Гуляющих в парке было довольно много - людям хотелось насладиться погожим солнечным днем. Недалеко от ворот Селия увидела столб, где можно было привязать лошадь. Она уже собиралась выбраться из своего кабриолета, но тут вдруг послышался мужской голос:
- Позвольте вам помочь. - И тотчас же руки в перчатках потянулись к поводьям ее лошади.
Какой- то незнакомый джентльмен привязал поводья к столбу, затем помог Селии выбраться из кабриолета. Разумеется, он проявлял любезность, помогая даме, приехавшей в парк без сопровождающих, но Селия прекрасно знала, что дело не только в этом. Незнакомец смотрел на нее с явным интересом, смотрел точно так же, как смотрели на Селию многие другие мужчины, знавшие, что она дочь Алессандры Нортроп. И если сейчас завести с ним разговор, то кто знает, к чему это могло бы привести?
Ей тут же вспомнились слова Дафны; подруга как-то раз сказала, что интерес к ней со стороны мужчин объясняется тем, что она, Селия, очень хорошенькая. Что ж, может, и так. Но сейчас ей вдруг подумалось, что, возможно, она действительно родилась с той самой печатью на челе, об отсутствии которой столь настойчиво говорила Энтони.
Селия поблагодарила любезного джентльмена, недвусмысленно дав ему понять, что не нуждается в обществе, и зашагала по дорожке парка. И вскоре солнце сотворило с ней чудо; Селия вдруг почувствовала, что ее настроение улучшилось вроде бы без всякой причины - просто от хорошей погоды. Шагая по дорожке мимо прудика, она любовалась первыми зелеными ростками весенних цветов, а затем, повернув на широкую аллею, с любопытством разглядывала проезжавшие мимо кареты, а также наряды дам, прогуливавшихся с элегантными джентльменами.
Сейчас, окончательно успокоившись, Селия мысленно вернулась к разговору с Энтони - не к его оскорблениям, а к тому, чем все закончилось бы, если бы она, допустим, приняла его предложение. Действительно, что бы это означало для ее будущего? Селия размышляла об этом какое-то время, а потом вдруг почувствовала, как чья-то огромная тень закрыла солнце. Подняв голову, она увидела высокого темноволосого мужчину на крупном светлом коне.
- Добрый день, мистер Олбрайтон, - сказала Селия. - Какое совпадение, что вы сегодня тоже оказались здесь.
- Сегодня очень хорошая погода, вот я и решил, что нельзя упускать такой день. Выходит, мы с вами, Селия, кое в чем похожи.
Она пожала плечами:
- Может, и похожи. Хотя не исключено, что вы нарочно последовали за мной сюда.
- Зачем мне это? - Он соскочил с коня и приблизился к ней с чарующей улыбкой.
Селия невольно рассмеялась.
- Думаю, вы лучше меня знаете, зачем вам это.
Она продолжила прогулку, а Джонатан, взяв коня под уздцы, зашагал с ней рядом. Через несколько минут Селия выразительно взглянула на него и тяжко вздохнула, давая понять, что не нуждается в обществе. Но Джонатан, не обратив на это ни малейшего внимания, вновь заговорил:
- Так вот, я не следовал за вами. Хотя, конечно же, знал, что если встречу вас в парке, то вам сложнее будет избегать меня здесь, чем в собственном доме. Ведь вы поступали именно так, не правда ли? Вы избегали меня.
Селия фыркнула и пробурчала:
- Вы более тщеславный, чем я думала, мистер Олбрайтон.
- Однако вы утверждаете, что я ошибся, верно? Получается, что не только я прибегаю к уловкам.
Тут Селия вдруг остановилась и, повернувшись лицом к Джонатану, заявила:
- Да, вы правы, я избегала вас. Потому что в тот день я не соображала, что делала. А сейчас ваше присутствие очень меня смущает. Более того, я пришла сюда, чтобы обдумать важные для меня вопросы, а не болтать с вами.
- Значит, вы сожалеете о той страсти, Селия? Если так, то я отнесусь к этому с полным пониманием и снова извинюсь за то, что воспользовался тогда вашим состоянием.
Селия снова вздохнула. «Какой же он, однако, настойчивый», - подумала она. Но Джонатан смотрел на нее с искренним сочувствием, и она не могла ответить грубостью. «К тому же он очень красивый мужчина», - мысленно добавила Селия; как ни странно, она не могла не думать об этом даже сейчас, после того как заявила, что хочет остаться одна. И если честно… О Боже, ее по-прежнему к нему влекло, несмотря на все ее смущение и замешательство.
Стараясь говорить как можно спокойнее, Селия ответила:
- Меня учили, что сожаления - удел дураков, так что я ни о чем не сожалею. Но я прекрасно знаю, что между нами не может быть ничего общего, вернее - ничего серьезного.
Мистер Олбрайтон промолчал; он не пытался возражать и, следовательно, был с ней согласен. Но если так, то он, наверное, сейчас уйдет. Возможно, даже съедет из ее дома. И это, пожалуй, было бы самое лучшее… Да, было бы очень хорошо, если бы он покинул ее дом.
И тотчас же, едва лишь Селия подумала об этом, ей сделалось ужасно грустно и в груди словно образовалась какая-то пустота. Но она отчитала себя за слабость, вернее - за глупость. Ах, какой же глупой она все еще бывала иногда…
Какое- то время они молча продолжали прогулку. Наконец Джонатан с улыбкой спросил:
- О каком же важном деле вы размышляете? Наверное, обо мне, то есть о наших с вами отношениях?
- Нет, мистер Олбрайтон, я думаю о своем будущем и о том, что же мне теперь предпринять. Видите ли, недавно я обнаружила, что существует долг, который может разрушить все то, что я уже успела сделать. И в результате моя независимость может оказаться очень непродолжительной.
Олбрайтон изобразил удивление.
- Неужели вы увлеклись азартными играми, Селия? Если нет, то я не поверю, что ваш долг так уж велик.
- Уверена, он гораздо больше того, что я могу заплатить. Я узнала, что моя мать должна Энтони Дардженту огромную сумму, и если этот долг не будет возвращен, то я наверняка лишусь своего дома.
Они опять надолго умолкли. «Между нами не может быть ничего общего, вернее - ничего серьезного», - вспомнились Джонатану слова Селии. Разумеется, он прекрасно понимал, что она имела в виду, однако очень сомневался в том, что ситуация столь однозначна. Кроме того, его очень заинтересовала история долга Энтони Дардженту, и он надеялся, что Селия все-таки расскажет о ней поподробнее. И в тот момент, когда они свернули на узкую уединенную тропку, девушка наконец заговорила:
- Видите ли, когда мы с мамой прожили в Лондоне почти год, она попыталась найти мне первого покровителя. Но возможно, вам это было известно…
Да, он прекрасно об этом знал. Знали и многие другие молодые джентльмены, так как Алессандра в тот год долгие месяцы всех интриговала, заявляя, что скоро представит обществу свою очаровательную дочь.
Алессандра знала, что он, Джонатан, не одобрял этого, и частенько поддразнивала его; когда он говорил, что грешно направлять совсем молоденькую девушку на этот путь, она со снисходительной улыбкой объясняла, что именно девичья свежесть и невинность обеспечат Селии триумф.
