— Трудный день? — спросила я.
Он согласно хмыкнул.
— Я проверил несколько наводок на Пеппера, надеясь пролить свет на личность его шантажиста, но вернулся к самому началу. Я могу справиться со многими вещами, но непродуктивный и бесполезный день — не одна из них.
— И это я слышу от парня, который постоянно пытается убедить меня провести весь день с ним в кровати, — подразнила его я, надеясь поднять ему настроение.
— Ангел, это был бы очень продуктивный день, — его слова были шутливыми, но тон звучал больше замученным.
— Может оказаться так, что шантажист Дабрия? — спросила я. — Тем вечером в «Суме Дьявола» я видела, как она спорила с Пеппером в переулке. Он не выглядел довольным.
Патч продолжал молчать, обдумывая эти новости.
— Думаешь, это возможно? — поторопила я.
— Дабрия не шантажирует Пеппера.
— Откуда ты знаешь? — мне не понравилось, что ему потребовалась лишь пара секунд, чтобы принять решение. Шантаж, казалось, как раз подходил Дабрии.
— Просто знаю. Как прошел твой день? — спросил он, совершенно ясно давая понять, что не собирается развивать эту тему.
Я рассказала ему о решении Марси переехать и о согласии моей мамы. Чем больше я говорила, тем легче мне становилось.
— Она что-то знает об этом, — рассказала я Патчу. — У меня такое неприятное чувство, будто Марси подозревает, что я знаю, кто убил ее отца. И переезд — это хитрая уловка, чтобы шпионить за мной.
Патч положил руку на мое бедро, и я почувствовала волну надежды. Мне не нравилось это чувство отдаленности между нами.
— Только два человека во всем мире знают, что ты убила Хэнка, и я унесу этот секрет в преисподнюю и обратно, если понадобится. Никто не узнает.
— Спасибо, Патч, — искренне сказала ему я. — Прости меня, если я ранила твои чувства. Прости за Данте и за всю эту неразбериху. Я просто хочу снова быть рядом с тобой.
Патч поцеловал ладонь моей руки. Затем он положил ее на свое сердце, придерживая ее там. Я тоже хочу быть рядом, Ангел, — прошептал он моему разуму.
Я прижалась к нему, расположив голову на его плече. Просто касаясь его, я чувствовала, что завязанные узелки внутри меня слабеют. Я ждала этого момента весь день. Я с таким же трудом выносила напряжение между нами, как и испытывала нетерпение, находясь вдали от него. «Однажды будешь только ты и Патч», — говорила я себе. «Однажды вы отделаетесь от Хешвана, войны, падших ангелов и Нефилимов. Когда-нибудь… только вдвоем».
— Я обнаружила кое-что интересное. — Я рассказала Патчу о младшем брате Блейкли, звезде футбола, и о его идеальной посещаемости домашних матчей.
Патч приподнял кепку и посмотрел мне в глаза.
— Хорошая работа, Ангел, — сказал он, явно впечатленный.
— Что теперь? — спросила я.
— В пятницу вечером мы идем на игру.
— Ты не думаешь, что мы спугнем Блейкли, если он заметит нас?
— Нет ничего странного в том, что ты будешь на игре, а я замаскируюсь. Я схвачу его и увезу к озеру Себаго, у меня там есть небольшой домик. В это время года там никого не бывает. Плохо для Блейкли, хорошо для нас. Я заставлю его рассказать мне об опытных образцах, где он их изготовляет, и мы найдем способ обезвредить их. Потом я постоянно буду держать его под присмотром. Деньки его работы с дьявольской силой канут в лету.
— Я должна предупредить тебя: Марси думает, что она тоже будет участвовать в его допросе.
Патч приподнял брови.
— Такова цена, которую мне пришлось заплатить, добывая информацию, — объяснила я.
— Ты поклялась, что позволишь ей присоединиться? — спросил Патч.
— Нет.
— У тебя есть совесть?
— Нет, — я прикусила губу. — Может быть, — пауза. — Ладно. Да! Да, у меня есть совесть. Если мы продинамим Марси, я всю ночь буду чувствовать вину. Я солгала ей прямо в лицо этим утром, и это гложет меня весь день. Я сейчас живу с ней, Патч. Я постоянно сталкиваюсь с ней. Может быть, мы можем использовать это в качестве нашего преимущества. Если мы покажем ей, что она может нам доверять, возможно, она поделиться еще большей информацией.
— Малыш, информацию можно раздобыть и более простым способом.
— Я лишь говорю, что мы позволим ей присоединиться. Что такого ужасного из этого может получиться?
— Что если она поймет, что мы не расстались, и расскажет Нефилимам.
Я не подумала об этом.
— Или мы можем позволить ей присоединить, а потом я сотру ей память, — пожал плечами он. — Никакого чувства вины.
Я поразмышляла над этим. Казалось, вполне жизнеспособный план. Но от этого я становилась еще большей лицемеркой.
На губах Патча появился намек на улыбку.
— Ты собираешься возглавить эту операцию или нянчиться с Марси?
Я покачала головой.
— Ты делаешь всю грязную работу, а я прослежу за Марси.
Патч наклонился и поцеловал меня.
— Как бы сильно я не наслаждался допросом Блейкли, но все же жаль, что я не смогу увидеть, как ты сражаешься с Марси.
— Не будет никакой борьбы. Я собираюсь спокойно объяснить ей, что она может присоединиться, но мы с ней должны будем подождать в машине, пока ты встретишься с Блейкли. Это наше окончательное предложение. Она может принять его или нет, — сказав это, я вдруг поняла, как глупо с моей стороны надеяться, что все будет так легко. Марси ненавидит подчиняться. По ее мнению, единственное, что может быть хуже приказов, так это получить их от меня. С другой стороны, она, возможно, окажется полезной в будущем. К тому же она была законной дочерью Хэнка. Если мы с Патчем собираемся создать альянс, то сейчас самое время.
— Я буду непреклонна, — пообещала я Патчу, приняв серьезный вид. — Никаких поблажек.
Теперь Патч во всю ухмылялся. Он снова поцеловал меня, и я почувствовала, как с лица постепенно сходит вся решимость.
— Ты такая милая, когда пытаешь быть жестокой, — сказал он.
Пытаюсь? Я могу быть жестокой! Могу! И в пятницу вечером я докажу это.
Берегись, Марси.
Я была в нескольких милях от дома, когда проехала мило полицейской машины, находящейся вне поля зрения на переулке. Я не проехала и ста метров после перекрестка, как полицейский включил свою сирену и, завывая, поехал за мной.
— Прекрасно, — пробормотала я. — Просто прекрасно!
Пока я ждала, когда офицер приблизится к окну, я мысленно пересчитала свои деньги за работу няней, пытаясь понять, хватит ли мне их, чтобы оплатить штраф.
