Повернув налево, Дженива, к счастью, вспомнила дорогу и скоро очутилась у парадной лестницы. В доме стояла тишина, но ей показалось, что она чувствует запах пищи и слышит слабые звуки голосов и звон посуды.
Она спустилась по лестнице, борясь с ощущением своей бесцеремонности и морщась каждый раз, когда ее юбки задевали за балюстраду, вызывая звон крошечных колокольчиков. Теперь она напоминала себе кота, которому нацепили колокольчик, чтобы негодник не нападал на птиц, заставая их врасплох.
Внизу Дженива осмотрелась и увидела стоявшего у дверей напудренного ливрейного лакея, который поклонился ей.
— Завтрак подают здесь, мистрис!
Направляясь к нему, Дженива заметила, что на нем перчатки и толстый стеганый жилет. Лорд Родгар был заботливым хозяином.
Лакей распахнул дверь как раз вовремя, чтобы она успела войти, а теплый воздух не успел выйти. За скромно накрытым столом сидел всего один человек с чашкой в руке и читал журнал.
Маркиз Родгар.
Испугавшись своей бестактности, Дженива отступила назад, но он быстро поднялся и с улыбкой обратился к ней:
— А, мисс Смит! Еще одна ранняя пташка. Присоединяйтесь ко мне, прошу вас.
Дженива остановилась.
— Простите, если я помешала, милорд.
— Ничуть! Стол накрыт, и я предпочитаю за завтраком не читать, а беседовать, когда это возможно. — Он отодвинул для нее стул. — Если вам это не нравится, я прикажу принести что-нибудь почитать.
Дженива сразу успокоилась и села. Это, конечно, всего лишь проявление простой вежливости, но ей показалось, что хозяин дома на самом деле рад ей.
Маркиз позвонил в позолоченный колокольчик, лежавший рядом с его тарелкой, и из угла комнаты словно по мановению волшебной палочки возник лакей. Дженива догадалась, что там находился скрытый панелью вход для слуг, вероятно, там же была буфетная, соединявшаяся лестницей с кухней. За внешним великолепием этого дома скрывался другой мир, обеспечивавший удовлетворение любых потребностей его обитателей.
Она попросила яиц и шоколада. На столе уже стояло блюдо с булочками, и Дженива, взяв одну, намазала ее маслом.
Когда лакей вышел, Родгар неожиданно спросил:
— Скажите мне, мисс Смит, каково ваше мнение о леди Бут Керью?
Дженива ожидала вежливой беседы о погоде, но отнюдь не этого.
— Мое положение не…
— Вот этого не надо! Разве вы не сражались с берберскими пиратами? Я полагаю, вы не побоитесь высказать даже жестокую правду.
Едва ли она могла отказать ему, к тому же она ничем не обязана леди Бут Керью.
— Хорошо, милорд. Она показалась мне легкомысленной, эгоистичной женщиной. Особенно меня поразило, как легко она подбросила своего ребенка чужим людям.
— Не все женщины — преданные матери, кроме того, она, возможно, не предполагала, что ребенок окажется у незнакомых людей.
При всей деликатности было ясно, что под этим подразумевалось.
— Лорд Эшарт.
— Совершенно верно. Он содержит, насколько мне известно, троих незаконнорожденных, но леди Бут напрасно надеялась, что ему захочется содержать и ее ребенка.
Вернувшийся лакей избавил Джениву от немедленного ответа. Итак, лорд Родгар следит за своим кузеном. Ее опечалило, что у Эшарта были незаконнорожденные дети. Впрочем, что толку бессмысленно изумляться или оскорбляться, повеса и распутник, он по крайней мере все же заботился о них.
— Как вы полагаете, чего ожидала леди Бут? — спросил Родгар, наливая ей шоколад.
Дженива не задумывалась над этим раньше и, взяв чашку, помедлила, не зная, что ответить.
— Возможно, она просто глупая женщина…
— Но все же в своем уме.
— Я могу только предположить, что она хотела поставить лорда Эшарта в неловкое положение, а это дает основание полагать, что она его совсем не знает.
— Или, возможно, она задумала что-то другое. Ничего, в конце концов мы узнаем правду. Кажется, существует пословица о божьих мельницах, которые мелят медленно, но кары все равно не избежать. Между тем ее ребенок и кормилица хорошо устроены в детской, и я послал к соседям поискать кого-нибудь, говорящего по-гэльски. А вы раньше праздновали Рождество в Англии, мисс Смит? — неожиданно сменил он тему.
Позднее Дженива поняла, как искусно она оказалась втянута в разговор о ее жизни. Она помнила, как они обсуждали далекие страны, ее надежды на рождественские праздники и как она даже упомянула о смерти матери, о болезни отца и о его отставке. Возможно, она даже призналась, что ей было неуютно в доме мачехи.
Разговор прервался, когда леди Аррадейл, войдя, села напротив Дженивы и приказала подать кофе. Ее улыбка, казалось, говорила, что ей доставляет огромное удовольствие видеть Джениву Смит завтракающей за одним столом с ее мужем.
Разговор перешел на празднование Рождества.
— Большинство гостей приедут к двум, — сказала леди Аррадейл, — что позволит нам всем совершить набег на окрестности. Будет так приятно вернуться в дом, когда стемнеет…
— А глинтвейн и эль с пряностями наверняка сделают возвращение еще привлекательнее, — заметил Родгар.
— Именно так. — Графиня поблагодарила лакея за кофе и обратилась к Джениве: — В доме под Рождество такой беспорядок, а тут еще эта зелень, которую вносят в канун праздника… Можете себе представить, как это все хлопотно!
Маркиза это рассмешило.
— Когда-то я начинал рождественские празднества немного раньше, мисс Смит, и теперь понимаю, что играл с судьбой.
Леди Аррадейл, нахмурившись, взглянула на него.
— Все знают, что это приносит беду.
— Но все же мы выжили.
— Уцепившись ногтями.
— А разве бывают такие длинные ногти?
— Да, если они неподстриженные и грязные. Лорд Родгар изобразил брезгливую гримасу:
— Не за столом, прошу, любовь моя.
Леди Аррадейл засмеялась и извинилась перед Дженивой, которая тоже задумалась над странным вопросом.
— Я установила порядок, — заявила графиня, — по которому Рождество празднуется в Рождество и начинается сегодня.
— Для этого собирается, как правило, вся семья, — объяснил лорд Родгар. — Большинство людей хотят отмечать Рождество в узком кругу, поэтому мы не приглашаем никого, кто не имеет с нами родственных связей.
— Но я-то как раз не имею. — Дженива тут же пожалела, что не может взять свои слова обратно, — ведь ее никто не приглашал.
— Неправда, вы помолвлены с моим кузеном.
Боже, как она умудрилась забыть об этом!
Леди Аррадейл налила себе еще кофе.
— Мне сказали, что старик Барнабас обещает сегодня днем более теплую и даже солнечную погоду.
— Старик Барнабас, — заметил Родгар, — помнит свои обещания, когда оказывается прав, и забывает, когда ошибается.
