Я испытывала желание ударить его. Вместо этого я шагнула вперед.
- Мы не разговариваем о нем.
Феникс осматривал горящую женщину, прежде чем ответить.
- Послушай, Вайолетт, одну вещь. Грегори обычно не... дружит с изгнанниками. В некотором смысле, мы - кровные враги... Тем не менее, говорю это как твой друг, ты должна прекратить действовать как томящийся от любви ребенок. Нравится ли тебе он или нет, теперь ты находишься в этом мире, и изгнанники очень хороши в ощущении власти над другими изгнанниками и Грегори.
- И ты можешь ощущать меня, - сказал я, принимая решение отвлечься от его других комментариев. Пока.
- Какая-то часть тебя способна чувствовать как ты могущественна.
Я хотела отрацать это, но не смогла.
- Когда я дотрагиваюсь до тебя,меня, буквально, засасывает. Я не могу это контролировать.
- Знаю. Отчасти я тоже могу это ощутить. - Он указал на деревянную скамейку посреди комнаты. Я помнила, как чувства утихли, когда он смотрел на меня в пиццерии. Так или иначе, когда я была рядом с ним, они, казалось, замирали.
- Ты контролировал это, успокаивал.
Он кивнул.
- Я убрал часть твоего беспокойства и дал тебе немного эмоции, ты должна была управлять этим.
- Ты дал мне эмоции? - сказал я, мои глаза широко распахнулись.
- Это то, что некоторые ангелы... изгнанники могут сделать. Одна из причин, почему мы опасны для людей. Мы можем прочитать и повлиять на их эмоции... усиливая некоторые, уничтожая других. Это - одна из моих сильных сторон.
Я немедленно вспомнила время, проведенное с ним, стараясь думать о том, что за эмоции у меня были. Казалось, он знал... или читал...как я себя чувствовала.
- Вайолет, я сделал это только чтобы помочь тебе обрести контроль. В свое время ты научишься делать сама. Я не причиню тебе вреда.
Я подозрительно посмотрела на него.
- В тот день, у моей квартиры...
Он опустил глаза.
- Я, возможно, дал тебе немного своих эмоций. В мою защиту, я не использовал в своих интересах ситуацию, независимо от того насколько мне хотелось... - Он не закончил.
- А прошлой ночью? - Я дернулась все более взволнованная этим вторжением.
- Я просто пытался помочь тебе пройти через то, что произошло с той девушкой. Пройти по краю.
Мои брови скакнули до самого неба. Теперь, когда я думала об этом, я поняла, что справилась лучше, чем могла бы ожидать, учитывая то, что я видела.
- Это что, все? - Спросила я, в голосе прозвучало обвинение.
- Я был немного... неуклюж. Приношу извинения. - Он пожал плечами и улыбнулся. - Может быть очень трудно сдерживать себя рядом с тобой.
Я злилась и краснела от его слов под влиянием гнева. Я держалась за свой гнев.
- Как на счет сегодня? Сейчас?
- Едва ли, - сказал он, махнув рукой в воздухе, как будто мы говорили о том, взял ли он дополнительную конфетку из коробки с шоколадом.
- Теперь, когда ты знаешь, не думай, что ты можешь использовать это в качестве оправдания отрицать очень реальные эмоции, ты чувствуешь меня. - И вуаля, он вернулся к своей обычной высокомерной манере.
- Все, что ты чувствовала вчера вечером и сегодня исходило от тебя. Я должен знать. Я чувствовал это. - Его улыбка стала шире.
Даже при том, что я хотела умереть, зная, что он может испытать каждое из моих чувств, он не собирался останавливать меня.
- Как я буду когда-либо знать, реально ли то, что я чувствую, когда я рядом с тобой, или нет?
Его улыбка заколебалась, и он выглядел взволнованным. Он слегка наклонился ко мне.
- Ты будешь знать больше об этом теперь. Если бы ты когда-нибудь поймала меня на этом, я знаю, что ты никогда бы не доверилась мне снова. Я не буду рисковать этим.
Он был прав, я бы не рискнула. Но вот он?
Мои глаза подсознательно нашли входную дверь. Сила привычки. Но я почувствовала, что, если бы я угробила Феникса прямо сейчас, он бы снова только ждал на моем пороге, когда бы я вернулась домой. Я провела руками по волосам. По правде говоря, у меня было мало союзников... если я оттолкну его, это тоже меня покинет?
- Хорошо, но не делай.., - предупредила я, пытаясь усмерить мой инстинкт полета и собрать столько угрожающих эмоции, сколько могла, чтобы укрепить слова.
