— Оууу… детка… — это все, на что оказался способен в тот момент Огонек, когда мозг отключился, и он поймал в ладонь два длинных тканевых подвеса, закрепленных на замках, и потянул к себе девушку. Она, озорно посмотрев на него через плечо, подарила ему горячий, полный обещаний поцелуй. — Очень… практично…
— Я знала, что ты оценишь, — подмигнула ему Наги, и устроилась сзади на байке.
Второй раз она поразила его, когда поздравляла с днем рождения. Прямо на диване вип-зоны ночного клуба, целуя в губы и желая исполнения всех эротических фантазий, она что-то быстро передала ему, а потом подмигнула и, двигаясь в такт музыке, направилась к танцполу. Раскрыв ладонь, мужчина сглотнул и с трудом подавил желание догнать и тут же завалить искусительницу на ближайший столик: в его руке лежал крохотный пульт от миниатюрного клитерального вибратора, который он подарил ей недавно в качестве проверки, как она среагирует на использование подобных вещей в их отношениях, становящихся все более горячими. Ему не было скучно: за тот год с небольшим, что они делили постель, он не успевал надышаться ею, просто захотелось показать, что могут быть и иные грани удовольствия. Но чтобы вот так, откровенно с ним играть, не смущаясь, использовать эту штучку, как, собственно, задумывалось ее создателями?.. Огонек зарычал, благо, музыка заглушила звук отчаянного возбуждения. Да она его провоцировала!
Что ж…
Он нажал пару кнопок, не отрывая от нее взгляда. Наги вздрогнула, закусила губу и поймала его взор. А потом соблазнительно улыбнулась и как-то особенно эротично выгнулась. Незаметно спрятав пульт в карман джинсов, он двинулся за ней на танцпол.
Вечер обещал быть горячим!
И вот теперь она извивалась в его объятиях, подхваченная музыкой, расслабленная алкоголем, уже почти постанывающая от несильной, но постоянной дразнящей стимуляции. Он втягивал в себя воздух, забирая полной грудью явственно улавливаемый аромат ее желания, наблюдая, как расширяются зрачки, когда он касался ее тела, притягивал к себе, вжимался в нее напрягшимся до боли членом. Он знал, что острые соски под мягкой тканью комбинезона затвердели, и безумно хотелось расстегнуть клапан на штанах сзади, чтобы тут же поймать в ладонь упругую попку.
Она прильнула невероятно близко и потянула к себе его голову, а когда серое ухо оказалось на уровне ее рта, быстро облизала мочку, послав россыпь мурашек по всему телу. Он не сдержался и, не стесняясь толпы, схватил ее за задницу поверх штанов.
— Увези меня отсюда. Я не могу больше! — хриплый шепот ударил прямо в пах.
Он молча увел ее к столику, махнув официанту, чтоб рассчитал их. И все то время, что ждал счет, жадно целовал покорные губы. Говорить он боялся: пророни хоть слово, и все, что мог бы сказать — в самых грубых и пошлых выражениях описать, что сделает с ней, как только они переступят порог его квартиры.
Всю дорогу, пока они шли до стоянки, он ласкал ее бедро, обнимая и прижимая теплым боком к своему. Они практически запрыгнули в седло. Прежде, чем надеть шлем, Наги нагнулась вперед, скользнула ладошкой меж его разведенных бедер, огладила пульсирующий ствол через брюки и, щекоча шею дыханием, прошептала:
— Поехали на нашу полянку у озера?
Она хочет экстрима? Видит Фобос, она его получит!
Он еще немного увеличил скорость крошечного вибратора и вырвал у нее громкий, протяжный стон. Обвив тонкую талию хвостом и прижав к себе тесно-тесно, Огонек нервно дернул ногой первую передачу и дал газ. Мысли путались, ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы преодолеть короткий путь в десять минут и не опрокинуться ни в одном из поворотов.
Их озерцо блестело в свете луны, тишину разрывал лишь вой двигателя мощного байка, полутьма обнимала все вокруг. Огонек припарковал «Дрэгстер», скинул подножку и с силой качнул мотоцикл, проверяя, надежно ли тот стоит. Для того, что он задумал, падение железного коня было бы катастрофой. Наги хотела спешиться, но он лишь хрипло рыкнул ей «Сиди!» и слез сам. А потом, стянув с обоих шлемы, бросил их куда-то к переднему колесу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мышь сдвинул девушку вперед, а сам перекинул ногу через седло и оказался сзади. Его роста было достаточно, чтобы устойчиво стоять на земле, а вот Наги, поняв намек, нашарила ногами подножки и, прижавшись грудью к бензобаку, подалась чуть назад. Попка уперлась в каменно-твердую выпуклость, стиснутую узкими джинсами. На ее плечи легли горячие, чуть подрагивающие от возбуждения ладони, прокатились вниз до кистей и положили их на ручки руля.
— Держи крепко, — хриплый стон. Влажный язык принялся ласкать шею, мужские руки нашарили молнию комбеза спереди и потянули вниз язычок, распахнув его до талии. Пальцы забрались внутрь и сразу нашли напряженные соски, едва скрытые тонким кружевом. Нагината вскрикнула, от ласкавших грудь пальцев вниз живота потек ток, внутри все непроизвольно сжалось, вибрация на клиторе стала просто невыносимой. Они качнулись навстречу друг другу, стремясь унять практически болезненное возбуждение.
— Охххх! Хочу тебя! В себе! Прямо сейчас! — Обернувшись назад и выгнувшись, она простонала ему в губы — Трахни меня!
Кровь застучала в висках мужчины и хлынула вниз, он едва не кончил, даже не притронувшись к себе. Рыча, еще раз прокатил ее соски между пальцами и, стащив верх комбеза ей на плечи, уложил горящей от ласк кожей на прохладный металл бензобака. Найдя под нетерпеливо стучащим по его бедру хвостом замочки, потянул вниз молнии, обнажая круглую попку с полосочкой насквозь мокрых трусиков между ягодиц. Погладив ее через белье, он сорвал новый протяжный стон, и к его пальцам толкнулась влажная, пульсирующая плоть. Чертова тряпка мешала добраться до нее! Не задумываясь, что делает, и руководствуясь лишь одним желанием — быстрее коснуться сводящего с ума тела, он выхватил шейный нож и безжалостно перерезал тонкие лямочки на ее бедрах. Через мгновение уничтоженная страстью кружевная штучка улетела куда-то в темноту.
— Оххх! — Наги закусила губу: острое как бритва лезвие скользнуло по коже, напугав, и в то же время заставив сильнее гореть внутри от желания скорее почувствовать, как этот неистовый мужчина овладевает ею. Ожидание стало невыносимым. — Сейчас, любимый! Пожалуйста!
Огонек рванул пряжку ремня, шипя от нетерпения, потом дернул болты на джинсах, чуть не выдрав половину с мясом и, наконец освободив пульсирующий член из тесного плена, уперся горячей головкой в скользкую от смазки плоть. Вскрикнув и прогнувшись в спине, Наги привстала на подножках и резко подалась назад. Их крик слился в один.
— О, боги! Детка! — кусая губы и хватая ее за бедра, прошептал мужчина. — Ты же мне сейчас все тормоза сорвешь!
— Да… — она качнула бедрами, позволяя ему почти выскользнуть и снова толкнулась к нему. — Я и хочу, чтоб сорвало. Хочу, чтоб ты не сдерживался.
Звериная похоть поднялась откуда-то из глубин и заволокла сознание, оставив им лишь инстинкты. Он поднялся в полный рост; байк, потерявший давление немаленького веса, подкинуло вместе с легкой девушкой, и в это мгновение мужчина качнулся в ней, с силой потянув на себя за бедра и грубо входя до предела. Член обняли упругие, тесные стенки, дрожь пронзила тело, от возбуждения засвербило даже у основания антенн. Он мощно задвигался, с каждым разом проникая по основание, вырывая из горла девушки громкие вскрики каждым толчком. Он бы испугался за нее и остановился, если бы ее хриплые стоны не слились в одно непрерывное «Да-да-да-да-да!», вторящее каждому его движению. Всепоглощающая, выключающая мозг страсть овладела обоими.
Огонек рычал и наслаждался каждым шлепком, раздающимся в тот момент, когда его бедра с силой ударялись о ее ягодицы. Вот так он мечтал брать ее, кричащую и извивающуюся под ним, не сдерживая силы и инстинктов, улавливая чувствительным слухом звуки бурного, искреннего секса! Мечтал сжимать пальцами ее бедра, не заботясь, останутся ли на них синяки. Ему бы грустить о ее былой невинности и скромности, но именно такой Нагинатой, раскованной и доверяющей безоговорочно, он хотел обладать до конца жизни. Ее тело, откликающееся на его малейшую ласку, сводило с ума, и все чаще хотелось брать ее без долгих прелюдий и подготовок, так, как требовала его горячая, пылкая натура. И она наконец оказалась готова к той страсти, что вызывала, подхватила его зов и сама отдала их обоих во власть инстинкта, что толкал сейчас его бедра. Инстинкта, что нес саму жизнь.
